— Слышь, уважаемая, — обратился наглец к разбитного вида мамаше, торгующей восхитительно пахнущими пирожками с лотка, — где тут опиум для народа?

Я заржал, услыхав фразу, но "уважаемая" видимо, дала ориентир, и Валера уверенно повел нас куда-то во дворы. Узнаю тебя, матушка Русь! Стоило свернуть с почти идеально чистых улиц, как мы оказались в куда менее чистом месте, чтобы не сказать загаженом, с кучами мусора у стен и лужами в грязи (куда делась брусчатка?) под ногами.

— А нормально пройти никак?

— Не ной, малохольный, почти пришли.

— Надеюсь.

— Ты только это, давай без юмора пока. Нас еще пропустить должны, могут не понять некоторых шуток, так что лучше вообще молчи.

— В смысле — пропустить должны? А могут не пропустить?

— Нас там никто не знает, к новичкам отношение логично настороженное. Вдруг мы их стражи или вроде того?

— Стражи?! Погоди, — меня осенило, — это что, незаконно?!

— Эээээ…ты не знал? С какой из лун ты свалился, Гарри? — Валера даже остановился, с любопытством глядя на меня.

— Да не ходил я по борделям, откуда мне знать?!

— Но что проституция запрещена законодательно сложно не знать!

— Давай, давай, шевели лаптями, — вмешался Иван, — пока тележка не застряла по самое днище. Нашли тему! Срамные дома испокон веку были, есть и будут. Из запрещают и разрешают, разрешают и запрещают, вот еще помнить что там сегодня! Оформлено иначе, а суть та же, только и всего.

Мы добрались до какого-то черного хода, определенного Валерой как нужный адрес, и постучались.

— Кто там? — Раздался женский голос.

— Девушки, а вы работаете? — Пока я мучительно заставлял себя ничего ей не ответить, Валера принялся налаживать контакт.

— Мы не работаем, мы отдыхаем! — Несколько неуверенно заявил тот же голос.

— Ой, а можно с вами? Нам тоже очень нужно отдохнуть!

— Сколько вас?

— Трое.

— Подождите минуту.

Минут десять мы топтались, пока я не начал сердиться.

— Слышь, Сусанин, ты куда нас привел? — Че здесь за хрень?

— Открываю. — Вновь прозвучал голос. Раздался звук открываемой двери и мы ввалились в нее.

— Заходите, распологайтесь. — Обладательницей голоса оказалась довольно милая женщина лет сорока, с крашенными в рыжий волосами и халате малинового цвета с помпонами. — Девочки сейчас выйдут.

Элитное заведение изнутри смотрелось и впрямь неплохо. Барная стойка, красные диваны и кресла, бронзовые канделябры с зажжеными свечами, натюрморты между занавешых окон, вазы со свежими цветами по углам, огромное зеркало на весь потолок, а посреди всего этого мы с тележкой всякой всячины. Иван с Валерой осторожно уселись, поерзав, я же заметил, что им неловко, но держат вид, молодцы.

Вошли девушки, сразу десять. Все совершенно обнаженные, никакого нижнего белья. Признаюсь — я почувствовал волнение куда большее, чем ожидал.

— И сколько за час? — как можно безучастнее задал я логичный вопрос.

— Семь серебряных в час.

— Неплохо, — я обернулся на своих спутников и осекся, забыв что хотел сказать. Оба они покраснели как вареные раки. Наставник мой непроизвольно сжал свои пудовые кулаки, во все глаза уставясь на предложенные прелести. Валера с трудом дышал, выпрямившись сидя на диване как струна. Некоторое время я любовался ими.

— Ну что, выбрали? — Подгоняла рыжая.

— Да, разумеется. Мы берем всех. На два часа.

Я подошел к мужикам.

— Иван, Валера, вы чего? Не теряйтесь. Все ваше. Угощаю.

Они не сразу поверили. Впервые видел у Ивана взгляд сразу и недоверия и полный надежды. Валера растерял свою дерзость и просто хватал воздух ртом, как рыба выброшенная на берег. Хм. 7 монет для них разве много? За второго не поручусь, но ведь Иван срубил кучу денег на заказе Демянска, для него это должно казаться мелочью, как и для меня? Однако же вот, имеем двух великовозрастных детинушек, с немалым жизненным опытом, которые ведут себя словно какие-то девственники из дневной школы. Да, я знаю, что красота страшная сила, но чтобы вот так?

