— О, кроме того, что ты чуть не откусил голову репортеру ESPN? — Она пожала плечами, вытаскивая свой ноутбук из сумки и ставя его на стол между нами. — Не так уж много.

— Она была помехой. Они все такие.

— В прошлом сезоне тебе, похоже, было все равно, когда они прокручивали всю твою игру и говорили о том, что ты следующий Ронни Лотт.

— Да, что ж, многое изменилось с прошлого сезона.

— Нравится твой статус отношений?

Эти слова прозвучали как пощечина, и я на самом деле дернул головой в ответ на них, удивленный быстрым ответом девушки, которую я всегда считал занудой.

— Я не хотела быть грубой, — быстро поправилась она, и просто так, мягкость снова скользнула по ней. Ее голос стал тише, неувереннее. — Я знаю… что ж, я могу себе представить, как трудно бывает расстаться, особенно со своей школьной возлюбленной.

— Откуда ты так много знаешь об этом?

Она смерила меня взглядом.

— Это моя работа — знать. И также моя работа — убедиться, что с тобой все в порядке.

— Это должно заставить меня почувствовать себя таким теплым и пушистым, Котенок?

Она сдулась, откинувшись на спинку стула.

— Быстро и безболезненно, помнишь? Мы можем уйти отсюда после того, как ты допьешь это пиво, если ты будешь сотрудничать.

Я выдохнул, махнув на ее ноутбук и сделав большой глоток своего IPA, ждал, пока она достанет все, что ей нужно.

— Мисс Бэнкс пригласила репортера, с которым ты отказался говорить, вернуться на День Отбора. Она хочет подарить ей эксклюзив. — Затем взгляд Джианы метнулся ко мне. — Я могу оставить тебя в покое до тех пор, если ты пообещаешь потратить следующие пару недель на то, чтобы собраться с мыслями и дать надлежащее интервью, когда она вернется.

— Оставить меня в покое… в смысле?

— Все просто, я не буду планировать никаких других встреч со СМИ. Никаких интервью, никаких подкастов, даже фотосессии до Дня Отбора. — Она что-то набрала на своем компьютере. — И я знаю, что тебя не нужно учить тому, как вести себя перед камерой. Ты один из тех, на кого мне легче всего положиться, когда дело доходит до этого. — Она сделала паузу, пальцы зависли над клавишами, когда она взглянула на меня, белый свет ее экрана отражался на ее лице. — Но я могу сказать, что ты не в порядке. И я не хочу ничего добавлять к твоим проблемам. Итак… это похоже на честную сделку?

Было что-то в том, как она это сказала, что я не в порядке, что заставило мои ребра сжаться вокруг легких.

Мне удалось кивнуть.

— Хорошо, — сказала она, но прежде чем она смогла вернуться к печатанию, она посмотрела через мое плечо туда, где музыкант снова начал играть.

И как по команде, она покраснела.

Я прищурился, наблюдая, как она отводит глаза и возвращается к своему компьютеру, прежде чем я перекинул руку через спинку стула и повернулся, чтобы хорошо рассмотреть этого парня.

— Это особенная песня, которую я написал для красивой девушки, — тихо сказал он в микрофон, снова улыбаясь другому столику с девушками, сидящими у его ног.

Они просияли от его внимания, а затем он начал бренчать и петь, его темно-коричневые ботинки-челси постукивали по нижней перекладине барного стула, на котором он сидел.

У него были темные лохматые волосы, неопрятная щетина на подбородке и темные мешки под глазами. Он выглядел так, как будто у него было похмелье, но, возможно, это придавало ему вид немного замученного артиста. Он также был одет в рубашку меньшего размера, чем та, что была на Джиане, если я могу поспорить, и узкие черные джинсы с дырками на коленях.

На вывеске над банкой чаевых рядом с ним было написано “Музыка Шона Стетсона”, а также его Instagram и ручка Venmo.

Мне пришлось бороться с собой, чтобы не усмехнуться, когда я повернулся обратно к Джиане, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула.

— Что случилось между тобой и парнем с гитарой?

