Я почувствовала, как руки Клэя напряглись там, где они держали меня, почувствовала, как его сердце набрало скорость в груди, к которой было прижато мое ухо. Он перестал раскачиваться, отступая назад, пока его руки не обхватили мои руки, а его глаза не встретились с моими.

— Джиана, я..

Но прежде чем он успел произнести еще хоть слово, оркестр перестал играть, аплодисменты раздались так громко, что заглушили остальную часть того, что он собирался сказать, и через несколько секунд Шарлотта сказала в микрофон, что торги пора начинать снова.

— Встретимся у меня дома после, — выдохнула я.

А потом я неохотно выскользнула из его объятий.

Клэй

Было холодно и ветрено, когда я ждал на ступеньках перед домом Джианы после аукциона. Я ушел задолго до того, как мероприятие фактически закончилось, не в силах выносить этот цирк или не очень проницательные взгляды Малии через комнату дольше, чем уже это делал.

— Не могу дождаться нашего свидания, — соблазнительно сказала она после того, как я ушел со сцены. Я все еще чувствовал холодок от ее ногтя, скользящего по моей руке, все еще мог видеть обещание в ее глазах.

Это сработало.

Как я и предполагал, увидев меня с Джианой, она сошла с ума, это заставило ее понять, что она все еще хочет меня.

Но сейчас…

Мягкий стук каблуков по темному тротуару вывел меня из оцепенения, и я вскочил на ноги как раз в тот момент, когда Джиана встретила меня у подножия лестницы. Она выглядела измотанной, ее волосы выбились из пучка, который она собрала из-за ветра, а макияж был немного размазан, ночь была слишком долгой и напряженной, чтобы пережить ее невредимой.

Не говоря ни слова, она проскользнула мимо меня, открыла дверь в дом и придержала ее открытой, чтобы я прошел первым. Мы молча поднялись по лестнице в ее квартиру, и как только мы оказались внутри, она набросилась на меня.

Я как раз собирался засунуть руки в карманы, когда она уронила ключи и сумочку, едва сняв пальто, прежде чем набросилась на меня, ее рот на моем, в чистом отчаянии и потребности.

Я поймал ее с удивлением, но также и со стоном, который эхом отозвался глубоко в моей груди, когда она прижалась ко мне каждым дюймом своего гибкого тела в этом опасном, тонком платье, которое она носила.

— Сегодня вечером, — прошептала она мне в губы, прежде чем заявить о своих правах в еще одном страстном поцелуе. — Я хочу, чтобы ты сделал это сегодня вечером.

Мои глаза распахнулись, но я не мог ответить, не тогда, когда она страстно целовала меня, подталкивая к своей спальне, сбросив по пути каблуки. Каждый мускул в моем теле напрягся, сердце понеслось галопом, а разум мчался вместе с ним.

Сегодня вечером.

Она хотела, чтобы я лишил ее девственности сегодня вечером.

— Джиана — попытался я, но она прижалась своим ртом к моему прежде, чем я смог закончить предложение.

— Пожалуйста, Клэй, — умоляла она. — Ты мне нужен.

Я закрыл глаза от ее слов, от того, как они осветили меня изнутри, как каждая молекула, из которой я состоял, сияла правдой, которую, я знал, она произнесла.

Она выскользнула из моих объятий, отступив назад, и ее освещал только свет лампы на прикроватном столике. Одним легким движением молнии сбоку платье распахнулось, и она сняла его с плеча, позволив ему упасть в сверкающую лужу у ее ног.

Она была полностью обнажена под ним.

— Господи Иисусе, Котенок, — простонал я, сглатывая. Я протянул руку, чтобы коснуться ее грудной клетки тыльной стороной костяшек пальцев, наслаждаясь тем, как она напряглась и выгнулась, как будто хотела большего. — Ты такая чертовски идеальная.

У нее перехватило дыхание, когда я провел костяшками пальцев выше, по выпуклости ее груди и вверх, чтобы проследить ее ключицу, прежде чем моя ладонь прижалась к ее груди. Я поддерживал ее маленькими, рассчитанными шагами, зверь внутри меня брал верх, пока я не прижал ее к стене.

