Мои зубы скрежещут, а в голове вихрем проносятся предупреждения об осторожности.

— Да, — отвечаю я.

Его брови поднимаются, и он отступает на шаг назад, пряди моих волос подпрыгивают, когда он отпускает локон. Его пальцы потирают переднюю часть рта. Я замечаю блеск бриллиантов на одном из его серебряных колец и понимаю, что это глаза льва, широко раскрытая пасть, словно в середине рыка.

Герб его семьи.

Мой желудок переворачивается, когда мой взгляд возвращается к его, и воздух становится густым, обволакивая нас обоих с невысказанным вызовом.

Громкий хлопок эхом отражается от стен, заставляя мое нутро упасть на пол.

Быстро, как вспышка, большая рука Тристана обхватывает мое запястье, втягивая меня полностью в комнату, мои пальцы хватаются за его грудь, чтобы я не опрокинулась от резкого движения. Его рука обвивается вокруг моей талии, чтобы удержать меня, притягивая меня к себе.

— Что Вы...

Другая его ладонь прижимается к моему рту, его кольца врезаются в мои губы.

— Тише, — требует он. — Если только Вы не думаете, что быть пойманной наедине в темном коридоре с братом Вашего суженого будет в плюс для Вашей репутации.

Это заставляет меня замолчать.

Он не убирает руку, и мой живот сжимается, а сердце бьется так сильно, что кровь стучит в ушах. Он смотрит на меня сверху вниз, его пальцы сжимаются вокруг моей талии. Мое тело нагревается в ответ.

Мышцы его челюсти напрягаются, и он отпускает меня, толкая, пока я не спотыкаюсь, и моя рука тянется назад, чтобы удержаться от падения.

— Не позволяй мне снова найти Вас здесь, иначе я не буду так добр.

Я фыркаю.

— Не смейте говорить мне, что делать, и думать, что я буду слушаться, как Ваши маленькие девочки-служанки.

Его глаза сужаются, и он подается вперед, прижимаясь ко мне, пока моя спина не упирается в холодный камень стены.

— Ревнуете?

— Это уж вряд-ли, — выдыхаю я.

— Осторожнее, Маленькая Лань. Продолжайте забегать туда, где Вам не место, и кто-нибудь может принять Вас за добычу.

— Я не боюсь быть добычей.

— Нет? — он вскидывает бровь, наклоняясь, пока его нос не касается боковой стороны моего лица. — А стоило бы.

И затем так же быстро, как и появился, он уходит, кружась на месте и выходя за дверь, как будто его здесь никогда и не было.

7.Тристан

Леди Беатро — не та, кем кажется.

Когда ты живешь, постоянно оглядываясь через плечо, ты учишься чувствовать изменения в воздухе задолго до того, как увидишь их. Я почувствовал ее за дверью в тот момент, когда она появилась, хотя и не знал, что это она, пока она не встала передо мной.

Мои пальцы сжимаются, когда я вспоминаю, как ее вьющиеся пряди волос накручивались вокруг моего пальца, ее глаза, похожие на ледорубы, когда она смотрела на меня в своем простом платье и с заколотыми назад волосами. Она совсем не похожа на царственную даму, которая сидела рядом с моим братом.

Я предпочитаю ее такой.

Прислонившись спиной к смотровой башне у ворот замка, я достаю из кармана спичечный коробок и зажигаю пламя, позволяя оранжевому жару дразнить мою кожу, пока я размышляю о ее вторжении.

Она шпионит для моего брата? А он следит за мной?

Возможно, но маловероятно. Хотя я не думаю, что она выполнит его просьбу; я не думаю, что он так высоко о ней думает. Он не известен своим уважением к женщинам.

Тем не менее, она не такая, как я ожидал. Возможно, более зловещая.

Если бы она шпионила не за мной, я бы мог найти восхищение в ее фальши. Но поскольку всё иначе, это только оставляет горький привкус в задней части моего горла; я решил оставить его, чтобы всегда помнить о его вкусе.

В этом разница между мной и другими людьми. Они убегают от плохих вещей, а я становлюсь ими.

