— Пир? Это просто омлет.

— Лучше, чем то, что я могу сделать в своем общежитии, уверяю тебя.

Я улыбнулась, пожав плечами.

— Я не всегда готовлю, но иногда мне это нравится. Мой отец каждое воскресенье готовил омлет. Я думаю, традиция сохранилась.

Брови Клэя нахмурились, хотя на его лице все еще было что-то вроде улыбки.

— Это круто. Вы двое близки?

— Я не очень близка ни с кем из своей семьи, — призналась я, сидя за барной стойкой на кухне. Клэй присоединился ко мне, сидя перед своим омлетом, пока я добавляла перец в свой. — Но из всех них я бы сказала, что я ближе всего к своему отцу. Он единственный, кто действительно понимает меня.

— Как так?

Я обдумала этот вопрос.

— Он не заставляет меня быть тем, кем я не являюсь. Он любит меня такой, какой я есть, такой, какой я хочу быть,

Клэй кивнул.

— Так что ты подразумеваешь под ”из всех"?

— Мама и папа, а затем все четверо моих братьев и сестер.

Его глаза выпучились.

— Четыре?

— Да. — Слово сорвалось с моих губ. — Две старшие сестры и два младших брата, а я прямо посередине. Не помогает и то, что все они гении и талантливы в какой-то сверхспецифичной области. Однажды у нас будет… — Я подняла пальцы, чтобы сосчитать их все. — Профессиональный спортсмен, биоинженер и два предпринимателя продадут свой первый бизнес за миллионы долларов. — Я опускаю пальцы, тянусь за вилкой и отправляю в рот кусочек яйца. — И я.

— Ты так говоришь, как будто ты не такая же удивительная.

Я фыркнула.

— Угу. Тихий книжный ботаник, пытающийся добиться успеха в связях с общественностью. Чертовски круто.

Я криво улыбнулась ему, но он только нахмурился.

— Ты чертовски хороша в том, что делаешь, — сказал он совершенно серьезно. — Нужен кто-то действительно сильный и уверенный в себе, чтобы командовать группой студентов-спортсменов, особенно тупоголовых в нашей команде. Ты управляешь шоу, и ты это знаешь.

Гордость переполняла мою грудь, но я проглотила ее вместе с еще одним кусочком омлета.

— Что ж… спасибо. Моя мама утверждала бы обратное. Она всегда хотела, чтобы я была такой же, как мои старшие сестры — умной, спортивной, скромной. Ей не нравится, что я больше не хожу в церковь. — Я сделала паузу. — Но папа понимает это. Он тихий, как и я, и всегда был рад оставить меня в покое, когда я уходила в свою комнату и погружалась в свои книги. В любое время, когда мама начинала ругать меня, он направлял ее к одному из моих братьев и сестер, переориентировав ее. — Я улыбнулась. — На самом деле мы мало разговариваем, но это похоже на невысказанное понимание друг друга.

— В любом случае, иногда это сильнее слов.

Я кивнула в знак согласия, взяла кусочек авокадо и сунула его в рот.

— Кстати, о семье, с твоим отцом все в порядке?

Все эмоции исчезли с лица Клэя.

— Я просто… Я немного слышала, как ты говорил по телефону. Ничего особенного, только то, что это был он.

Он хрустнул шеей, вгрызаясь в омлет.

— С ним все в порядке.

— Вы двое близки?

Он замер, вилка застыла в воздухе.

— Давай, — сказала я. — Я говорила. Твоя очередь.

Он вздохнул, затем откусил первый кусочек омлета. Затем его лицо изменилось, и он застонал, повернувшись ко мне с недоверчивым взглядом.

— Это восхитительно.

Я рассмеялась.

— Пожалуйста, по-английски.

Он сглотнул.

— Это восхитительно. Что в нем?

— Яйцо, базилик, моцарелла, авокадо и бекон из индейки.

Клэй моргнул.

— Ты как гребаный шеф-повар.

— Вряд ли, — сказала я со смехом. — И перестань отклоняться. Расскажи мне обо всех своих глубоких, темных проблемах с папой. — Я игриво наклонилась к нему, как репортер, говоря в свою вилку, как в микрофон, прежде чем направить ее к нему.

Он закатил глаза.

