— Мне нужно с вами поговорить.

Хадсон обернулся и увидел наполовину скрытое маской лицо Маккавея ДеКея, одетого в бледно-голубой костюм и остроконечную шляпу с синим пером. Шляпа восхитила Хадсона: для него было очевидно, что ДеКей начал понемногу перенимать моду островитян.

— Немедленно, — сказал ДеКей и жестом отозвал Хадсона в сторону. Команда бросила на ДеКея несколько любопытных взглядов, но он быстро перестал их интересовать, и они двинулись дальше с апельсинами в руках и уловом за плечами.

— Я ждал, когда вы вернетесь, — сказал ДеКей. — Произошла одна досадная ситуация.

Хадсон продолжил чистить апельсин.

— Что за ситуация?

— Это касается Брома.

— Брома?

Он имеет в виду Фалькенберга? Брома Фалькенберга. Когда Хадсон в последний раз видел своего старого боевого товарища? Кажется, это было довольно давно. Несколько дней назад?

— Сегодня утром перед рассветом, — продолжил ДеКей, — Бром ворвался на ферму и убил двух человек.

Хадсон собирался откусить кусок апельсина, но освободил рот, оставив фрукт лишь слегка надкушенным.

— Он зарезал мужчину и его пятнадцатилетнего сына. Жена и дочь были свидетелями этого. Затем Бром взял немного еды и украл лошадь. Он поскакал на северо-запад. Хадсон, он сошел с ума.

— Бром… убил двух человек?

— Своим мечом, — кивнул ДеКей. — Фрателло рассказал мне об этом после того, как другой фермер привез женщину и девочку в город. Описание убийцы не оставляет никаких сомнений.

— О, Боже! И что теперь будет?

— Фавор направил меня через Фрателло. Он попросил взять нескольких человек и вернуть убийцу обратно. Я подозреваю, что его выслушают, осудят и повесят.

Хадсон опустил взгляд на апельсин и вспомнил оранжевую палатку. Внезапно он повернулся и вышвырнул фрукт прямо в море и резким нервозным движением вытер руку о штанину.

— Я знаю Брома. Если он зашел так далеко, он не позволит привести себя обратно. Даже если вы сумеете отыскать его, он, скорее всего, перебьет весь поисковой отряд. Он хороший… был хорошим солдатом. Нет… он так просто не сдастся.

— Согласен. Я не знаю, что случилось с моими людьми, но единственные двое, которых я сумел найти, не справятся с этой задачей. Фавор говорит, что это моя ответственность, и он — как и я — боится, что Бром может убить снова. У вас есть какие-нибудь идеи, что могло стать причиной его помешательства?

Хадсон напрягся и задумался. Его разум был затуманен, но, словно в дурном сне, к нему приходили воспоминания о том, как Бром стоял перед ним в темноте и говорил: для таких старых солдат, как мы — для таких старых воинов — правда очевидна, не так ли?

Какая правда? — услышал он собственный вопрос.

Что война никогда не закончится. Что всегда есть враг, с которым можно вступить в бой. Ведь если его нет, то какая польза от нас в этом мире?

— Он забылся и утратил свой разум, — покачал головой Хадсон. — Это все, что я могу сказать.

ДеКей кивнул. Некоторое время он смотрел на темнеющее море и молчал, а затем продолжил:

— Кто-то должен привлечь его к ответственности. Ситуация вышла из-под контроля, но контроль нужно вернуть. Вы согласны?

— К чему вы клоните?

— Вы знаете, к чему. Из всех нас вы понимаете его лучше всех. Вы такой же, как он. Я бы попросил вас взять с собой Мэтью, найти Брома и хотя бы попытаться вернуть его.

— Он живым не дастся.

— Может быть, нет. А может быть, и да. Вы могли бы попробовать… как-нибудь достучаться до него. Послушайте меня, — сказал ДеКей с непривычным чувственным жаром в голосе, — я совершал ужасные вещи. Я запятнал свою честь и честь своей семьи. Здесь… в этом месте… я не хочу запятнать себя еще больше. Не хочу быть ответственным за новые смерти. Я боюсь, что Бром может убить снова. Что бы ни владело его разумом — воспоминания о войне или нечто, скрытое еще глубже, — я чувствую, что должен помочь остановить его. Я не знаю, что им овладело. Но я знаю, что буду совершенно бесполезен, если попытаюсь просто убедить его вернуться и предстать перед правосудием. Но вы… и Мэтью… у вас могло бы получиться.

