Через две недели — после того, как прибыли улучшенные пистолеты — он переоделся, сделавшись похожим на обычного рабочего, надел широкополую шляпу, купленную у торговца, продающего одежду мертвецов, и отправился в поместье «Титан Партнершип» на арендованной лошади. Пистолеты покоились в его седельной сумке.

Он добрался до поместья после десяти часов утра и нашел позицию на лесистом склоне, где смог спрятать лошадь и скрыться сам, чтобы осмотреть местность через подзорную трубу на расстоянии около полумили.

Скульптурных изгородей здесь не было, но рядом с особняком был разбит большой сад. Конюшни сразу за домом были выкрашены в коричневый цвет. Дальше на тренировочной трассе работали лошади, а справа еще несколько паслись на холмистом пастбище. Мак лежал на животе среди листвы и медленно водил туда-сюда подзорной трубой. Особняк стоял на небольшом склоне в конце извилистой дорожки длиной около четверти мили. Стекла в окнах поблескивали в лучах утреннего солнца. Мак наблюдал за несколькими мужчинами — работниками конюшни, — которые были заняты своими делами. Не было никаких признаков Джайлза Бакнера, возможно, его даже не было дома.

Мак отложил подзорную трубу и обдумал ситуацию. Он приготовился к убийству без плана, а реальность вновь всколыхнула его кипящую ярость. Только теперь он злился в основном на самого себя. Что ему делать? Постучать в дверь, воткнуть штык-нож в горло домоправителя, который наверняка откроет дверь, и бесчинствовать по дому в поисках монстра, которого, возможно, даже там нет? А даже если бы Бакнер и был там, при нем наверняка были телохранители — без сомнения, вооруженные. Двух пуль, скорее всего, будет недостаточно. Если Мака поймают живым, его наверняка будут пытать, прежде чем убьют. Сложно вообразить, что с ним могут сделать в этом логове зла.

Что же делать?

Должен быть какой-то иной способ поставить Бакнера на колени, не пустив пулю в голову этого монстра.

Мак вернулся к подзорной трубе. Он наблюдал за лошадьми, которых обрабатывали на тренировочной трассе. Один из них — большой, сильный конь, летящий, как ветер, — должно быть, Паудеркег. Мак размышлял о том, что мог бы убить лошадь, но… Нет, нет, он терпеть не мог причинять вред животным, об этом не могло быть и речи.

Что же тогда?

Вдруг какое-то движение привлекло его внимание.

Он повернул трубу в сторону сада.

Там среди красных, фиолетовых, желтых и розовых цветов прогуливались две фигуры. Одна принадлежала пожилой женщине в светло-голубом платье, а вторая — молодой девушке в сиреневом. На обеих были солнцезащитные шляпки, соответствующие цветам нарядов. Первая, возможно, жена? Или гувернантка? Мак решил, что девушке, должно быть, около четырнадцати, судя по ее росту и хрупкому сложению, хотя отсюда ее черты было не разглядеть. Мак наблюдал за тем, как они прогуливались по саду, разговаривая друг с другом и время от времени останавливались, чтобы полюбоваться летними красками. Затем они прошли в зону, затененную бело-зеленым навесом, где устроились на деревянных скамьях. Пожилая женщина, похоже, занялась вышиванием, которое извлекла из маленькой коричневой сумочки, а девочка открыла книгу и погрузилась в чтение.

Так…

Это, должно быть, дочь. Наша Дженнифер, как назвал ее Бакнер. Неторопливо прогуливается по саду и читает книгу?

Так…

Мысль поразила его так внезапно, что у него перехватило дыхание.

Что, если он сможет заполучить эту девушку? Что, если он сможет увезти ее из дома… подальше от Бакнера… и где-то удерживать ее? Что, если ценой за ее возвращение станет подпись Бакнера на признании о поджоге и убийстве и передача бумаг Ричарду Герральду?

Можно ли это сделать?

Ему нужно было подумать об этом. Бакнеру, скорее всего, будет плевать, если похитить его жену. Он, вероятно, и так уже спланировал ее гибель… но дочь? То, как он встрепенулся, как петух, когда Мак упомянул девушку в разговоре, говорило само за себя. Вероятно, она была его слабостью. И если б он решил, что с Дженнифер может что-то случиться, он подписал бы любое признание, лишь бы ее не начали возвращать домой по частям.

