И отчего-то девушка знала, что там, где-то далеко, осталась суета и проблемы. Те самые страхи, которые поглощали ее и мешали двигаться вперед. Боль, которая обжигала изнутри так сильно, что иногда огонь вырывался наружу. Она устала. Она до невозможности устала от всего этого. Сколько можно гореть и раз за разом сгорать дотла без малейшей надежды выкарабкаться? Она устала быть сильной, хотя сейчас и не до конца понимала, что это такое.

Пламя слегка покалывало кожу и погружало девушку в состояние нирваны. Хорошо. Легко, спокойно, комфортно. Кажется, еще немного — и она будет убаюкана этими всполохами. Кстати, а эта мысль!

Девушка прилегла прямо посреди огня. Почему-то он казался мягким, легким, как облако. Он обнял ее со всех сторон, легкими движениями поглаживая, убаюкивая. Огоньки заплясали неясными тенями, которые вместо того, чтобы вызывать раздражение, все больше и больше погружали в сон.

Перед мысленным взором замелькали далекие картинки. Ей казалось, что она в них была центральной фигурой. Вот в ее сознании возник какой — то высокий блондин с ледяным взглядом. В первый момент девушке захотелось закричать, рвануть к нему, но теплые всполохи огня утешающе погладили ее и желание поубавилось. Мягкое прикосновение к коже, одно, другое. И с каждым таким касанием образ становился все более размытым, нечетким. Только тело пронзали тонкие уколы, словно рвались нити, некогда связывающие ее с этим мужчиной. И с каждой из них становилось легче, спокойнее, комфортнее.

А потом исчезли и неясные картинки. Появилась темнота, такая манящая, зовущая. Она чувствовала, знала, что стоит стать к ней ближе, шагнуть — и все исчезнет. Прервутся все связи, причиняющие ей боль. Там не останется ничего. Ни страха. Ни желаний. Ни сожалений о несбывшемся. Все забудется, как только она уснет.

До вожделенного забытья оставалось совсем немного. Еще чуть-чуть — и она станет свободной. Но тут ранее успокаивающие тени вдруг замелькали со страшной силой. Беспокойно, раздражающе. Послышались шорохи в ранее родной тишине. И каждый звук громом отзывался в ее сознании, мешал, беспокоил.

Вот зачем все это? Почему ей не дают просто уснуть и все забыть? Почему ее не могут отпустить? Она чувствовала — пока все не стихнет, она не сможет уйти. А ей так хочется свободы. Ей не нужно будет ни во что верить, никого не придется ждать, не в чем разочаровываться. Почему ей не дают перешагнуть эту черту? Ведь в забвении счастье, в забвении — покой.

— Реджина! Реджи!

Чей-то голос прозвучал близко, словно он был в ее голове. Резкий, нетерпеливый, он безжалостно выдирал ее из покоя. Нет! Не надо! Пожалуйста, не надо! Девушка поморщилась. Почему ей не дадут просто уснуть? Почему ее не могут оставить?

Реджина? А кто это? Почему это имя кажется ей таким знакомым, будто она слышала его далеко не раз? Знакомым и родным. Неужели это она? Но зачем ей об этом вспоминать? Ей так хорошо здесь, в своем сне.

— Реджина! — голос звучал уже рядом, прорывался сквозь сознание, не давая уплыть в забвение. — Да очнись ты!

Это был уже не просто голос. Ее затеребили, затрясли и явно не собирались оставлять в покое. И это раздражало. Девушка попыталась отстранить рукой помеху, почувствовала, как на ее ладони появилось что-то теплое, а затем кто-то рядом выругался.

— Демоны! Да что же это такое?! Очнись, слышишь. Я не дам тебе уйти!

Ему что, жалко, что ли? Или она что-то ему задолжала? Так мог бы быть милосердным и простить все долги. Зачем докапываться и пытаться вернуть человека, который этого не хочет?

— Реджи! — щеку словно обожгло огнем. Этот таинственный «он» что, бьет ее, что ли? Да нет, не похоже. Ласковое касание пальцев вызывала еле заметную дрожь.

— Ну что же ты? — в голосе мужчины уже слышалось отчаяние. — Почему ты никак не проснешься? Вернись!

Только все заверения не помогали. Вместо того, чтобы открыть глаза, девушка замотала головой, пытаясь отогнать непрошенного гостя. Ей это не нужно. Ей хорошо и здесь. Не нужно ее тревожить!

