— Над этим работают. Сейчас важно понять, где конкретно был азарел. Если кто — то подсыпал леди Ариане в тарелку — это одно. Если в общий поднос — совсем другое. Совершенно разные следы. Но этот кто-то очень активен. Два покушения за сутки. Что дальше?

— Такое ощущение, что он куда — то спешит, — задумчиво произнесла Реджина. — Нас десять, сегодня выбыло двое. Потом попытались выбить меня. И Ариану.

— Ее, кстати, оставили, — сообщил друг. — Фредерик тоже считает, что злоумышленник спешит. И хочет потянуть время до следующего испытания. Так что будь осторожна. Береги себя.

С этими словами друг еще раз проверил защиту на покоях и удалился. Реджина, побродив немного по комнате, легла спать. Усталость и почти бессонная ночь сказались — она провалилась в тревожный сон, как только закрыла глаза.

Вокруг нее снова был огонь. Только в этот раз огненный лабиринт не так пугал, он манил, звал к себе, обещая что-то. И Реджина шла, сама не зная куда. Она чувствовала, что ведет ее вперед что-то внутри, призывает. И княжна все шла и шла, чувствуя, что ей жизненно необходимо найти то, что так отчаянно манит. Может, это как — то связано с тем жалобным поскуливанием, что она слышала в прошлый раз?

Будто в ответ на ее мысли раздалось еле слышное: — Хозя-я-яйка….

Реджина остановилась, пытаясь сообразить, откуда слышится голос. Она чувствовала, что нужно спешить. Ей нужно найти то существо, которое так отчаянно ее зовет. Почему она уверена, что зовут именно ее? Девушка не могла ответить, она просто это знала. Эта уверенность жила в ней так крепко, словно никаких других вариантов и быть не могло.

Так, стоп! А что, если не кидаться за призрачными возгласами, а попытаться нащупать источник при помощи магии, силы? Да, это рискованно, но иначе она так и будет бегать за тенями и никого в итоге не найдет.

Реджина замерла, пытаясь объединить все силы: и стихийную магию, и светлую, и темную. Она надеялась, что в этот раз все получится. И пусть сама не знала, что же она все-таки ищет, она сделает все, чтобы найти правду.

Сила концентрировалась на кончиках пальцев, искорки слегка покалывали кожу. Реджина мысленно представила, как тонкая поисковая нить, переливающаяся светом, огнем и тьмой, протянулась от ее ладони к источнику звука. Сначала она была тонкой, еле уловимой, а потом становилась все ярче и четче. И княжна пошла по ней.

Шаг за шагом, она продвигалась вперед, не обращая внимания на огненные стены лабиринта. Она сможет, найдет. Других вариантов просто не может быть.

Сложно сказать, как долго она шла, пока не уперлась в огненную клетку. Среди тонких прутьев на полу сидел маленьким, практически крошечный лисенок с пылающей огнем шерсткой. При виде него княжна замерла и стала судорожно хватать ртом воздух.

— Хозя-яйка, — жалобно проговорил он и вдруг замер, приподняв мордочку при виде Реджины. — Услышала, — в голосе существа слышалось облегчение.

А княжна протянула руку, не решаясь до него дотронуться. Он казался каким — то своим, родным, но в то же время совершенно недосягаемым. Ей казалось, будто она его знает. Словно он какая-то часть ее, о которой она смогла забыть.

— Хозя-яюшка, — лисенок чуть ли не мурлыкал.

У Реджины буквально зачесались пальцы от желания его коснуться. Она даже мысли не допускала, что от этой прелести может исходить опасность. Интуиция ей подсказывала, что это невозможно.

Вот только огненные прутья не дали ей коснуться мягкой полыхающей шерстки. Нет, они не обжигали, но покалывали так, что прорваться через них было невозможно. Лисенок покачал головой:

— Нельзя, хозяйка. Рано. Пока еще рано.

Реджина села на землю прямо напротив него, чтобы с ним разговаривать. Зверек смотрел на нее, склонив голову набок, и изучал.

— А ты изменилась, — вдруг выдал он. — Почти потухла.

Потухла? Княжне казалось, что она наоборот полыхает. И что значит «изменилась»? Они что, знакомы? И почему он называет ее хозяйкой?

