Пристани с обоих сторон располагались не совсем напротив друг друга. С южного берега на северный паром перемещался по течению своим ходом, а против течения его вытаскивали с южного берега лебедкой с приводом от течения реки. Хотя переправа принадлежала монастырю, тяжелым физическим трудом занимались не монахи, а местные мужики, двое широкоплечих паромщиков. В их обязанности входило управлять рулем, чтобы паром не унесло течением слишком далеко на пути туда, и чтобы он не поворачивался поперек реки по пути обратно.

Максимилиан поделил двадцать пять всадников на четыре рейса. Сначала переправятся Эрнесто с десятком. Потом первая телега, где Тодт и еще пятеро. Потом вторая телега и еще пятеро, включая самого Максимилиана. Макс решил переправляться вторым, чтобы при любом раскладе на том или другом берегу оказаться там, где больше золота. На последний рейс оставался боевой воз, Фредерик и четверо всадников.

— Здоров, братан! — обратился к Джованни по-корсикански путник на сером муле.

— Здоров.

— Мы такого эскорта не ждали. Отбой?

— Не отбой. Наша телега третья, с нами последние пятеро всадников. Вы на этом берегу или на том?

— На этом. Груз какой?

— Золото.

— Много?

— Полная телега. Двенадцать тяжеленных ящиков и бочонков.

— Не брешешь?

— Чтоб мне утонуть и не всплыть! — Джованни залез в поясной кошелек и вложил в руку собеседники несколько сверкающих монет. Тот осторожно приоткрыл ладонь, и его глаза загорелись как золотые дукаты на солнце.

— Мы думали, вы с Бруно под шумок угоните паром с двумя телегами. Уже место причалить присмотрели.

— Угоним с одной. На всех хватит. Под шумок, ты сказал?

— Три арбалета. Вы крепите телегу, мы стреляем ближних. Остальные гонятся за нами, а вы быстренько отваливаете на пароме.

— Уйти успеете?

— Обижаешь.

— Должно прокатить. На лодках с того берега не догонят, как думаешь?

— Не догонят, — путник хитро ухмыльнулся, — Их и без нас есть, кому встретить. В общем, втыкайтесь в берег у леска после поворота По, не доходя до устья притока. Там Бастиан и Шрам.

Первый рейс прошел штатно. Выгрузились, осмотрелись. Сели на коней, проехали туда-сюда по деревне. Какие-то люди есть, но при виде переправляющейся кавалерии все попрятались. На удивление мало телег, но это, скорее всего, из-за войны.

Второй и третий рейсы прошли не менее штатно. Возчики не первый раз переправлялись паромами. Лошадей поставить, под колеса подложить тормозные башмаки. Башмаков Птичка и Терцо не пожалели. И свои положили, и те, что выдавали паромщики.

С четвертым рейсом вышла заминка.

— Генрих, ты в курсе, что твой воз сюда не влезет? — спросил Джованни.

— Разве? По пути туда вроде влезал.

— Ты туда через Павию ехал. Смотри, он же у тебя фута на два длиннее нормальной телеги. И дышло длиннее.

— И что делать?

— Заезжай по диагонали.

— Ты что делаешь? — крикнул паромщик.

— Так не влезет же прямо! — ответил возчик.

— Да… — паромщик прикинул на глазок и подумал, что может и правда не влезть, — Давай, поможем.

Усилиями возчика, паромщика, Джованни и Бруно воз встал косо, поделив оставшееся место на площадке парома на два треугольника.

— Влезем? — спросил Фредерик.

— Попробуем, — ответил один из всадников.

Джованни махнул рукой.

Так получилось, что ни Джованни не сказал, ни другие корсиканцы не подумали, что мальчишка-оруженосец более важная фигура, чем взрослые мужчины в доспехах. Все трое выстрелили по спешенным всадникам, и все попали.

Лучший стрелок выстрелил в голову, и кавалерист упал замертво. Самый хитрый выстрелил под наспинную пластину кирасы. Попал не точно куда целился, а в середину ягодицы. Пусть не насмерть, но противник гарантированно выведен из строя, как из конного, так и из пешего. Третий, не особо хороший стрелок, выстрелил в середину спины. Наспинная пластина тоньше нагрудной, и изгиб у нее несильный. Болт пробил кирасу и воткнулся в тело справа от позвоночника. Вроде и не смертельно, а уже не боец.

