Оцениваю ситуацию, стараясь найти решение проблемы. Миллион вариантов обрушился на меня в один момент.

Раз. Мы не можем вернуться туда, откуда упали — насыпь слишком крутая.

Два. Либо моя ледяная девочка — неуклюжая пловчиха… ужасная пловчиха, либо… она ранена.

Три. Я хороший пловец… но не в таком состоянии. Слишком больно.

Четыре. Другая сторона озера слишком далеко… мы не доплывём.

Ярость и страх смешиваются во мне, и я буквально задыхаюсь от невыпущенной злости.

ЧЁРТ! Не могу в это поверить. Я должен был предвидеть, что это случится. Заставить водителя притормозить. Надо было смотреть, когда он…

Прекращаю мысленное самобичевание, когда вижу мокрую ледяную девушку, смотрящую на меня. И замечаю смятение в её глазах. Надежду. Страх. Потребность.

Она нуждается во мне… а я в ней. Мы обязаны выбраться из этого озера.

Решение приходит там, на месте. Мы можем это сделать. Мы… сделаем это.

— Держись, — говорю ей. Слова словно выдох. И протягиваю ей ремешок своей сумки.

Сумка, конечно, большая, но не тяжёлая. Хорошо держится на воде. Вещи я собирал с умом.

Поворачиваюсь спиной к своей сумке и девушке, чтобы подплыть к тому брошенному красному рюкзаку, который плавает в десяти ярдах от нас. Он выглядит таким одиноким без владельца. Я чувствую вину, даже просто схватив его.

Как можно быстрее возвращаюсь и привязываю рюкзак к сумке. Резко расстегнув молнию на боку сумки, высвобождаю жилет, о котором думал с тех пор, как попал в воду.

Осторожно извлекаю, крепко держа. Действую почти с благоговением. Обращаюсь с ним как с золотым… чёрт возьми, почти как с бриллиантовым. А при таких обстоятельствах… фактически, так и есть.

Это жёлтый портативный спасательный жилет. Я кинул его в сумку, выбрав место назначения. Подумал, что может понадобиться. Вот только не ожидал, что в такой ситуации.

Надуваю его, дернув за веревочку, и переворачиваю в руках так, чтобы его было легко надеть.

Но я не собираюсь надевать его. Это для неё.

Поднимаю его над её головой, чтобы она поняла мои намерения. Она смотрит на него, потом на меня, а затем решительно кивает.

У нас нет ремня, чтобы закрепить его у неё на животе, поэтому мы затягиваем его у неё подмышками: достаточно, чтобы она оставалась над водой.

Я хватаю свою плавающую сумку и мрачно смотрю на девушку.

— Мы должны добраться до другой стороны! — кричу ей. — Других вариантов нет! Оставайся со мной… хорошо?

Широко распахнув глаза, она медленно кивает. Её голова качается на волнах в знак согласия… или принятия поражения.

Я знаю, что это очень сложная задача. И, судя по выражению её лица, она тоже это понимает. Но я уже принял решение. И менять его не собираюсь.

Устраиваю руку на сумке и начинаю плыть в сторону берега, а моя ледяная девушка всего меньше чем на метр позади меня. Боль искрами пронзает мою повреждённую руку, но я стараюсь игнорировать ощущения. Не могу тратить на это время. Не с той зловещей миссией, что нам предстояла и давила на меня.

Дождь продолжает бить по нам. Он неумолим. Как плотный серый занавес, закрывающий путь к свободе. Если это можно так назвать.

Мы плывём… и плывём… и плывём.

Вокруг так много воды: слишком много.

Так много ещё нужно преодолеть. Бесконечно много.

Волна за волной накрывают нас, пока мы продвигаемся. Мы плывём по течению, но это ничего не меняет. Стена за стеной волны толкают нас. Мы используем наши сумки в качестве поддержки, но каждый удар угрожает всё разрушить.

Жилет не защищает, наши сумки не защищают. И мы сражаемся с солёными волнами с каждым гребком.

Когда мы достигаем середины озера, наше дыхание уже совсем рваное: беспорядочное от перенапряжения. А, проплыв больше половины, мы уже задыхаемся в панике.

Каждый вздох рваный. Каждый выдох — истощённый.

У нас кончаются силы. Мы даже не дышим больше, а втягиваем воздух, стараясь ухватить каждый кусочек кислорода, который наши организмы способны принять.