— Ты уже мокрая для меня? — спросил я у раковины ее уха, ладонь скользнула вверх, чтобы обхватить ее горло.

Джиана прижалась к прикосновению, как будто хотела, чтобы я сжал ее сильнее, чтобы задушить ее, когда она ответила на вдохе.

— Да.

— Покажи мне, — прохрипел я.

Ее рука опустилась между бедер, а затем она подняла свои блестящие, влажные пальцы в доказательство.

Затем, к нашему удивлению, она прижала кончики пальцев к моей нижней губе.

Я без вопросов втянул ее пальцы в рот, пробуя на вкус ее возбуждение, которое разожгло мое собственное. Ее стон, когда я сосал ее пальцы, заставил мой член жаждать облегчения, и я сжал ее горло там, где держал ее, оказывая на нее давление, которого она хотела.

Тогда она была чистым, прекрасным хаосом.

Ее руки вслепую рванули мой смокинг, потянув за бабочку, прежде чем она разорвала лацканы и сорвала с меня пиджак. Я ослабил хватку на ней достаточно, чтобы позволить ей раздеть меня, с гордым удовольствием наблюдая, как она расстегивает каждую пуговицу моей белой рубашки, прежде чем стянуть ее с моих плеч и вниз по длине каждой руки. Она оставила их на моих запястьях позади меня, как наручники, когда ее руки переместились к моему поясу.

Тогда она была менее уверенной, ее дыхание становилось все тяжелее, когда она боролась с металлом и кожей, прежде чем, наконец, освободиться от удерживающих устройств. И когда она приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать меня, когда ее пальцы вдавили пуговицу моих брюк в разрез, и она расстегнула молнию, это потрясло меня, как электрошокер.

Я застыл.

Я запаниковал.

И я укрощал зверя внутри себя достаточно долго, чтобы вспомнить все причины, по которым этого не могло случиться.

— Джиана, подожди, — выдохнул я, пытаясь вернуть рубашку на мои плечи, чтобы я мог остановить ее. Мои руки обхватили ее запястья, и я удерживал ее там, прижатую к стене, ее затрудненное дыхание встречалось с моим в темном пространстве между нами.

— Я в порядке. Я готова, — заверила она меня, даже когда ее трясло, даже когда ее сердце билось достаточно громко, чтобы мы оба могли слышать.

И, возможно, она говорила правду.

Может быть, она была готова.

Но это было не так.

Я прижался лбом к ее лбу, проглатывая огненное дыхание, которое вырвалось из меня следующим.

— Я… Я не могу, — прохрипел я. — Не так.

Дыхание Джианы становилось все тяжелее и тяжелее, пока не перешло во вдох,

один она держала, пока ее глаза медленно поднимались к моим.

Я не знал, как ей сказать. Я не знал, как подобрать правильные слова, чтобы объяснить, что я не хотел лишать ее девственности с целью ее занятий сексом с другим мужчиной, я не мог вынести, чтобы показать ей, как получать удовольствие, только чтобы знать, что это будет Шон, от которого она действительно жаждала этого. Меня убивало это признавать, и я так сильно хотел отбросить все свои гребаные чувства в сторону, чтобы дать ей то, что ей было нужно в тот момент.

Но я не мог.

— О, — наконец ответила она.

А потом она отключилась.

Она вырвалась из моей хватки, проскользнув под моей рукой, которая прижала ее

к стене, и наклонилась за своим платьем. Она случайно подняла его, чтобы прикрыться, уставившись в пол.

— Я… эм… Я понимаю.

Я сглотнул, сердце разрывалось при виде ее, от того, как я знал, что она чувствовала себя отвергнутой, когда это было самым далеким от моих мыслей.

Скажи ей. Скажи ей что-нибудь, что угодно.

Я умолял себя, но я был заморожен, стоя там в ее спальне полуголый, задаваясь вопросом, не сошел ли я с ума, черт возьми.

После долгой паузы я наклонился, чтобы поднять свой пиджак, накинул его поверх расстегнутой рубашки, прежде чем застегнуть брюки и застегнуть ремень. Я постоял там еще мгновение, когда снова был полуодет, наблюдая за Джианой и ломаясь с каждой секундой, которую я делал.