— Ну все! — а теперь появились угрожающие нотки. — Потом не жалуйся. Ты сама меня вынудила.

А в следующий момент к ее губам прижалось что — то горячее. Ласковое и почти неуловимое. Тепло от прикосновения распространилось по всему телу. Ее что, целуют? Но зачем? Кто? И почему ей так хочется вернуться обратно? Зачем ее вытягивает из столь вожделенного забытья?

— Слава богам, очнулась, — блондин с ледяными глазами устало прижался лбом к ее лбу. Так, словно имел на это право. Был родным и близким.

— Кто ты? — прошептала девушка, оглядываясь по сторонам. Она по-прежнему была посреди пустыря. Огонь вокруг словно застыл. Вот только теперь их было двое.

От ее вопроса блондин чуть не отшатнулся, потемнел лицом и неверяще на нее посмотрел.

— Что ты сказала? — попросил повторить он странным, охрипшим голосом. Будто он голос почти сорвал, пытаясь до нее докричаться. Реджина (кажется, ее именно так зовут), вывернулась из его объятий, увеличивая расстояние между ними, но осталась сидеть на песке. Так она могла быть вровень с ним. Почему-то ей это казалось очень важным. Еще один странный пунктик, который она не понимала и уж тем более не могла объяснить логически.

— Я спросила, кто ты, — повторила девушка еще раз, буквально впиваясь глазами в его лицо. Такое знакомое, словно она видела его много — много раз. И что-то в этом неправильно. Почему-то она уверена, что должна находиться здесь в гордом одиночестве. Откуда он здесь взялся?

— Ты хочешь сказать, что не знаешь, кто я? — переспросил он. Его голос слегка дрогнул. Почему его так удивляет ее вопрос? Это же вполне естественно. Или нет?

— Разве я этого не сказала? — парировала девушка, зачем-то протягивая руку и проводя пальцем по его щеке. Она изучала — и зрительно, и тактильно — пыталась понять, отчего он казался ей смутно знакомым. Кто он такой? Зачем он сюда пришел? И, если он пришел за ней, то почему?

— Мне кажется, что я тебя знаю, — тихо проговорила она, продолжая свои исследования. — Но я не могу понять, откуда. Поэтому и спросила.

— Так, — его ладонь накрыла ее руку, прижимая сильнее к щеке, словно боялся отпустить ее хотя бы на одну секунду. Будто разорвет контакт — и она снова погрузится в небытие. Настырный, что сказать. — Скажи мне, Реджина, — его голос слегка дрогнул, — а ты помнишь, кто ты такая?

Этот вопрос почему-то вызвал у девушки ступор. Она удивленно на него посмотрела, заморгала глазами, пытаясь осознать что-то. Но ответа внутри себя, видимо, найти не смогла. И лишь тогда изумленно изрекла вслух:

— Нет. А должна?

Лицо молодого дракона на словах девушки исказилось, словно его ударили. И такая боль мелькнула в ледяных глазах, такая тоска, что даже самое каменное сердце бы растаяло. Вот только сидящая на золе княжна смотрела на него удивленным взглядом. Старалась, но никак не могла вспомнить.

— Развлекаешься? — раздался вдруг за спиной вкрадчивый мужской голос. Девушка, наблюдающая эту картину, слегка вздрогнула и, поведя рукой, развеяла облако, которое транслировала ей происходящее.

— Ну что же ты так? — мужчина подошел и восстановил то, что только что влажным воздухом опустилось на землю. Только его картинка казалась более яркой и теплой. — Мне тоже интересно, Ламара.

Морская богиня (а это была она) недовольно покосилась на Аденэля. Она как — то не рассчитывала, что родственник застанет ее в такой момент. Никак не собиралась высказывать свой интерес к этой паре.

— Да ладно тебе, — рассмеялся в ответ на ее гримасу бог огня. — И не жалко тебе парня?

— А тебе свою подопечную не жалко? — парировала его слова Ламара. — Ты уже пять лет не отзываешься на ее зов. Девушка чувствует себя брошенной, никому не нужной. Ей кажется, что у нее нет ни малейших путей к счастью.

— Ты же знаешь, что это не так, — Аден опустился в удобное кресло и с насмешкой уставился на морскую. — И тебе напомнить, по какой причине она чувствует себя ненужной и кто в этом виноват?