Дорогие читатели!

Сегодня исполнилось три года, как я на АТ, и в честь этого исторического события начинаю выкладку пятой книги об Алексее Левском. Как обычно — праздник у меня, а подарки вам.

Предыдущая книга серии, «Семейные тайны», даже на мой взгляд получилась удачной, а уж сколько добрых слов о ней сказали вы… Что ж, посмотрим, что получится с этой.

И пару слов о грустном. Ну никак, никак у меня не выходит пока что дописать справочник по миру Алексея Левского! И так стараюсь, и этак, даже книгу временно убрал из доступа, чтобы над ней поработать, но пока ничего. Нет, я, конечно же, её в конце концов сделаю, а пока…

Пока предложу вам компенсацию: во-первых, начну выкладку сразу с пролога и трёх первых глав, во-вторых, выкладывать буду часто — трижды в неделю по вторникам, четвергам и субботам в два часа ночи по московскому времени. Если будут какие-то изменения в этом графике (чего, однако, я всячески постараюсь не допустить), о них будет сообщаться заранее.

Итак, кому интересно, как течёт и меняется жизнь Алексея Филипповича Левского — приятного чтения!

С уважением,

ваш автор

— Что-то, Алёша, ты тут выглядишь каким-то грустным. Хотя, пожалуй… — Варя отступила на шаг и вгляделась ещё, — …нет, это обманчиво. Ты тут задумчивый.

— Разглядела, стало быть, — я удовлетворённо улыбнулся. — Да, именно задумчивым.

— Хочешь остаться в памяти потомков этаким мудрецом? — поинтересовалась Варя, весело хихикнув.

— Да, — подтвердил я её догадку. — В жизни ведь как? Сам себя не похвалишь — ходишь потом как оплёванный, потому что больше похвалить-то и некому… Вот, считай, похвалился этим портретом.

— Знаешь, Алёша, а я бы хотела, чтобы тебя помнили и таким добрым, какой ты в моей жизни, — отсмеявшись, сказала Варенька.

— Таким меня пусть помнят наши будущие дети, — обняв Варю, я пощекотал усами её нежное ушко, — а остальным — сюда, — свободной рукой я показал на портрет.

Но портрет и правда вышел на славу. Не зря Вителли рекомендовал мне изографа Симонеева, честное слово, не зря. Я бы сейчас мог и к более модным и дорогим изографам обратиться, доходы позволяют, но те портреты, что мне приходилось видеть в разных богатых домах, по живости симонеевским заметно уступали, тут моё восприятие с мнением маститого ваятеля полностью совпадало.

Зачем мне вообще понадобилось увековечивать свой светлый образ на холсте? Ну как, у меня ж тут в жизни потянулась аж целая череда эпохальных, можно сказать, событий…

Начнём с того, что вот уже пятый месяц пошёл, как я женат. С Варей мы обвенчались как раз в середине мая, а сейчас у нас на дворе кончается сентябрь, хотя погода стоит почти что летняя. Впрочем, погоду я тут упомянул просто в дополнение к моему, то есть, конечно же, к нашему, семейному счастью. Не прогадал я с женитьбой на Варваре Бельской, вот же не прогадал! И красива, и умна, и чувственна… В общем, жизнь моя сейчас наполнена всяческими приятностями, хе-хе.

Ещё одной приятной добавкой к невыразимым душевным и телесным удовольствиям, пришедшим в мою жизнь вместе с Варенькой, стало изменение моего социального статуса, пусть и почти формальное, но… Став главой семьи, я получил право именоваться не бояричем, а боярином, а это, согласитесь, звучит уже совсем по-другому!

Вот и решил я подкрепить своё новое состояние в материальном, так сказать, и культурном измерениях. Первый месяц мы с Варей ютились в нашем доме, но с рождением у Василия и Аннушки дочки Катеньки там стало, прямо скажу, тесновато, и я приобрёл дом не слишком далеко от родительского. Дом, правда, не особо большой, в один этаж с мезонином, но для начала сойдёт. А едва приведя новое жилище в пригодное для проживания в нём состояние, заказал наши с Варенькой портреты, чтобы получить зримую точку отсчёта истории нашей семьи. Варя поначалу хотела парный портрет в полный рост, но мне удалось убедить её, что для нового дома он получился бы чрезмерно большим и не соответствовал общему впечатлению от довольно скромного жилища. Вот стану богаче, куплю или построю настоящий особняк в два-три этажа, тогда и парный парадный портрет закажу обязательно.