Джиана держала чашку с кофе на полпути к губам, когда я это сказал, и после этого кружка опасно закачалась в ее руках, немного выплеснулось на ее ноутбук, когда она выругалась и поставила ее обратно. Она быстро вытерла то место, где пенистая жидкость забрызгала ее ключи, покачав головой с еще одним яростным румянцем на щеках.

— Что? О чем ты говоришь? Между мной и Шоном Стетсоном ничего нет.

Из нее вырвался нервный смешок, который вылился в странное фырканье, заставившее мою бровь подпрыгнуть вверх, чтобы присоединиться к поднятой.

Неужели она только что назвала его по имени и фамилии?

— Убедительно, — вот и все, что я пробормотал в ответ.

Она поджала губы, села прямее и расправила плечи.

— Я не знаю, к чему ты клонишь, но давай вернемся к разговору о…

— Он тебе нравится.

Она разинула рот, закрыв его, как только поняла, что он был открыт.

— Я, конечно, не…

— Ты влюблена в него так сильно, что даже не можешь выдержать зрительный контакт с ним через переполненный бар.

Я никогда не видел Джиану такой измотанной, и она поспешно захлопнула свой ноутбук и сунула его в свою сумку.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

Но я просто улыбнулся и наклонился над столом, поставив локти на прохладное дерево, когда моя грудь сжалась от совершенно другого рода эмоций, чем те, которые занимали это место уже несколько недель. Это было волнение, хотя и приглушенное, но та часть меня, которая любила помогать другим, оттаяла, как замерзшее дерево, стряхивающее последние зимние сосульки.

И под этим тающим льдом трепетала надежда, свежая, как весна, идея, проросшая в моей голове, как цветок.

Или, может быть, сорняк.

— Я могу тебе помочь.

— Помочь мне?

Локон упал ей на левый глаз, прежде чем она убрала его, и когда я наклонился еще ближе, она посмотрела вниз на мою грудь, положив руки на колени, как будто боялась, что они коснутся моих, если она оставит их на столе.

— Сходи со мной на свидание.

Ее глаза широко распахнулись при этих словах, остановившись на моих, прежде чем из нее снова вырвался этот фыркающий смех.

— Или, по крайней мере, притворись, что встречаешься со мной.

Это заставило ее смеяться еще сильнее. Но когда я не рассмеялся вместе с ней, она побледнела, одной рукой держась за край стола, а другую прижав ко лбу.

— Я думаю, что сейчас потеряю сознание.

— Пожалуйста, не надо. Это было бы еще более трудным началом нашего пути к тому, чтобы сделать Шона Стетсона твоим парнем.

И к тому, что я верну Малию.

Джиана

— Ты сумасшедший.

— Безумный и гениальный, — возразил Клэй, положив локти на стол между нами и наклонившись ко мне еще больше. Это было почти комично, насколько массивными были его руки по сравнению с крошечным столиком, который опасно раскачивался на своих тонких ножках, принимая его вес.

— Я… это просто абсурд.

Я сдвинула очки на переносицу, холодные кончики пальцев коснулись моих горячих щек, когда я скрестила ноги, просто чтобы подвигать ими. Затем я скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, насколько мне неудобно от этого разговора и содержащегося в нем предложения.

Я пришла сюда, чтобы научить Клэя Джонсона, как лучше общаться со СМИ после его расставания, которое до сих пор было мучительным не только для него, но и для всей команды.

Я пришла сюда не для того, чтобы он дразнил меня по поводу моей влюбленности в Шона Стетсона или втягивал меня в какие-то нелепые фальшивые отношения, чтобы привлечь его внимание.

Тот факт, что он даже заметил мою влюбленность, был достаточно неловким. Я думала, что всегда хорошо умела это скрывать, в основном потому что, по крайней мере, для Шона я был невидимкой. С тех пор, как я впервые услышала, как он играет в прошлом семестре, я почти преследовала его, слушая, как он играет в кампусе, каждый раз, когда у меня была возможность.

Я списала свое увлечение им на одну из моих любимых книг “Бездумный”.