Фредерик краем глаза засек движение на чердаке и бросился к дому. Оставшийся кавалерист побежал за ним. Не догнали. Все трое стрелков, не задерживаясь на перезарядку, сбежали. Вскочили на мулов и дали стрекача в сторону Постумиевой дороги прямо из-под носа. Можно было снять кого-нибудь из них выстрелом навскидку, но было бы из чего стрелять.

Фредерик развернулся и пошел обратно. Паром уже отвалил от берега футов на восемь. Понятное дело, испугались.

— Займись ранеными, — приказал Фредерик оставшемуся солдату, — А я поеду.

— Слушаюсь.

— Эй, на пароме, причаливайте! — крикнул Фредерик в сторону реки, пока еще не ничего не подозревая.

— Извини, пацан, — Джованни воткнул нож в сердце ничего не заподозрившему Генриху.

— Прыгайте! — приказал Бруно паромщикам, держа в руке меч.

— Так холодно же! — ответил старший.

— Могу предложить в аду погреться.

Греться в аду паромщики никак не хотели и спрыгнули. Джованни вытащил из телеги топор и обрубил канат.

— Вы совсем сдурели? — Фредерик увидел, как прыгают паромщики.

— Ваши люди угоняют паром! — крикнул один из них из воды.

— За ними! — Фредерик вскочил на коня.

— Нет, мессир, — ответил единственный солдат, который мог бы присоединиться.

— Что значит нет?

— Там владения Паллавиччино. Сеньор Джироламо запретил нам туда входить, даже если вы прикажете.

— Трусы, будьте вы прокляты, — выругался Фредерик и пришпорил лошадь.

Будь на его месте дядя Максимилиан или Тодт, они нашли бы слова, чтобы убедить солдата. Но Фредерик не обладал ни достаточным статусом для этого, ни опытом, ни авторитетом, ни красноречием. Поэтому он решил не разливаться соловьем ради всего одного потенциального помощника, а преследовать в одиночку. Кого там бояться, корсиканцев всего двое, и оба раненые, а паром движется не быстрее течения, да и рулить им сложно. Скоро упрется в берег или сядет на мель. Потом дядя Максимилиан на помощь подоспеет. Или тот же маркиз Буссето, который, хоть и недруг Сансеверино, но тоже верный рыцарь короля.

На северном берегу со второго этажа наиболее удобно стоявшего постоялого двора наблюдали за переправой кондотьер Карло Сола и брат Витторио. Надо сказать, что между пристанями на современные меры с полкилометра, а бинокли и подзорные трубы еще не изобрели.

— Это называется «четыре телеги, три рыцаря и дюжина пеших»? — спросил Карло, когда обоз подъехал к пристани на том берегу.

— Да это вроде вообще не они, — присмотрелся Витторио, — Телег-то три.

— А вдруг они? Демоноложец на мою голову. Два к одному, да первый выстрел, — Карло взялся за голову, — Сержант, слушай мою команду…

К прибытию первого парома стрелки уже рассредоточились по заранее подобранным позициям, а алебардисты спрятались в не менее внимательно подобранных укрытиях. Пятнадцать арбалетчиков держали в зоне обстрела пространство у пристани и между постоялыми дворами, где столпились всадники и телеги. Еще пятеро стрелков засели подстраховать на втором этаже через несколько домов, чтобы не дать уйти тем, кто рванет по дороге. Алебардисты разделились поровну между первой и второй засадой из соображений напасть с обоих сторон и не дать уйти.

— Нет, они! — порадовал Витторио, когда третий паром оказался в пределах уверенной видимости. Рыцарь на вороном коне точно их. И вот тот священник с посохом, который с первой телегой. А на последний рейс боевой воз.

— И эскорт в цветах Сансеверино. Четвертую телегу по пути потеряли?

— Так они в армию короля золото везут. Вот Сансеверино и помогает. Может четвертую ему оставили.

— Сразу нельзя было сказать про Сансеверино?

— Кто бы знал…

— Молись теперь, святоша на мою голову.

— Pater noster qui in celis es…