Мэтью взял Профессора за руку, которая была тонкой, как птичья косточка.

— Мне это не нравится, — сказал Тэллоу. — Мистер ДеКей не…

— Мак не стал бы давать ему еду, если б не заботился о том, чтобы Профессор оставался в добром здравии. Прогулка по палубе хорошо этому способствует. Вот. — Мэтью взял бисквиты, а затем вывел Профессора в коридор. — Возьмите и ведите себя тихо, — шепнул он, протягивая человеку-жабе угощение.

Тэллоу нахмурился.

— А с чего ты взял, что можешь называть мистера ДеКея этим именем?

— С разрешения Мака, разумеется. — Когда у Тэллоу отвисла челюсть, Мэтью сунул в нее бисквит, а второй положил на стул. — Не прикасайтесь к остаткам еды Профессора. Хорошо?

Мужчина оторопело уставился на него с наполовину засунутым в рот бисквитом, а затем угрюмо моргнул и начал жевать.

— Пойдемте, — сказал Мэтью и повел Фэлла по коридору к ближайшему открытому люку. Он не мог не задаться вопросом, что сказала бы Кэтрин Герральд, увидев, как он помогает этому немощному старику. Ведь именно этот немощный старик несколько лет назад организовал жестокое убийство ее мужа и сводного брата Хадсона — Ричарда, по совместительству основателя агентства «Герральд». Мэтью был уверен, что она стояла бы, будто пораженная громом, однако сейчас он не мог вести себя иначе.

Наверху на палубе были подняты паруса, а корабельные фонари сияли золотистым светом. Дул сильный бриз, море с шипением набегало на корпус судна. Мэтью увидел на палубе троих членов команды капитана Брэнда, которые были заняты ночной работой. Сам капитан сидел за штурвалом на корме с зажатой в зубах трубкой. Дым клубился вокруг его головы подобно миниатюрному шторму.

Мэтью подвел Профессора к перилам правого борта, где Фэлл замер и вдохнул ночной воздух, как будто до этого его насильно держали в плену в его тесной каюте. Затем он перевел взгляд своих пустых глаз на Мэтью и сказал:

— Ты слышал, что я сказал. Найди способ убить их.

— Трудная, если не сказать невыполнимая задача. Как бы то ни было, я не убийца.

— В самом деле? А Джулиан Девейн — прежде чем показать себя подлым предателем — сказал мне, что ты поднабрался опыта в убийствах, чтобы спасти свою даму сердца.

— Убийство было одним из его талантов, а не моим. И я был благодарен ему за то, что он оказался таким талантливым. Что до меня, то я…

— Ты не знаешь, не так ли? — перебил его Фэлл.

— В мире существует довольно много вещей, которых я не знаю.

— Разумеется, — осклабился Профессор. — Например, ты понятия не имеешь, почему меня до сих пор не казнили, да?

Мэтью сглотнул.

— Вы могли бы сказать мне.

— Это касается зеркала и книги демонов.

— Как будто сейчас есть что-то, что этого не касается.

— Дело в том, — продолжил Фэлл, — что для успешного вызова многих сущностей из этого зеркала требуется человеческое жертвоприношение. — Он позволил своим словам повисеть в воздухе некоторое время и снова повернулся лицом к морю. — Я бы предположил, что стану первой жертвой. Затем Грейтхауз. А потом уже ты. Ты же не думал, что это будет бескровное дельце, верно?

Мэтью подумал о том, что большинство дел, с которыми он сталкивался за последние годы, были далеко не бескровными, однако предпочел промолчать.

— Человеческое жертвоприношение, — повторил Фэлл. — Все мы станем им, если позволим кому-то другому заполучить это чертово зеркало.

— Тогда вопрос, — отважился Мэтью, — если бы мы с Грейтхаузом привели к зеркалу вас, кто стал бы вашим агнцем на заклание?

— Я привез с собой четверых. Ты видел, как троих из них застрелили на «Тритоне».

Суровый надсмотрщик, — подумал Мэтью. Он зациклился на недугах Профессора и позволил себе забыть о самом главном: какими бы ни были мотивы Фэлла вызволить тварь из зеркала и как бы он сам ни был болен, он оставался воплощением истинного зла, рожденного из насилия, ненависти и желания превратить чуть ли не половину населения земли в призраков.