— Я теперь рыбак, — сказал Хадсон. — Не солдат.

— Согласен, но ведь вы были солдатом. Если б я попросил Мэтью пойти в одиночку, он сделал бы это, чтобы спасти еще одну невинную жизнь?

— Бром разрубил бы Мэтью на куски до того, как мальчик даже успел бы увидеть приближающийся меч.

— Это не ответ на мой вопрос. Он бы пошел, если б его попросили?

— Оставьте Мэтью в покое, — угрожающе произнес Хадсон.

— Кто-то должен пойти. Я? Это равносильно тому, чтобы идти прямо в лапы смерти. Один Мэтью? То же самое. Но если пойдете вы с Мэтью… Вы старый солдат и знаете, что у Брома на уме. Я полагаю… что готов умолять вас сделать это для меня.

— Вам бы вряд ли хотелось так пачкать костюм.

— На моих руках уже давно достаточно грязи, — сказал ДеКей. — Я не хочу больше смертей на моей… — он помедлил, подбирая слово, — совести. Не могли бы вы попробовать убедить Брома вернуться? Прошу вас.

Хадсон глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Он посмотрел на запад на последние лучи уходящего солнца, прежде чем море поглотило их.

— Я сомневаюсь, что смогу найти его, — сказал он наконец. — Он наверняка хорошо спрячется.

— Если кто-то и может его найти, то только вы. Вы же знаете, что это так.

Хадсон кивнул. Он снова почувствовал запах гари, сильно напомнивший ему смесь пороха, обожженной плоти, горячей крови и самой сути жестокой войны.

— Оставьте Мэтью в покое. Ничего ему не говорите. Вам понятно?

— Как скажете, — согласился ДеКей.

Все приготовления были сделаны. С первыми лучами солнца Хадсону подадут лошадь, и у него будет проводник на ферму, где произошел инцидент. Была надежда, что оттуда он сможет выйти на след убийцы.

В комнате Фалькенберга, где хранилось оружие, перевезенное с «Немезиды», ДеКей предложил Хадсону пистолет, мешочек с порохом и предметы первой необходимости для стрельбы.

Хадсон посмотрел на протянутое оружие.

Hej, gudden! — Ему показалось, что он слышит насмешливый голос Брома где-то неподалеку. Только трус попытался бы пристрелить своего старого боевого товарища, как бешеного пса.

Хадсон прошел мимо ДеКея к ряду мечей, прислоненных к углу, и выбрал рапиру с красиво изогнутым итальянским цевьем и филигранной рукоятью.

Если кому-то суждено умереть, — подумал он, — лучше уйти с шиком.

В любом случае, с пистолетом попыток будет меньше.

— Он не вернется живым, — сказал Хадсон, и у него сложилось впечатление, что он говорит про самого себя.

С первыми лучами солнца Хадсон вскочил на пегую лошадь, которую привели для него и поставили перед дворцом. Рапира была вложена в ножны и приторочена к седлу сбоку. В небо поднималась струйка серого дыма от вулкана. Поодаль от Хадсона ждал седобородый мужчина на другой лошади — его проводник к месту убийства.

ДеКей вышел проводить его, и, когда Хадсон взял поводья, человек в полумаске погладил животное по боку и сказал:

— Сильная лошадь. Хороший костяк у этой породы.

— Разбираетесь в лошадях? — спросил Хадсон.

— Немного, — ответил ДеКей и поднял взгляд на Хадсона. В золотом глазу блеснуло солнце. — Спасибо вам, что делаете это.

— Я сделаю все, что будет необходимо, — ответил Хадсон. Он не мог больше ничего сказать. Жестом он велел своему проводнику трогаться в путь и последовал за ним.

Тропинка повлекла их вверх, мимо дворца и вывела на грунтовую дорогу на вершине утеса, а затем повела вниз, в зеленую плодородную долину. Они шли ровным шагом, минуя фермерские дома, посевные поля и луга. Через некоторое время проводник натянул поводья и указал на выкрашенный в белый цвет дом, стоявший рядом с сараем, загоном для скота и фруктовым садом. В отдалении дорога разделялась на две тропы: одна изгибалась на восток, а другая — на северо-запад. Проводник отсалютовал и повернул своего коня обратно к городу.