— Давайте, давайте, — подбодрил я их, смеясь, — вперед и с песнями. Пятеро на каждого! Время идет.

— А вы? — вмешалась рыжая.

— Я подожду их, ничего. Должен ведь кто-то охранять тележку, мы тут набрали с собой немного, нечаяно…

— Да, я только что хотела вам сказать, что со своей едой и напитками нельзя. Если вы желаете то или другое, я принесу вам меню, при заведении прекрасный ресторан.

— Бутылку воды простой, пожалуйста. Что же вы?! — Еще раз обратился я к мужикам, по-прежнему пребывающих в благоговейном ступоре. — Время идет.

Как же они сорвались! Что-то мыча, глотая слова, они каким-то образом поделили девушек и двумя вереницами удалились в комнаты. Я расплатился. Денег жалко не было совершенно, я бы и больше заплатил за подобное зрелище. Сказал бы мне кто еще месяц назад, что доведется мне лицезреть своего сурового "дядьку" в роли мальчишки встретившего голую Монику Белуччи, причем сразу в десяти экземплярах, и трясущегося от страха, что это сон, а не реальность — не поверил бы. Не смог бы поверить. Да и второй, Валера, не лучше. Удивили мужики, удивили. Кстати, о Мониках Белучи образца Солнцедара, не знаю уж какого года:

— Скажите, уважаемая, — предельно вежливо обратился я к рыжей администраторше, — а какие-нибудь менее слоноподобные девушки у вас в заведении имеются?

— Не поняла вас? — Получив в свои руки деньги, она стала чрезвычайно любезна.

— Похудее нет никого, спрашиваю? Это ведь ходячие желе. Как они в двери проходят только?

— Вам не нравятся наши девушки? — Вытаращила глаза рыжая. — Но это лучшее, что есть в городе! Мы и еще одно аналогичное заведение, только у нас лучшие.

— А почему они весят по тонне каждая, вы считаете, что чем больше, тем лучше?

— Не понимаю вас. Вы хотите девушек по низким ценам? Но у нас только высшее качество.

— Я хочу тех, кто выглядят как обычные люди, вот как вы, например. Я о комплекции. Хотя вы тоже ничего. А это… думал вы издеваетесь, или, вернее, издевается тот кто привел меня сюда. Вы их специально откармливаете?

— Конечно. Все девушки на строгой диете.

Возвращение на благоустроенную улицу состоялось лишь через два с половиною часа. Сперва пришлось продлевать время моих "гостей". Я скучал и сердился, когда администраторша заявила, что "господа" просят меня не прерывать отдых столь рано, как истекший час. Нагловато, подумал я, но, заглянув в комнату к Ивану, остолбенел и поскорее захлопнул дверь, после чего молча выложил еще семьдесят монет.

Затем, эти два одуванчика (очень уж их качало) долго собирались, прощались с местными одалисками, от чего я едва не опустошил желудок прямо там на ковер, обещались зайти еще непременно, и, наконец, наша странная компания вывалилась из дома порока.

Коляску отдавать Ивану я отказался, и меланхолично толкал ее перед стобой, раздумывая как бы вернуть проходящий день в приемлимое мне русло. Искать новый вертеп — отметалось сразу. Довольно. Идея не заморачиваться, не пытаться охватить необъятное, не искать сам не знаю чего, а примитивно потратить долгожданный выходной на простые удовольствия, такие как поесть, выпить, снять шлюх, побродить и поглазеть на что-нибудь, прошвырнуться по магазинам, дала явный сбой. Что же оставалось? Половина времени уже позади, и на что оно ушло? Глупо. И выгляжу я глупо с этой коляской. Побродить и поглазеть разве что осталось, но жизненный опыт подсказывает, раз планы пошли наперекосяк, то и будут идти столь же скверно. Такие мысли были в моей голове, когда я вдруг заметил, что веселье моих спутников несколько переходит границы. А конкретно Валерий, все менее вызывающий у меня симпатию, обрел свою прежнюю словоохотливость одновременно с желанием поддеть.

— Не, ну серьезно, Гарри, у тебя может на женщин не стоит? На тему посоха я пошутил, извини, но, право же, в чем тогда дело?