— Я не стану никого убивать, — сказал Мэтью. — И вы тоже не станете пытаться, потому что все, что вы можете сделать, лишь усугубит ситуацию.

— А у тебя в рукаве припасен какой-то чудодейственный способ сделать ее лучше? — поддразнил Фэлл, его глаза нехорошо блеснули.

— У нас есть время все обдумать. Если у Джулиана был талант к убийству, то моя сильная сторона — это разум. Мы должны сохранять хладнокровие и поддерживать свои силы. А еда — лучший способ это сделать. Вам не придется беспокоиться о том, что вас принесут в жертву Вельзевулу или другой рогатой твари, которая выпрыгнет из этого зеркала, если вы умрете задолго до Венеции.

— Резонно, — процедил Фэлл, и из его искаженного гримасой рта это прозвучало как гнусное ругательство. Некоторое время он молча смотрел на Мэтью, а затем вдруг склонил голову набок и сказал: — Мак. Почему ты называешь так ДеКея?

— Как я и сказал, он сам представился мне так.

— Расскажи мне все, — горьким саркастическим тоном попросил Фэлл.

— Вчера вечером он пригласил меня на ужин в свою комнату. Я принял приглашение.

— И, естественно, он захотел знать все, что ты знаешь или хотя бы подозреваешь о зеркале. Боже мой! Это самая большая ложка дегтя! Что ты ему сказал? Надеюсь, соврал! Потому что иначе ты будешь не полезнее наживки для рыбы!

— Эм… — На мгновение тирада Фэлла поставила Мэтью в тупик. Что на это ответить? Мэтью вздохнул и в ответ на страдальческое выражение лица Профессора сказал: — Я ничего ему не говорил.

Написал — да, но не говорил, — подумал он, решив, что здесь важно отделять одно от другого.

— Убедись, что и дальше не скажешь, — скомандовал Фэлл. Мэтью отвлекся от беседы и обратил внимание на то, насколько красиво сейчас ночное небо.

Однако в следующий момент он обнаружил, что что-то не так. Он уже несколько раз успел прочесть книгу «Наблюдения за ночным небом» авторства ученого, сведущего в таких вопросах. И знания, почерпнутые оттуда, сообщали ему, что созвездия Большой Медведицы, Чаши и Льва находятся… не на своих местах.

— Интересно, — пробормотал он.

— Что? Что на море есть волны, а ночь темна? — попытался поддеть его Фэлл.

— Нет, это… — Что это могло быть? Он догадался: — То, что корабль изменил курс. Мы больше не плывем строго на запад. Если я не ошибаюсь, мы взяли курс на северо-восток.

Мэтью не понаслышке знал, что незначительные изменения курса были необходимы, чтобы поймать попутные ветра в паруса, но это… это слишком серьезное отступление.

— Простите, — сказал он. Его любопытство горело ярче Сириуса, поэтому он оставил Профессора и решительным шагом направился к капитану Брэнду.

— Добрый вечер, — сказал Мэтью. Его приветствие не вызвало ничего, кроме клубов трубочного дыма, вихрем пронесшихся мимо его лица. — У меня вопрос. Вы изменили курс… очень резко. Почему это могло произойти?

Брэнд несколько секунд молчал, затем вынул трубку изо рта и сказал, глядя мимо Мэтью в ночное небо.

— Ты умеешь ориентироваться по звездам.

Это не было вопросом.

— Мне далеко до ваших знаний, но на уровне любителя да.

— У нас новое место назначения.

— В самом деле? На северо-западе?

— Дело в руле поворота, — сказал Брэнд, все еще глядя прямо перед собой, как будто его глаза на самом деле располагались где-то в носовой части корабля. — У нас с ним проблемы после шторма. Мистер ДеКей и я не хотим рисковать. Нам нужна якорная стоянка и спокойное море, чтобы наши люди могли все починить, воспользовавшись дыхательными трубками.

— И где же будет эта стоянка? Полагаю, вы уже нашли место на карте.

— Маленький остров в десяти часах пути отсюда, если ветер не стихнет. Еще вопросы?

— Как называется остров?

— На карте нет названия. — Трубка вернулась в рот Брэнда, зубы сжались, и с первой затяжкой его лицо озарилось пугающим адским сиянием. — Мы также добудем там пресную воду. Не волнуйтесь, мы не тонем. И мы не задержимся там так долго, как в Венеции.