На этом месте я начала слушать гораздо внимательнее. Аодхфайонн ничего не рассказывал мне об этом. Да, если честно, я и сама забыла о его ранении и о том, что было до нашей ночи.

И только сейчас вспомнила: когда утром Йонн одевался, его спина была абсолютно чистой. А на том месте, где должен был багроветь свежий рубец, находилась гладкая кожа.

Как такое возможно?

Но горничные вряд ли смогли бы ответить на этот вопрос. Об этом я спрошу у мужа, когда он вернётся. Главное, что теперь я чувствую своё право задавать ему подобные вопросы. И знаю, что он ответит мне.

Поэтому у горничных спросила другое:

— Что вы знаете о восстании?

Оказывается, бунт начался в герцогстве Ванкаст. Люди жгли дома сборщиков налогов, утверждая, что это демоны, посланные королём-драконом, чтобы грабить простой народ. Сам Аодхфайонн был объявлен воплощением зла. И его решили убить, как только придумают, каким образом пробраться в замок Фа.

— А замок Ванкаста уцелел? — я подумала, что бедняге герцогу пришлось несладко. Наверняка бунтари пытались ворваться в его дом. Надеюсь, сам Ванкаст, его супруга и наследники уцелели.

Каково же было моё удивление, когда Эрин ответила:

— Бунтовщики считают герцогов непричастными к страданиям народа. Они обвиняют во всех своих бедах короля-дракона, то есть господина Йонна…

— А мне кажется, что дело тут нечисто, — добавила Дэрин. Она оглянулась на дверь, как будто кто-то мог нас подслушать и, понизив голос, сообщила: — Я слышала кое от кого, что большая часть бунтовщиков не местные. Их никто не знает в долине. Особенно крикуны, которые громче всех требуют смерти господина Йонна и заводят остальных…

Я резко обернулась, в удивлении уставившись на горничную. Она выглядела серьёзной. Совсем не похоже, что девушка шутит. Да и как шутить таким?

Аодхфайонна в замке любили. Это я уже успела заметить. Никто из прислуги не пожелал бы ему такой участи.

Тогда зачем каким-то чужакам приезжать в герцогство Ванкаст и устраивать там восстание против короля-дракона?

Дэрин права, дело тут совсем нечисто.

— Госпожа, — перебила она мои мысли, — позвольте я закончу с волосами. Не крутитесь, пожалуйста.

Я послушно повернулась назад, снова погрузившись в размышления о странном восстании. Ещё один момент вызывал у меня подозрения: оно случилось вскоре после того, как Аодхфайонн женился на мне.

Я не была уверена, но казалось, что эти события связаны между собой.

К ужину Йонн не вернулся. Я напрасно прождала его, глядя из окна во двор замка. Смирилась с тем, что ужинать мне придётся в одиночестве, и направилась обратно к столу. Там уже безнадёжно остыли накрытые серебряными колпаками блюда.

Как вдруг в стекло постучали.

Я обернулась, и увидела белую горлицу с привязанной к лапке запиской.

Почему-то сразу вспомнились слова Коилина о том, что белая голубка постучит в моё окно. Как давно это было. Тогда я думала, что влюблена в него и моя жизнь кончилась. С тех пор многое изменилось. И я точно знаю, что никогда по-настоящему не любила Коилина, иначе не смогла бы так быстро забыть. Ведь за последние дни я ни разу о нём не вспомнила.

Теперь я не могла представить иной судьбы, чем быть женой короля-дракона.

Но окно всё же открыла. Подставила руку, горлица вспорхнула и привычным движением опустилась на мои пальцы. Эта птичка здесь явно не случайно.

Я аккуратно отвязала записку, привязанную к её лапке. И вместе с ней ко мне в ладонь упал крошечный флакончик. Пока я разглядывала его на просвет, голубка вылетела обратно в окно.

Значит, ответа от меня не ждут.

Я снова посмотрела на флакончик. Внутри белел какой-то порошок. Думаю, в записке будет пояснение.

Но, чем больше я вчитывалась в ровные строки, написанные знакомой рукой, тем больше понимала — мне всё это совсем не нравится.

«Возлюбленная моя Оксианна, высыпь содержимое этого флакона в еду или питьё Аодхфайонна. Достаточно несколько крупинок, но лучше сыпь всё, чтобы подействовало наверняка. Ты освободишься от ненавистного брака, и мы наконец сможем быть вместе.