Потянувшись вверх, я вынимаю свернутую трубочку из-за уха и кладу ее в рот, дожидаясь, пока огонь почти полностью охватит спичку, прежде чем зажечь конец; запах гашиша витает в воздухе, заставляя мои сжатые внутренности распутаться в жужжащее состояние спокойствие.

Мой ботинок ударяется о стену, голова прислоняется к прохладному камню, и я смотрю на улицы Саксума. Замок стоит на скале, с удобной точки обзора все видно даже за густыми деревьями.

Когда я был маленьким мальчиком, отец приводил меня сюда, шепча слова о величии и обучая пути земель_{(отсылка на разговор Муфасы и Симбы в мультике «Король Лев»)}.

— Это мое наследие. И однажды оно станет твоим.

— Ты имеешь в виду Майкла, — поправляю я, глядя на отца.

Его темные волосы развеваются на ночном ветерке, когда он смотрит на меня.

— Ты и твой брат должны оставить в стороне свои разногласия. Кровь Фааса течет в твоих жилах так же уверенно, как и в его. Вместе мы правим, врозь — падаем. Помни об этом.

Я насмехаюсь, потирая распухшее запястье, вспоминая, как всего несколько часов назад Майкл толкнул меня в грязь и назвал уродом.

— Передай ему это.

Он усмехается.

— Майкл все еще пытается найти свое место в этом мире.

— А я нет? — спрашиваю я, мой голос повышается в защиту.

— С момента твоего рождения ты был другим, — он протягивает руку, касаясь центра моей груди. — Здесь.

Другой.

Моя грудь вздрагивает. Я не хочу быть другим. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Ты научился говорить быстрее, — продолжает он. — Ходить раньше. И ты рисовал, как только смог держать уголь в своих маленьких ручках.

Я опускаю взгляд на свои пальцы, сгибаю их на коленях и шиплю, когда острая боль пронзает сухожилия моего пульсирующего запястья. Злость на Майкла и его друзей бурлит в моем желудке, как кипящий котел.

— Это достойная восхищения черта — быть настолько уверенным в себе в мире, где нет ответов. Завидная черта.

Мои брови вскидываются в замешательстве.

— Почему Майкл должен завидовать мне? Он получает все это, — я машу рукой в сторону леса и темных городских улиц, освещенных только полной луной, висящей над нами в небе.

Мой отец вздыхает, обхватывая меня рукой и притягивая к себе покрепче.

— Иногда трудно понять, кто ты есть, когда тебя заставляют быть кем-то другим. Твой брат однажды станет королем.

Гордость сквозит в тоне его голоса, и мое сердце глубоко ныряет в живот, что-то тяжелое и зеленое хлещет по моим внутренностям.

— А ты, мой маленький лев, можешь свободно странствовать.

Но я не свободен. Я никогда не был свободен. Прошли годы, а я все еще здесь, в Глории Терре. На Земле Славы.

Стряхивая пепел с сигареты, я подношу кончики пальцев к своему шраму, провожу ими по рельефному краю, и что-то кислое стягивает мое нутро.

Луна полная, и она освещает темный лес, стоны ветра — единственный звук, кроме воя одичавших волков и криков сов, которые по ночам часто залетают в окна смотровой.

Оттолкнувшись от стены, я бросаю обгоревшую бумагу и траву на землю и гашу ее сапогом, а затем иду к деревьям и удаляюсь от безопасного замка.

——————

Я окидываю взглядом затхлый зал, замечая несколько десятков лиц, столпившихся за длинными столами и скамьями, и все глаза устремлены на меня. В воздухе пахнет сыростью, как будто частые ливни ослабили фундамент и пробили себе путь внутрь, способствуя гниению дерева изнутри.

Но таверна «Слоновьи кости»_{(отсылка на Слоновое кладбище в «Короле Льве»)} — это не то место, которое славится своим процветанием или хорошими посетителями.

Это опасное место, расположенное среди тенистых земель, от которого, как предупреждают, даже самые сильные солдаты должны держаться подальше. И до недавнего времени именно там я проводил большую часть своего времени, возделывая забегаловку в качестве домашней базы для мятежников. Его владельцы — Белинда и ее муж Эрл, оба верные последователи моего дела.