— В них нет ничего оригинального, я обещаю. Они с мамой развелись, когда я была маленький. По его словам, она была манипулятивной и ревнивой. По ее словам, он уходил от нее. Все, что я знаю, это то, что менее чем через год у него появилась новая жена, а вскоре после этого — новая семья.

— Новая семья?

— У меня есть два сводных брата, — объяснил он. — Оба, с которыми я провел всего несколько каникул. Но они привлекают все папино внимание, за исключением тех случаев, когда я играю в футбол.

Я нахмурилась, гоняя яйцо по тарелке.

— Мне жаль.

Он пожал плечами.

— Это то, что есть. Мы с мамой довольно близки, хотя у нее тоже есть свои проблемы. В одну секунду она высоко взлетает с новым парнем в своей жизни, а в следующую она… — Он сделал паузу. — Ну, она сама не своя.

— Что ты имеешь в виду?

Какая-то тень пробежала по его лицу, он уставился в тарелку.

— Она борется мысленно. Когда становится трудно, когда она одна… она обращается к вещам, которые ей не следует делать.

Он оставил все как есть, позволив мне собрать недостающие кусочки воедино.

— Похоже, у тебя было много забот в детстве, — размышляла я.

Его глаза встретились с моими, брови приподнялись.

— Да. Да, я думаю, что так и было. — Он искал мой пристальный взгляд. — Похоже, ты тоже научилась делать все самостоятельно довольно рано.

Уголок моего рта пополз вверх.

— Я думаю, что мне так больше нравится.

Он встретил мою улыбку, но затем его телефон зазвонил, и он быстро поднял трубку, нахмурившись, когда увидел, что это Холден, прежде чем снова положить ее обратно.

— Что-то случилось с Малией вчера, не так ли? — Я спросила. Он откашлялся, кивая.

— Что это было?

— Столкнулся с ней после игры, — сказал он, шмыгая носом. — Мы немного поговорили.

— И?

Он ухмыльнулся мне.

— Любопытная.

— Давай! Я расскажу тебе все о Шоне.

— Справедливо, — признал он, откидываясь на спинку барного стула. — Она спросила, как я, притворилась, что ей не все равно. Пыталась не так уж незаметно выведать, что с нами происходит, — сказал он, махнув рукой между мной и собой. — Я сказал ей, что двигаюсь дальше. Это разозлило ее и заставило ревновать.

Мой желудок перевернулся и сразу же испортился.

— Ну… это хорошо, верно?

— Это что-то, — согласился он, отрезая еще один кусочек от своего омлета. — Я определенно думаю, что ее потрясло то, что я не сдался.

— Почему ты этого не сделал? — Я сделала паузу. — Я имею в виду, таков был план, верно?

— Да, но не так скоро. Я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она просто дергает за ниточку, проверяя, делаю ли я то, что она хочет.

Я подавила желание сказать, как это было хреново, и вместо этого откусила еще кусочек от своего завтрака.

— Но это, конечно, потрясло ее. Малия для меня как семья, — сказал он, и эти слова задели меня по какой-то непонятной мне причине. — И ее семья похожа на мою собственную. Это было самой странной частью всего этого, потерять не только ее, но и ее родителей и сестру тоже.

Я кивнула, как будто поняла, хотя на самом деле это было не так.

— Если я что-то и знаю о ней наверняка, так это то, что она папина дочка. Она хочет быть такой же, как он. И он юрист.

Я приподняла бровь.

— Вот именно. Она знает меня лучше, чем кто-либо другой, и она не боится использовать то, что она знает, чтобы получить то, что она хочет. Она привыкла к тому, что я из кожи вон лезу ради нее. То же самое и с моим отцом, вот почему он был расстроен, что я не позвонил ему после игры, как обещал. — Он нахмурился. — Я думаю, с мамой тоже. Может быть, со всеми.

— Тебе нравится помогать другим, — легко сказала я. — Я наблюдала за этим весь прошлый сезон с Райли и Зиком, и я вижу это каждый день в раздевалке, на поле и на силовых тренировках. Ты всегда подталкиваешь всех вокруг себя, направляешь их, даешь им указания и советы.

Он облизнул губы.

— Да.

— Это не так уж плохо.

— Это тоже не всегда хорошо.

Я кивнула.

— Ну, как насчет этого, — сказала я, поворачиваясь к нему лицом в своем кресле.