Если б Мак смог каким-то образом сделать это и передать Герральду признание Бакнера, закон мог бы вмешаться и заставить Бакнера заплатить за его злодеяния. Но это означало бы объявление войны двум другим членам синдиката «Три Угла», не так ли? Потому что они наверняка захотят отомстить и Маку, и Герральду. Даже если все пройдет гладко… Особенно, если все пройдет гладко.

Еще некоторое время Мак лежал на животе, продолжая наблюдать в подзорную трубу.

Да. Ему нужно было обдумать все и сформулировать план. Как проникнуть во вражескую крепость, как подобраться достаточно близко к девушке… все детали, о которых нужно было позаботиться, прежде чем приступить к реализации плана.

Он сложил трубу, чтобы на нее не попал неосторожный солнечный отблеск и не выдал присутствие шпиона. Сев на лошадь, Мак проехал милю, прежде чем свернуть на дорогу, ведущую в Лондон.

Ночью ему приснился сон о том, как он приближается к Немезиде в его стойле, предлагает коню яблоко, тот принимает его и хрустит им с аппетитом. Когда Мак во сне обернулся, перед ним стоял Рубен, говорил что-то неразборчивое и указывал куда-то наверх. Посмотрев в указанном направлении Мак увидел, как все чернеет от огня, и на этом призрачная экскурсия была завершена.

В ту ночь он сильно напился. Собственная идея отмщения показалась ему невозможной.

Придя в себя, Мак принял решение составить детальный план, потому что он знал: его отец и погибший Немезида хотели бы этого. И лишь руками Маккавея ДеКея это могло осуществиться.

Мак начал регулярно выезжать на свой наблюдательный пункт в лесу, откуда открывался вид на особняк Бакнера. Частенько он проводил ночь на спальнике и усердно наблюдал, делая множество важных наблюдений. Три раза в неделю на дилижансе приезжал мужчина с сумкой, а иногда со стопкой книг, и тогда Дженнифер выходила ему навстречу, а позже провожала до дилижанса после нескольких часов визита. Мак догадался, что это был учитель — ведь Бакнер не позволял девочке посещать частную школу (возможно, опасаясь возмездия со стороны своих врагов).

Более важным было другое наблюдение, сделанное спустя два месяца: каждую вторую субботу утром около восьми часов Дженнифер и ее мать садились в карету, которую привозили из каретного амбара слева от особняка. К ним присоединялся мужчина, в котором Мак узнал одного из телохранителей, посетивших особняк ДеКеев. Карета трогалась с места, за ней на расстоянии примерно тридцати ярдов следовал еще один телохранитель верхом на лошади.

Мак отрастил бороду и усы, которые изменили его лицо до неузнаваемости, и однажды в субботу последовал за процессией, вскоре обнаружив, что целью был поход по магазинам в Лондоне. Бакнер явно согласился на это после давления со стороны жены. В любом случае, кроме прогулок в саду и редких выходов на пастбище верхом на одной из рабочих лошадей, Дженнифер — дорогая милая Дженни — почти не появлялась на людях.

Но походы по магазинам... На этом стоило остановиться, не так ли?

Мак мало ел и почти не спал, все его мысли занимали детали плана. Какая-то часть его души умоляла прекратить все это, свернуть с грешного пути, но это был лишь слабый шепот, заглушаемый голосом ярости. Мак знал свою цель: отомстить за злодеяния Джайлса Бакнера и с удовлетворением наблюдать, как этого дьявола повесят. Только так Мак мог обрести покой в этом мире.

Его борода стала густой и неопрятной, а волосы он стриг только на макушке. Его лицо было изборождено морщинами голода, глаза ввалились, бледность делала его похожим на полуночного бродягу. И он действительно бродил, переходя от одной непристойной мрачно-темной таверны в доках к другой, предлагая бармену монету и спрашивая:

— Ты знаешь двух мужчин, которые сделают для меня одну работу?

После того, как его подстерегла пара воришек на Тамблдаун-Стрит, и он пострадал от ограбления и удара по ребрам, из-за которого несколько дней кашлял кровью, Мак стал носить один из своих пистолетов в матерчатой сумке на плече. Дважды ему пришлось использовать его, чтобы спасти свою шкуру.