Твой Коилин».

Я перечитала письмо несколько раз. И всё не могла поверить… Человек, которого знаю с детства, моя первая любовь, Коилин, он что — прислал яд, чтобы я отравила своего мужа?

Меня обуревал гнев. Да как он посмел?! После того, как отказался от меня. Струсил и сам отдал королю-дракону.

Теперь я понимала, что никогда не стала бы счастливой с Коилином. Я идеализировала его. На самом деле он был слабым, не слишком смелым, завидовал моим братьям, которые родились сыновьями герцога.

Но яд… это было просто запредельно.

Не ожидала такого от него.

Я посмотрела на флакончик в моей руке и оглянулась, раздумывая, куда бы его деть, чтобы никто не нашёл и не пострадал. Разумеется, подсыпать отраву в еду Йонну я не собиралась.

Подумав, швырнула склянку в пустой камин. С удовлетворением услышала, как хрустнуло, разбиваясь, стекло. И всё же я не была полностью удовлетворена. Мне хотелось полностью уничтожить эту гадость.

Я вытащила дрова из стоявшей рядом корзины и сложила над осколками, а потом подожгла. Пусть вечер был тёплым. Этот огонь очистительный, он выжжет скверну из нашего с Йонном дома.

Служанки пришли убирать со стола и обнаружили меня у пылающего жаром камина. Сёстры удивлённо переглянулись, но ни о чём не спросили. И я была им признательна.

Как рассказать о том, что близкий человек, которого ты считала почти родным, способен на такую подлость?

А не связано ли это послание с восстанием в долине? Ведь стрелу Йонну тоже пустили в спину. Ох, Коилин, неужели я тебя совсем не знала?

— Госпожа, прикажете убирать со стола? — спросила Эрин.

— Вы так ничего и не съели, — с сожалением вторила ей сестра.

— Я поужинаю, когда вернётся мой муж, — твёрдо ответила я.

— Как же приятно это слышать! — произнёс родной голос, заставив меня обернуться.

Губы сами растянулись в улыбке. А мне пришлось собрать всю свою силу воли и вспомнить, что я благородная леди, а не какая-то крестьянка, чтобы с визгом броситься на шею Йонну. Хотя, видят боги, мне этого очень хотелось.

Аодхфайонн подошёл ко мне и склонил голову, как полагалось по этикету. Я протянула ему руку и позволила поцеловать.

А потом всё же не сдержалась, прижалась к его груди и прошептала:

— Я очень ждала тебя.

— А я очень спешил к тебе, — так же тихо ответил он.

Горничные куда-то испарились. Мы с Йонном стояли посреди столовой и целовались. Мир вокруг исчез и вернулся снова, только когда король сказал:

— Давай всё же поужинаем. Моей жене сегодня ночью понадобятся силы.

Я покраснела и оглянулась. Служанки меняли на столе остывшие блюда на горячие. Обе делали вид, что не замечают нас.

Могли бы и не менять. Под обжигающим взглядом Аодхфайонна я всё равно почти не понимала, что кладу в рот. И не чувствовала вкуса еды. Щёки пламенели. Внутри росло нетерпение. Я хотела остаться наедине со своим мужем. И он исполнил моё желание, заставляя меня вновь и вновь выкрикивать его имя.

Потом мы лежали разморенные и счастливые. Я водила пальцем по спине Йонна, думая о том, какая же у него гладкая кожа.

Гладкая кожа!

— Йонн! — вспомнив, я подскочила на постели. А своим криком заставила засыпающего супруга встрепенуться. — Почему вчера на спине у тебя была рана, а сегодня утром от неё не осталось и следа?

Ответ мне не понравится. Это я поняла по дёрнувшейся губе и ставшему виноватым лицу.

— Окс, — он впервые назвал меня сокращённым именем, но я на это не купилась, продолжая сверлить его требовательным взглядом. — Я обещаю, что всё расскажу и даже покажу тебе. Правда. Но не прямо сейчас. Я прошу довериться мне и подождать. Дашь мне немного времени?

Мне ничего не оставалось, как кивнуть, соглашаясь. Я верила Йонну. Да, теперь верила. Конечно, у него были свои тайны. Но он поделится ими со мной. Пусть не прямо сейчас. Я согласна ждать, когда он будет готов. Аодхфайонн достоин этого как никто другой.