— Кто ты? — самый краткий из всех вопросов сорвался с ее губ. Лисенок огорченно повесил голову:

— Ты забыла, хозяйка. Ты все забыла. Я — огнеяр, часть твоей силы. Твой фамильяр, если можно так назвать.

— Но… — девушка хотела возразить, что никакого фамильяра у нее никогда не было, но в голове снова прозвучала его фраза: «Ты забыла». У нее ведь тоже было ощущение, что она действительно забыла что-то важное.

— Ты перестала меня слышать, — пояснил зверек. — Давно уже. Я уже думал и не дозовусь никогда уже. Я начал умирать, хозяйка.

Он проговорил это без укора, но с такой тоской, что она невольно ощутила чувство вины. Кто, если не она, виноват в том, что она перестала слышать фамильяра? Как он сказал, огнеяр? Интересно, почему про них никто не знает?

— Потому что руководства для сущностей никто не писал, — усмехнулся зверек, и Реджина вдруг узнала в его ехидстве саму себя. — Мы рождаемся вместе с силой. И остаемся с вами, пока она есть.

Пока она есть… Получается, она перестала слышать огнеяра пять лет назад? Тогда же, когда на ее зов перестал отвечать Аден? Но почему она вновь услышала его именно сейчас? С чем это может быть связано? И почему она не может его коснуться?

Последний вопрос она поспешила озвучить вслух. Зверек тягостно вздохнул и сообщил:

— Потому что ты сейчас не единое целое с твоей силой. Я так и останусь в клетке, пока вы не познаете друг друга. Пока не найдете гармонию.

А если не найдет? Что тогда? Хотя нет, он же уже озвучил последствия. Огнеяр начал умирать. И умрет, если она так и не справится со своими проблемами. И виновата в этом будет она и только она. Девушка вздохнула. Она должна справиться. Теперь она несет ответственность не только за себя.

— Ты звал меня все пять лет? — спросила Реджина. Зверек закрыл мордочку лапкой и сообщил:

— Я не знаю, сколько прошло времени, хозяйка. Было страшно. Тоскливо. Одиноко. Я ты все не отзывалась. Я тебя не чувствовал. Я уже думал, что никогда больше не почувствую.

Девушка сглотнула поступивший к горлу ком. Он не обвинял. Но почему она чувствовала себя тварью, которая бросила собственного ребенка?

— Прости, — прошептала девушка, понимая, что от этого бедному огнеяру легче не станет. Он и сейчас из-за нее находится в клетке, не имея возможности вырваться из плена до тех пор, пока его нерадивая хозяйка не справится с собственной магией. Жутко звучит? Да не то слово! И, самое ужасное, она не знает, как ему помочь. Точнее знает, но никак не может. Хотеть она может сколько угодно, вот только от этого магия ей подчиняться не будет.

— Ты справишься, хозяйка! — убежденно проговорил зверек. — Ты меня услышала, это уже немало. Ты справишься!

Он говорил уверенно, убежденно, так, что ей самой хотелось верить. Но неудачи последних лет тяжелым грузом пригибали ее к земле, не давая поверить в то, что она действительно справится. Слишком многое за это время произошло. Хотя, с другой стороны, она действительно начала здесь слышать свою магию. Может, это связано с тем, что она вернулась к той самой, исходной точке, с которой все и пошло наперекосяк. К Фредерику. Она узнала, что послужило причиной их разрыва. Вспомнила, что владеет не только огненной, но и светлой и темной магией. Не то чтобы она об этом забывала, но практически не пользовалась ею. И начала слышать огнеяра. Не так уже мало за два дня, не правда ли?

— Скажи, а у тебя есть имя? — с любопытством совсем не в тему спросила Реджина. Она почему-то была уверена, что да, есть. Вот только она никак не может его вспомнить. Только она напрягала память, как внутри что — то мучительно начинало жечь. Интересно, почему это сработало с милым фамильяром, но не сработало с ее первой любовью? Если бы она не помнила про Фредерика, было бы куда как проще.

— Есть, — важно проговорил огнеяр и снова склонил мордочку набок. В такой позе он казался невероятно милым, его так и хотелось погладить, потискать, почесать за ушком. Вот только огненные прутья клетки не давали этого сделать. — Его давала мне ты.