Но, кажется, никто не горел желанием получить урок анатомии. Тем более, что за спиной девчонки на шмелей сейчас уставились не только случайные жоры. Но и нарисованные на масках глаза шестёрки зеленоградских бесов. Вместе с тремя автоматными дулами. Сделав очередное усилие, я смог не только приподняться на локтях, но и обернуться, чтобы разглядеть эту психоделическую картину. У меня как будто в глазах двоилось. Точнее, шестерилось.

Не знаю, почему я опять смог понемногу двигаться. Для начала лучше бы узнать, почему меня вообще парализовало...

— Бля... Их в натуре шестеро уже... — По отступающей ватаге пацанов с полосатыми повязками пробежал испуганный ропот.

— Семеро... — Один из шмелей указал на меня.

— Восемь... еро... — Где-то надо мной послышался не особо уверенный голос Денчика.

— Зырь, это ж тот крюк из Долгопы! Шутник чё, на крюков работает шоль? Или шутники...

— Да нет у них патронов! Откуда им взяться-то?!

— Хочешь проверить? — Ярослав старался говорить как можно более низким и зловещим голосом.

Но и на этот раз его блеф, похоже, опять не сработал.

— Э! Пацаны!!! Они ту... — Вопль какого-то двуленточного дылды прервал оглушительный выстрел.

«Питон», с помощью которого я решил помочь блефу главного бесёнка, жахнул так, что все аж присели. Кроме равнодушных жор и того долговязого шмеля, который хотел позвать на помощь. Экспансивная пуля влетела ему в корпус и, раскрыв лепестки при ударе о грудину, вышла из спины вместе со здоровенным шматом мяса, перемолотыми костями и обрывками лёгких.

Пацан покачнулся, но удержался на ногах. Больше ему нечем было гнать воздух через гортань, поэтому парень смог только открыть рот как рыба и растерянно опустить взгляд на дыру в груди. И, прежде чем он осел вниз на подогнувшихся коленях, сквозь дыру на меня успел посмотреть кто-то из тех гопников, что стоял у него за спиной.

В следующую секунду все окружающие нас подростки не сговариваясь рванули в рассыпную. На земле, кроме моей жертвы, остался выпотрошенный Кирой шмель. Хнычущие раненые спешно ковыляли следом за товарищами, рефлекторно зажимая свои порезы, но никто не спешил прийти к ним на помощь.

Что ж... Время мы выиграли. И теперь можно не прятаться. Этот грохот слышали не только в Меге, но и в доброй половине Химок. У меня до сих пор от него звенело в ушах. А может и не только от него... Хотя бы голоса пропали. Но я не сразу расслышал вопросы Яра, который вместе с Денчиком помогал мне подняться:

— ...утник, ты чё? Чё с тобой? Ранен?

— Морально. — Контроль над собственными мышцами возвращался медленно, но уверенно.

— С голодухи так бывает. — Авторитетно просипел Шам, помогая мне надеть обратно рюкзак и арбалет. — Я сам видел.

— А вот я ж говорил! Нехер было всё на жор переводить! Чё, куда валим теперь?

— Туда же. — Я кивнул в сторону Ленинградского шоссе, за которым зияло пустыми окнами многоэтажное здание фармацевтической компании. И когда окончательно принял вертикальное положение, голова немного закружилась, а к горлу подступила тошнота. Может и правда это всё из-за недосыпа и плохого питания? Да я с апреля почти ничего не ем... И вот только сейчас взяло?

— Может, снять маску? — Кира протёрла меч припасённой салфеткой и ловко сунула его обратно в ножны. — Хоть подышишь...

Я с сомнением оглядел редеющую толпу жор рядом с нами и покачал головой. Разложением от них, конечно, не пахло. Но воздух вокруг нас их тела отнюдь не озонировали. Да и снимать своё лицо на людях...

Пока я приходил в себя, остальные бесы с любопытством рассматривали последствия танца с саблей. Негромко переговариваясь, они то и дело поглядывали на Киру. И если поначалу зеленоградцы её просто игнорировали, автоматически приняв за какой-то непонятно зачем нужный мне балласт, то теперь в их голосах слышались нотки некоего уважительного согласия.

— Скорее. — Я махнул им, давая понять, что готов двигаться дальше, и указал на вывеску многоэтажки за шоссе. — Доберёмся до «Катрена» — считай дома.

