Кажется, что каждый участок моего тела перепачкан, но она… она выглядит так, словно её очистили паром небес: окунули в пыльцу ангелов и опустили возле меня.

Возможно, я преувеличиваю своим вялым мозгом, но, чёрт возьми, она выглядит просто великолепно. Возьми себя в руки, Фокс, чёртов болван.

Я прочищаю горло и отвожу взгляд:

— Мне было необходимо вдохновение. Я подумываю написать статью.

— И что оазис говорит тебе? — спрашивает она, пока ищет взглядом мои глаза, но я старательно их отвожу.

— Наверное, то же самое, что и тебе… только в прошлый раз я не слушал. — Наконец я бросаю взгляд на её лицо. — Что тебе открылось?

Она обреченно вздыхает, проводя рукой по своим каштановым волосам:

— Мне потребовалось время, чтобы понять это… но теперь я уверена, что понимаю. Может быть, сначала мне помешала разница в толковании… Ну, знаешь, сообщение от чероки и всё такое. — Она грустно усмехается, но продолжает. — Нельзя писать эту историю. Это будет несправедливо, и я не думаю, что стоит даже пытаться. Особенно чужаку. Писать об этом… за деньги… это было бы неправильно. Это не благодарность — реклама этого места. Сидеть здесь… впитывать это место, наслаждаться тем, что создал Творец. Вот это благодарность.

Я торжественно киваю:

— Хорошо сказано.

Кэт придвигается ближе ко мне:

— Послушай, Брендон, я хочу кое — что тебе объяснить…

Я прерываю ее на полуслове:

— В этом нет необходимости.

— Нет, — она хватает меня за руку. — Я хочу.

Не уверен, что готов это слышать… но я должен. Должен набраться мужества и выдержать эту словесную пощёчину. И затем… должен оставить всё это позади.

— Я знаю, что ты искал меня тогда. И сбежала, — начинает Кэт. — Сбежала от тебя. Я не говорю, что это было правильно, но на тот момент это было мне необходимо. Я была так напугана и зла, что не могла поверить во что — то настолько грандиозное… даже когда ты смотрел мне прямо в глаза.

Мой гнев не имеет к тебе никакого отношения. Это было связано со мной. Я создала врага в своей голове, которого там на самом деле никогда и не было. Дело не в корпоративной культуре. Или богатых руководителях. Даже не в подхалимстве. Дело было во мне… не следующей за своими истинными инстинктами, мечтами. Когда я сбежала из Тампы, всё в мире мне казалось опороченным. Даже ты.

И мне так надоело от чего — то убегать. Впервые в жизни мне хочется бежать навстречу чему — то. И я это сделала. Я побежала к тебе. Судьба не торопится отвечать, ведь теперь я иду за ней.

Поверить не могу. И отвести взгляд от её лица:

— Ты последовал за мной сюда?

Кэт пожимает плечами, глядя под ноги:

— Не то чтобы «последовала»… больше похоже на «проследила», — она застенчиво улыбается. — Я встретила Криса и Гриффа в Тампе. И знаю, что произошло с Грегом и твоим отцом. Всё.

— Да — а…

— Пожалуйста. Пожалуйста, скажи мне, что это правда…

— Что именно?

— Скажи… ты действительно ударил Грега по лицу?

Я смеюсь громко и долго. Этого я не ожидал:

— Да. Да, это правда.

— А как насчет всего остального?

— Остального?

— Всего. Всего, о чем мне рассказали Крис и Грифф. — Она смотрит на меня с надеждой.

Я в замешательстве прищуриваюсь, жестом предлагая ей уточнить. Она делает вдох, и слова начинают литься рекой:

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не мог есть. Что не мог нормально спать. Что твои глаза потеряли яркость, а улыбка поблекла. Что дышать было чрезвычайно тяжело, а каждый новый день труднее предыдущего. Скажи мне, что ты был совершенно, абсолютно и полностью несчастен без меня… потому что если ты это подтвердишь… тогда я смогу сказать тебе, что чувствовала всё то же самое.

Она замолкает и опускает глаза, пока я осознаю услышанное.

После нескольких месяцев беготни туда — обратно… Когда я наконец добрался сюда…

Я крепко, но не сильно, хватаю её за плечи: достаточно, чтобы она посмотрела на меня. По — настоящему увидела меня.

Мне нужно, чтобы она увидела Брендона Фокса. Не Тревора Кэссиди.

Нет никакого Тревора Кэссиди.