Я оглядываюсь назад (как делал каждые десять секунд) и вижу, что девушка остановилась. Она морщится от боли, её прелестный ротик открывается, когда она громко выдыхает: грубо.

Я разворачиваюсь к ней. Когда подплываю, она качает головой, двинув каштановыми прядями. Она говорит, что больше не выдержит. Она выдохлась.

Оглядываюсь через плечо на ближайший берег. Потом снова на неё. Мы слишком далеко зашли, чтобы останавливаться сейчас: просто сдаться. Чудо, что мы вообще выжили в катастрофе. Заканчивать наш путь, когда мы уже так близко?

Мы не можем. Я этого не допущу.

И вдруг мои пальцы начали двигаться ещё до того, как мозг это осознал. Я передаю ей свою сумку с другой стороны… и цепляюсь пальцами больной руки за жилет. И, хотя мой мозг всё ещё тормозит, начинаю плыть к берегу, таща за собой мою маленькую ледяную девочку, сокращая расстояние между нами и берегом.

Вода и так была неспокойной, но с каждой минутой становилась всё более бурной. Всё моё тело в огне: ноги, лёгкие, особенно рука… Как будто я вдохнул пламя, и каждый вдох становится болезненнее предыдущего.

Я хочу остановиться. Отдохнуть. Бросить.

Об остановке не может быть и речи. Взять перерыв: не вариант. Волны слишком бурные.

Если я сейчас остановлюсь… мы утонем.

Вздохи моей ледяной девушки были единственным, что подстёгивало меня. Каждый прерывистый звук толкал меня вперёд, все ближе и ближе к суше.

Десятки метров остаются позади, когда, кажется, ожив, она снова начинает плыть, барахтаясь на поверхности.

Я начинаю чувствовать изменения в плотности воды. Глубина меняется. Становится мельче.

Почти добрались. Почти добрались.

Каждая конечность вытянута до предела, тянется… тянется. Тело жаждет земли, жаждет прикоснуться к ней. Я кричу от чудовищной боли.

Внезапно носок ноги касается суши.

В это мгновение я нахожу в себе силы, о которых и не подозревал: напрягаюсь и тащу свою ледяную девушку изо всех сил.

И сейчас мы карабкаемся наверх, выполняя что — то более близкое к скалолазанию, чем к плаванию. Наши ноги и пальцы находят песок и осадок, смешанные в воде, и мы цепляемся за всё, за что можем ухватиться.

Мы скребёмся и карабкаемся по дну, пока, наконец, не обретаем прочную опору на твёрдой земле. Я слышу тяжёлое пыхтение девушки возле себя, когда мы вылезаем на сушу.

Мы сделали это.

Это последняя мысль, что приходит ко мне в голову, прежде чем я разминаю свои затёкшие конечности на грязном берегу.

А потом… я падаю… и всё чернеет.

ОН

Когда я прихожу в себя, лицо мне царапает кора. Крошечные кусочки щепы прилипли к коже. Я лежу на спине, но вместо ясного неба над собой вижу густой зелёный покров.

Деревья. Деревья повсюду. Где я?

Начинаю садиться, но шиплю от резкой боли в поврежденной руке. Потираю плечо, успокаивая, когда какое — то движение привлекает моё внимание.

Повернувшись, я замечаю лежащую рядом шатенку, она тяжело и глубоко дышит. Её веки сильно сжаты от усталости.

И тут я понимаю… она притащила меня… и все наши вещи под деревья. Подальше от дождя. С берега.

Береговая линия, на самом деле, не очень далеко от места, где мы сейчас. С неба на побережье обрушивается плотная стена дождя. Если бы нас не потопила вода, с этим отлично справился бы дождь. Что, если нас снова утащило в озеро? Я потерял сознание сразу, как мы выбрались из воды.

Должен признаться, меня чертовски восхищает упорство этой девушки. Она, вероятно, насквозь промокла, но тащила меня и всё наше имущество в безопасное место.

Морщась, поворачиваюсь к ней:

— Ты в порядке? — спрашиваю, вглядываясь в её измученное лицо.

Она ничего не говорит, но её дыхание выравнивается, а выражение лица смягчается.

Она вымокла (как и я) с головы до ног. Её белая рубашка очень тонкая: прозрачная… и я действительно вижу всё.