Удивляло, что в их взглядах не было злобы, ненависти, ничего недоброго, наоборот, орки разглядывали его словно старого приятеля.

— Ну здравствуй, кузен. — вышедший слегка вперед орк продолжил их импровизированную беседу, судя по всему, сразу с козырей. Офицер даже бровью не повел. Враг он и есть враг. Враг переломит с тобой хлеб, а потом заставит смотреть как убивает твоих детей. Максим спокойно встретил его взгляд.

— Так что вы здесь хотите, упыри? — Не принял доверительности Максим.

— Нам нужна твоя помощь, Соболев, только и всего.

— Знаешь мою фамилию? Неплохо. Но это уже все равно, не так ли?

— Нет, что ты! — Орк по-прежнему тепло улыбался. — Это совсем не все равно.

— Мы ждали именно тебя. — Вмешалась блондинка.

— Любопытно. Но не более.

— Не делайте вид, что вам абсолютно неинтересно, мы все ведь знаем, что это не так. Вы бросили своих солдат на верную гибель ради того, чтобы сказать "мне все равно"? Да, останься вы с ними, и результат был бы тем же, но вы оставили их, лишили офицера, прошли сквозь рощу, не бескровно, заметьте, и все для того, чтобы включить режим солдафона? Вам не идет.

— И зачем же я пришел по-вашему?

— Нарушить ход ритуала, разумеется. — Охотно подхватил "кузен". — Это естественно для вас, как мага и офицера. Инстинкт и долг. Вам и самому неясно, что из этого сильнее, но нам, со стороны все виднее. Инстинкт. Инстинкт вел вас, Максим, инстинкт привел вас, и вы ждете его подсказки, ведь сами вы понятия не имеете как совершить задуманное.

Максим презрительно усмехнулся, пряча мелькнувшее смущение. Орки говорили правду, он действительно это знал. Но зачем?

— Инстинкт — грубое слово, уравнивающее с примитивными животными. Но это полбеды, оно еще и ложное в данном случае. Вас вел не инстинкт, Соболев. Вас вела Магия. Она довела вас, успокоилась, и превратилась в наблюдателя. Потому вы и "не знаете" что вам делать, но стоит произойти неким событиям, как она поведет вас вновь, в этом нет сомнений. И это именно то, что нам и нужно от вас.

— Если вы впрямь желаете, чтобы я понимал вас, извольте изъясняться понятнее. — Процедил Максим, не думая следовать чужим правилам игры.

— Вам придется понимать мои слова в том виде, в котором они произносятся, дорогой кузен, они вполне доступны для этого. Ситуация такова, что объяснить вам придется многое, например то, что мы приглашаем вас принять участие в ритуале. Время пока есть, ведь он еще не начался, кузен.

— Не начался? Что же это? — Максим насмешливо указал на распятых. Сейчас он разглядел, что положение людей на крестах и орков разное. Люди, были мертвы, убиты… нет, даже не убиты, а лишены жизни долгим и мучительным способом. Из них фактически слили почти всю кровь через определенные надрезы на ногах, и под каждым стояло ведерко с крышкой. Орки же просто висели, обнаженные, но живые и неповрежденные, привязанные, а не прибитые к своим крестам.

— Это? Это, дорогой кузен, заготовка ингридиентов. Здесь нет ничего кроме материала, ничего, что нельзя трогать. Так что, если хотите, вы можете не только плеваться, но и помочиться в костер. Чувствуйте себя как дома.

— Небывалое гостеприимство со стороны орка. Польщен. Впечатлен. Горд. — Максим начал раздражаться и не думал это скрывать. — Осталось предложить угоститься человечной и образ станет совсем как из детских сказок. Каконичный.

— Человечиной… Вы знаете, кузен, мы ведь не питаемся людьми. Не путайте нас с эльфами.

— Неужели? Впрочем, не буду. Сравнение вас с эльфами, упыри, будет беспардонной и незаслуженной лестью.

— А вы знаете, почему мы не питаемся людьми? — Орк, казалось, был само терпение, не замечая оскорблений и никак не выказывая и тени неудовольствие.

— Потому что вы пьете только кровь, как хорьки, да? — Рассмеялся маг.