— Блин, Шутник... — Просипел Шам. — Вот именно про «Катрен» говорят, что место гиблое...

— Конечно гиблое. Я там лично пятерых прирезал ещё в мае.

— Да там не про то...

— У страха глаза велики. Ходу!

Стараясь не выбегать на открытые пространства, мы перемещались по восточной части Химкинского кладбища короткими перебежками — от одного участка до другого. Но уже через несколько минут до нас долетели первые признаки возвращающейся облавы. Отдельные возгласы и крики были ещё почти неразличимы. В них угадывались только какие-то резкие приказы, ругательства и иногда обиженные всхлипывания.

— Надо их как-то отвлечь... — Поделился Яр очередной тактической мудростью.

— Если только тебя тут оставить... Беги давай!

Судя по направлению голосов, мы вполне успевали перебежать открытое пространство между кладбищем и Новосходненским шоссе. Далее до Ленинградки оставалось ещё примерно двести метров поросшего кустарником пустыря. Возможно, там придётся потратить ещё один патрон.

— Вон они!!!

Когда наша группка выскочила из под прикрытия рощицы у Машкинского ручья, нас сразу заметили.

Сотня, не меньше. Разрозненная цепь вооружённых дрекольем пацанов — от мала до велика — ринулась в погоню. Нет, не успеют. Хотя некоторые, кажется, вооружены...

— Ай! — Кира взвизгнула и схватилась за ухо.

— Рогатки!

Не самое грозное оружие, как может показаться. Вот только многие лишённые патронов и исправного огнестрела гопники оттачивали мастерство владения этими микро-катапультами в течение долгих месяцев. Металлические рогатки изготавливались настоящими знатоками своего дела, специально под заказчика. С прикладом, упирающимся при натягивании в локоть и крепкими тугими жгутами, способными выстрелить шарик от какого-нибудь подшипника с начальной скоростью не меньше полусотни метров в секунду.

Девчонке повезло — расстояние было ещё приличным, и она словила такой шарик уже на излёте. Ухо опухнет и будет синяк. Но я видел последствия более близких выстрелов. Особенно залпом. Сломанные лицевые кости, треснувшие рёбра и отбитые до контузии мышцы — этого, конечно, было недостаточно, чтобы убить жертву с расстояния. Но обездвижить до полной беспомощности — запросто.

— Надо убегать зигзагами! — Яр выдал очередной шедевр молодёжной тактической мысли и сделал попытку сменить направление движения.

— Беги прямо, блядь!!! — Я еле успел ухватить его за капюшон толстовки и толкнул в нужном направлении. — В два раза больше выстрелят, пока ты тут петляешь, как заяц!

Разрозненные выстрелы стучали по листьям кустов вокруг нас. Ещё не пристрелялись... Но одному из бесенят всё-таки прилетел удар в икру. И уже через несколько шагов он стал сильно прихрамывать. Подхватив приятеля с двух сторон, остальные тоже начали передвигаться медленнее.

Пока я доставал оставшиеся дымовые шашки и на ходу поджигал запалы, сразу два шарика ударили мне в спину. К счастью, защита куртки справилась с такой нагрузкой. А вот по спине Денчика металлический шарик ударил куда чувствительнее.

— Ай, с-с-ук-ка... — Схватившись за ушиб, юный крюк всё же продолжил бег почти без перерыва.

— Вот теперь в сторону!!! — Жёлто-зелёный дым с шипением вырвался из запаянных в фольгу шариков, подарив нам несколько секунд без новых ранений. Немного сменив курс, мы ненадолго ушли из-под обстрела, который теперь вёлся вслепую туда, где мы должны были бежать раньше.

Этих секунд хватило, чтобы дохромать до посадок на другой стороне Новосходненского шоссе и скрыться в них из вида стрелков. Последний рывок...

— Шухер! На железке!!! — Ярослав первым выбежал на открытое пространство и заметил толпу шмелей, которая двигалась нам наперерез по железнодорожной насыпи, идущей параллельно с Ленинградским шоссе. Некоторые из преследователей уже начали натягивать жгуты и прицеливаться.

— Под мост! — Я занял позицию между стрелками и Кирой и указал на эстакаду, под которую уходило Новосходненское направление при пересечении с Ленинградкой.