Стажер.

Шарлотта даже не потрудилась назвать ее по имени.

Так было и со мной, пока прошлой осенью я не доказала, что достойна.

Хотя я была в затруднительном положении еще до начала этого сезона, так что я думала, что прошлый год не имеет большого значения. И все же Шарлотта должна была увидеть во мне что-то — потенциал, выдержку, упорство — иначе меня бы здесь не было.

Я ухватилась за эту мысль, пока она продолжала.

— Тренер Сандерс сообщил мне, что он хотел бы, чтобы команда была более вовлечена в общение с сообществом, — сказала она, не дожидаясь моего ответа, и я поняла, что быстрая смена темы означала, что она ожидала, что я позабочусь о ситуации с Клэем, как бы это ни выглядело.

— Он привел какую-то трогательную слезливую историю для своих аргументов, но я не нуждаюсь в пояснениях, что это заставит команду выглядеть хорошо. Итак, — сказала она, щелкнув мышкой несколько раз, пока мой телефон не завибрировал с предупреждением о календаре. — Сохрани дату для аукциона команды.

— Что мы будем продавать с аукциона? — спросила я, добавляя событие нажатием большого пальца.

— Игроков.

Я закашлялась от смеха, но скрыла это, прочистив горло, когда увидела, что Шарлотта говорит серьезно.

— Это будет аукцион свиданий, на котором события для свиданий, будут пожертвованы различными людьми из сообщества, которые захотят принять участие, а все собранные средства будут направлены на благотворительность.

— Для какой благотворительной организации?

Она махнула рукой.

— Я не знаю, выбирай сама.

Я улыбнулась, добавляя задачу в свой список дел.

— Ты можешь идти, — сказала Шарлотта, а затем уравновесила свой изящный локоть на столе, палец направлен на меня. — Возьми Джонсона под контроль. Я приглашу Сару Блэкуэлл снова на эксклюзивный концерт в Chart Day, и я хочу, чтобы он был счастлив, как моллюск, поговорить с ней.

Я кивнула, извиняясь без какого-либо словесного подтверждения, потому что знала, что оно не требуется. И как только я выскользнула из ее кабинета и закрыла за собой дверь, я сделала долгий, сладкий вдох, который не обжигал дымом, которым моя босс-дракон любила наполнять комнату. На следующем вдохе во мне проснулась решимость, и я направилась к тренажерному залу.

Всю свою жизнь я испытывала желание думать по-другому, действовать по-другому, бросать вызов себе и окружающему миру.

Повзрослев, я осталась в тени, ничем не примечательный средний ребенок в группе из пяти, раздражающе талантливых детей. У меня были две старшие сестры и два младших брата, и поэтому я незаметно отошла на задний план нашей семьи.

Я была третьей дочерью, ничем не примечательной сама по себе, приговоренной носить одежду после сестер, и никогда не иметь возможности сформировать собственную личность. Соедините это с тем фактом, что у меня было два брата, родившихся вскоре после меня, мальчики, за которых молились мои родители, и вы можете уверенно сказать, что я была такой же невидимой, как пыль, собирающаяся на крышке потолочного вентилятора. Казалось, меня замечали только тогда, когда я мешалась под ногами, когда мое присутствие становилось помехой или вызывало у кого-то аллергию.

И все же, когда я росла, я не испытывала горечи. Игра в сравнение никогда по-настоящему меня не задевала. Мне казалось впечатляющим, что моя старшая сестра Меган преуспела в софтболе и продолжила играть в колледже, получив стипендию на полный курс обучения. Я была в восторге от того, что моя вторая по старшинству сестра, Лора, поступила в Массачусетский технологический институт. Я без сомнения знала, что она изменит мир своей страстью к научной инженерии. И у меня не было ничего, кроме любви к моим младшим братьям, Трэвису и Патрику, которые были маленькими изобретателями. Они обязаны были появиться в Shark Tank, как только у них появится правильная идея стоимостью в миллион долларов.