Он лишь вымышленный персонаж, роль… уловка. Он может выглядеть, пахнуть, ощущаться как Брендон Фокс. Но он никогда не будет им.

Тревор Кэссиди хранил секреты. Я ошибался. Брендон Фокс — это нечто большее. Он понимающий, чуткий и жизнелюбивый. Он полон энтузиазма, любит гулять на свежем воздухе, умный.

Он олицетворяет всё, кем я хотел быть — просто не знал, что уже им являлся. И теперь он вернулся.

Вернулся в ту же секунду, как я посмотрел в голубые глаза Кэт. Больше я не вижу в них льда. Не теперь. Не тогда, когда они смотрят на меня с нежностью, которую она не может скрыть.

— Кэт. Послушай меня, — я сглатываю, почти касаясь носом её носа. — Я проделал долгий путь оттуда, где был. От глубоко укоренившегося несчастья, от ощущения, что в самом сердце чего — то не хватает. Как пустой корабль на автопилоте. Оболочка без содержимого. Мне пришлось многое изменить. Перестроить всю жизнь. Я пытаюсь построить бизнес с нуля. И не только это… ещё и создать новую версию меня самого. Двенадцать недель, — резко подчеркиваю я. — Двенадцать недель без тебя. Видеть и обладать тобой один миг, только чтобы потерять снова. Двенадцать недель восстановления. Без тебя. Движения вперед. И знаешь, что?

Я колеблюсь, ужасно запинаясь на следующих словах:

— У меня ничего не вышло. Я хожу кругами. Кругами, Кэт. И ты единственная, кто может мне помочь. Ты права. Я не могу дышать, спать или есть… потому что всё, о чем я могу думать, это спать с тобой, есть с тобой… дышать тобой. Вдыхать, словно наркотик. И если ты чувствуешь что — то вроде этого, то это ощущение отсутствия было калечащим, изнуряющим, всепоглощающим. Оно сжирало тебя изнутри, делая нормальную жизнь невозможной, а каждый вдох невыносимым.

Я сжимаю плечи девушки чуть сильнее:

— Если это хотя бы десятая часть твоих ощущений, то ты жаждешь меня больше воздуха… потому что именно так я нуждаюсь в тебе.

Её глаза блестят, словно стеклянные, от мерцающего блеска. И тогда это происходит. Наконец с её ресниц падает слеза, одна — единственная прозрачная капля из небесно — голубых глаз.

— Каждое чувство из этих… умноженное на бесконечность, — отвечает она. Её голос дрожит, но полон решимости, и я испытываю благоговейный трепет перед этой женщиной. Её силой и чувствительностью. Наконец — то она поделилась со мной всем.

Я качаю головой:

— Тогда мне больше нечего сказать. Посмотрим правде в глаза, принцесса… — Я притягиваю её к себе, касаясь губами её губ, пока говорю. — Я тебе нужен. И ты точно знаешь, как сильно я нуждаюсь в тебе.

Теперь я смотрю на неё новым взглядом. Наблюдаю, как её охватывает понимание. Вижу, она знает, что я имею в виду намного больше того, что показываю. И я не только про физиологию.

Она нужна мне для всего, чем я являюсь, всего, кем я когда — либо был. Она нужна для спасения моей души.

Души Брендона Фокса.

Я думал, что он мёртв, но она вернула его.

Я старался спасти её. Она ответила мне тем же.

Я целую её… со всей страстью сдерживаемого водоворота, с силой торнадо в бутылке. Её губы поддаются в своей гибкой манере, и мы переплетаемся: наши губы, наши языки и голоса так тесно связаны, что почти сливаются.

Мои руки скользят вниз к её талии, к бёдрам, наши движения синхронизируются. Когда её маленькие ручки спускаются к моим бёдрам и касаются карманов, она отстраняется:

— Что это? — недоуменно спрашивает она. Я опускаю глаза на её руки, после чего обратно к лицу девушки.

— Ты знаешь, что это, — загадочно отвечаю, засовываю руку в карман и вытаскиваю потрёпанный синий ежедневник. Он весь смятый, побывал в Теннессси, Тампе и так по кругу. И всё для того, чтобы оказаться здесь. Прямо сейчас. В этот самый момент.

Протягиваю его Кэт, внимательно наблюдая за её лицом. Она открывает его, пролистывает, словно впервые видит.

Я наблюдаю как она просматривает некоторые фрагменты, перечитывая их с явным восхищением. Она даже не спрашивает, как он оказался у меня, но я уверен, сейчас она видит то же, что и я, когда пролистывал его.