Деньги на покупку и обустройство дома я взял исключительно из доходов от колючей проволоки и кожгалантереи, всю не особо пока великую прибыль с оружейных дел мы с отцом, братом и дядей вложили в расширение завода в Александрове. К будущей весне генерал-воевода Романов собирается подвести итоги испытания наших винтовок, карабинов и револьверов в настоящей войне, после чего мы получим большой казённый заказ, к исполнению коего должны приготовиться заранее.

Да, из четырёх ступеней испытаний нового оружия перед принятием на вооружение наши стволы прошли уже две — прошлой осенью мы представили их генералам и лично главноначальствующему Военной Палатой генерал-воеводе князю Романову, затем наши винтовки, карабины и револьверы прошли испытание, устроенное Военной Палатой, после чего генерал-воевода Романов представил их государю. Мы с отцом, дядей и братом тоже, понятное дело, в представлении поучаствовали, как же тут без нас. Оружие царю понравилось, моя кратенькая лекция о том, что и как поменяется на войне после перевооружения армии новыми винтовками, ещё более усилила это благоприятное впечатление, и государь Фёдор Васильевич повелел проверить мои слова вместе с новым оружием в деле. Теперь уже вовсю идёт последнее испытание — в составе корпуса, отправившегося в Персию, чтобы не допустить невыгодного для Русского Царства исхода тамошней замятни вокруг наследования шахского трона, целых два полка, Таганрогский пехотный и Астраханский драгунский, а также Третий Кавказский охотничий батальон, два эскадрона Харьковского легкоконного полка и сотня Донского Атаманского полка вооружены винтовками, карабинами и револьверами системы Левского. Сведениями о ходе боевых испытаний Военная Палата с нами пока что не делилась, но дядя Андрей задействовал свои связи и выяснил, что в получивших наши стволы частях все довольны, а остальные войска охвачены самой чёрной завистью. Что ж, без ложной скромности скажу, что ничего для себя неожиданного я от дяди не услышал.

Увы, но я прекрасно понимал, что все эти успехи повлекут за собой не только много денег, благосклонность государя и очередной орден, но и мой выезд в Александров для набора на завод новых артефакторов и их обучения, причём выезд не на седмицу-другую, а не меньше, чем на пару месяцев. Тут, впрочем, мне будет, пожалуй, слегка полегче, чем в своё время Василию на месте управляющего, я же буду решать не целую кучу задач сразу, а всего две. Жаль, конечно, покидать новый дом, только начав к нему привыкать, но да ничего, это временно.

Что касается самих задач, каковые встанут передо мной в Александрове, некоторую тревогу вызывал у меня только набор будущих артефакторов, с их обучением я особых сложностей не ожидал. Ваньку Лапина я всё-таки не просто выучил, а и отработал на нём методику обучения, так что дальше с этим делом мне будет полегче.

Денег за обучение я с Ивана брать не стал, и вовсе не потому, что сам на нём тоже практиковался. Просто я решил, что услугу, оказанную мне бывшим моим хапником, можно с полным на то основанием зачесть как плату за науку. Призвав на помощь сестру, Ваня крепко выручил меня с подбором прислуги для нового дома, а это, знаете ли, дело далеко не последнее. Да, в доме остро не хватало дворецкого, который бы мог сам командовать прислугой, получая от нас с женой лишь общие указания, но такие специалисты ищут новую службу крайне редко, поэтому пока что руководство домашними работниками взяла на себя Варвара. Получалось у неё неплохо, однако же не хотелось превращать это в то самое временное решение, которое так и норовит стать постоянным. Но когда ещё я найду устраивающего меня человека, одному Богу известно.