— Знаете что я чувствую? Вот вы, кузен, просите грубость, и надеетесь на нее. Однако, могу лишь огорчить вас. Не надейтесь. Дело не в том, что я или мои друзья отличаемся терпением и кротостью, не тем, что кто-либо из нас привык выслушивать подобное и оставлять безнаказанным, вовсе нет. Дело в том, дорогой кузен, что единственное чувство, испытываемое от беседы с вами — наслаждение. Истинное наслаждение. И я не променяю его на нелепую пикировку, уверен, что мои друзья тоже. И я прощаю вам все разом и заранее. Говорите что вам угодно, я навсегда оставлю это в памяти, и буду вспоминать как лучший момент своей жизни. Вы неразумны, кузен, но недостаток чужого разума не вызовет гнева создателя, лишь понимание и тягу к работе. К просвещению. Вы не ответили, то есть ответ ваш неверен. Мы не пьем кровь людей в качестве пищи. При проведении ритуалов — да. Немного. Но почему мы не едим людей, как эльфы? Подумайте, Соболев, вы умны, нам известно это. И еще нам известно все что вы, именующие себя магами, думаете о нас, все ваши росказни, от упомянутых вами детских сказок, и до параграфов воинского устава. Все это создает образ, но не отвечает на вопросы. Неужели вы их не задаете себе, хотя бы размышляя о том, как перебить нас всех до единого? Мы ведь для вас как звери, разумные звери. Потому более опасные. А зверство обязывает… и все-таки тогда почему?

— А вы разве не едите? — Усомнился Максим. — Да, не припомню конкретных случаев, ну и что? Ваши дела похуже людоедства. На фоне ваших поступков, назовем это так, быть или не быть съеденым — сущая мелочь.

— Мелочь? Вот уж действительно мелочь! Однако, в этой мелочи, как вы выразились, заключается нечто более важное. То что ускользает от вас, кузен, а правды вам никто не сказал, конечно. Не буду вас томить. Мы не едим людей по той простой причине, мой недогадливый кузен, что мы сами — люди.

Это утверждение, произнесенное с таким апломбом… Максим не знал, что может так смеяться. С минуту, долгую минуту он ошеломленно смотрел на орка, всего исполненного внутренней торжественности, переводил взгляд на остальную троицу, стоявшую с видом абсолютной убежденности правоты, пока не смог, наконец, согнуться в приступе сильнейшего хохота.

Орки терпеливо ждали пока маг придет в себя.

Когда Максим вновь обрел способность говорить, он чувствовал сильнейшее облегчение. Все оказалось не так страшно, как сперва показалось. Здесь только горсть умалишенных орков, и пусть для него разница невелика, было приятно думать, что это не война, теперь он знал это наверняка.

— Вам известно, мой генильный упырь-кузен, что смех продлевает жизнь? При других обстоятельствах, я бы даже поблагодарил вас, ибо вы накинули мне лишний год, не меньше.

— Могу добавить вам еще один, сказав, что называя вас "кузен", я не юродствую, а говорю то что есть буквально. Вы мой кузен, поскольку родственник. Дальний. Но и очень близкий одновременно. Вот ведь как бывает, господин офицер.

— Продолжайте, я не откажусь и от третьего года. Да, вы меня удивили. Поразили. Ошеломили. Что угодно думал услышать, но такое. Орки — люди. Это великолепно. Может и эльфы — вампиры? Вы не стесняйтксь, я с удовольствием выслушаю.

— Рад, что желания наши совпадают, кузен. Выслушаете. В этом была заключена первая часть моей задачи, чтобы вы выслушали. Время есть, ритуал, принять участие в котором я надеюсь вас убедить, начнется с первыми лучами солнца. Как символ начала новой жизни. Кстати, вы заметили, что ваше ядро не разрушается более?

— Заметил.

— Это потому, что вы вошли в круг. Он звал вас. Стоит вам сделать шаг за пределы его — и мана снова потечет из вас.

— Клетка. Понятно.

— Вы не просто так здесь, кузен. Гретхен, — орк кивнул на блондинку, — сказала правду. Мы ждали именно вас, Соболев. Раскол наш зашел слишком далеко. Пришло время, или нет — не знаю. Все это только слова. Одно знаю вполне точно — я попытаюсь. Безумие войн между своими должно уйти в прошлое. И потому мы с вами здесь.

— О, так вы еще и пацифист. Упырь-пацифист! Мне начинает казаться, что я попросту сплю, сейчас меня разбудят, и..