Если уж на то пошло, мне вроде как нравилось существовать в забытом промежуточном пространстве. Никто не беспокоил меня, когда я запиралась в своей комнате на выходные, читала и смотрела документальные фильмы. Поскольку все внимание моих родителей было сосредоточено на моих братьях и сестрах, я могла свободно использовать свое время, исследуя мир и то, что заставляет его двигаться, что было моим любимым занятием, помимо погружения в непристойный, запретный любовный роман.

Мою маму сводило с ума то, что у меня не было цели, когда я уезжала в колледж. Ей также не особенно нравилось, что я отошла от церкви, когда училась в средней школе, благодаря моему религиозному самообразованию и новым вопросам, на которые ни она, ни наш пастор не могли ответить. Добавьте к этому тот факт, что она нашла у меня под подушкой грязный роман о мотоклубе и прочитала сцену, которая заставила ее схватиться за сердце, прежде чем объявить, что мне запрещено читать что-либо подобное, когда-либо снова! Я думаю, можно сказать, что мы не были особо близки. Но, надо отдать ей должное, она не тратила много усилий на то, чтобы направить меня в сторону карьеры или церкви. От бесполезности этих действий она вздыхала, сдавалась и снова сосредотачивалась на одном из своих богобоязненных детей, у которых была голова на плечах.

Чего она не могла видеть, чего никто не мог видеть, так это того, что я еще не знала, что хочу делать со своей жизнью, потому что я недостаточно знала о самой жизни. Я никогда не выезжала за пределы Новой Англии, у меня никогда не было парня, и я даже близко не подходила ко второй базе, не говоря уже о том, чтобы пройти весь путь.

В жизни было еще так много такого, что я хотела впитать в себя и изучить, прежде чем посвятить себя чему-то одному, и это было главной причиной, по которой я вышла из своей зоны комфорта, когда поступила в колледж, и выбрала специальность, которая мне меньше всего подходила.

Связи с общественностью.

Возложение на меня — тихую, нудную девственницу — ответственности за общественное восприятие, казалось просто катастрофой, ожидающей своего часа. Но именно поэтому мне это так понравилось. Вот почему это было важно для меня.

Это было неожиданно, необычно и вызывающе.

И я не остановлюсь, пока не овладею каждым его аспектом.

Клэй

Я возлагал большие надежды на свой второй год обучения в NBU.

После победы в нашем кубковом матче в прошлом сезоне и достижения победного рекорда, я ожидал, что мы будем командой, с которой можно состязаться на Большом Северном Кубке. И после одного из лучших сезонов в моей жизни я ожидал, что легко попаду в эту команду, буду выходить в стартовом составе в каждой игре и побью рекорды, которые установил в прошлом году. Я также ожидал, что мы победим, что в этом сезоне мы выиграем не просто игру в кубке, а именно ту, которая будет полуфиналом и выведет нас на матч национального чемпионата.

Чего я никак не ожидал, так это того, что моя девушка бросит меня.

Каждый раз, когда я думал об этом, моя грудь сжималась сама по себе. Казалось невероятным, что девушка, которую я любил, на которой, как я думал, я женюсь, могла так легко уйти от меня. Это было похоже на то, как если бы я был в безопасности на борту круизного лайнера, греясь на тропическом солнце, а в следующий момент меня выбросили за борт — не за что было ухватиться, некому было услышать мои крики, когда корабль продолжал свой курс и оставил меня позади в безжалостных водах.

Хуже всего было то, что это был не просто разрыв отношений — во всяком случае, не так, как об этом знали большинство моих друзей.

Малия Вейл была не просто моей девушкой, она была моей семьей.

Мы выросли вместе. Наши семьи были близки, сплелись во всех отношениях, как толстое одеяло. Ее отец и мой отец были лучшими друзьями в колледже, и даже после того, как мои родители расстались, ее мама присматривала за моей, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Что случалось с ней нечасто.