Она всё ещё пыталась его оттолкнуть, отворачивалась от поцелуев, хотя на самом деле лоно её уже пылало огнем, наливаясь постепенно нарастающим наслаждением. А он вдруг ослабил напор, бешеная страсть, с которой он набросился, сменилась неожиданной нежностью и чувственностью, он приостановился и начал двигаться не спеша, целуя её, лаская.
Кэрол с трудом сдерживала стоны удовольствия, упрямо не желая ответить на его страсть, хоть и знала, что не удастся его обмануть. Он прекрасно её знал. Они провели в постели так много часов… столько лет. Никто не знал её так, как он. Чтобы она сейчас ни пыталась перед ним изобразить, как бы ни притворялась, он видел и ощущал, что она отзывается на его любовь всем телом, всем сердцем. Кэрол замечала, как на его напряженном от страсти лице мелькает счастливая блаженная улыбка. И с трудом сдерживалась, чтобы тоже не улыбнуться так же…
Но обида и упрямство в ней были слишком сильны, она подавляла охватившие её эмоции и удовольствие, не желая им сдаваться.
— Ну давай… пожалуйста, хватит противиться… Я же и так знаю… — простонал Джек, осыпая её лицо поцелуями. — Я так соскучился… не могу уже терпеть… не мучай меня…
— Ну так заканчивай, кто тебе не даёт! — огрызнулась она, отворачиваясь. — А я не хочу и не могу!
— Врёшь ты всё! — он хмыкнул и, отстранившись, скользнул вниз, хватая её под коленки.
— Джек, перестань, хватит! Дети услышат… пожалуйста! — Кэрол представила, что вот сейчас Джо или Патрик войдут в комнату и увидят…
Она сцепила челюсти, поджала губы, уже не с силах подавить наслаждение, которое в ней росло под его ласками. Он слишком хорошо знал, как вызвать в ней это удовольствие, знал её тело, как заставить его отреагировать…
Надолго её не хватило и, подведя её к оргазму, Джек вернулся в её тело и запечатал рот глубоким поцелуем, приглушая стоны, и её, и свои собственные. Тело её начало содрогаться под ним от неудержимого оргазма, который она не сумела подавить, длинные ногти вонзились ему в спину, как будто она специально хотела сделать больно, мстя за своё поражение, но Джек стерпел, охваченный таким экстазом, что её попытка испортить его удовольствие не удалась. А её ярость и нежелание покориться ещё больше его подстегнули, как было всегда, и наоборот, только усилили удовольствие, сделав ещё острее и пронзительнее.
Перекатившись на бок, Джек обнял её и прижал к бешено колотящемуся сердцу, переполненному ни с чем не сравнимым счастьем и радостью. Удовлетворённо вздохнув, он наклонился и с нежностью поцеловал жену в губы.
— Прости меня… я не хотел вот так… не собирался, честное слово. Просто сорвался, не выдержал. Я так соскучился! Так мечтал об этом…
Кэрол промолчала, без сил лежа в его объятиях, разомлевшая и счастливая.
— Какой ты стала злючкой! — он вдруг тихо засмеялся. — Ты зачем меня так поцарапала? Чуть мясо с костей не содрала! Кайф хотела мне испортить? Не вышло, милая!
— Жаль, — буркнула она, скрыв от него растянувшую губы улыбку. — В следующий раз укушу.
Он рассмеялся и ласково ущипнул её за ягодицу.
— Я тебе укушу! — подняв к себе её лицо, он снова её поцеловал, такой счастливый, что глаза Кэрол вдруг увлажнились, и она против воли ответила на его поцелуй, на мгновение позабыв обо всём на свете. Обняла, со всех сил прижимая к себе, поддавшись своем чувствам… своей безумной любви, сопротивляться которой больше не могла.
И она с упоением целовала его, обнимала, гладила и ласкала, потеряв голову… Как много лет назад, когда он впервые уложил её в постель, заставив подчиниться и забыть обо всём…
И вскоре они уже катались по полу, сцепившись в обоюдной всепоглощающей страсти, и заботило их только одно — как не забыть о необходимости вести себя потише, чтобы не быть услышанными. Любовь, которой они оба сопротивлялись так долго, не желая признать её силу и власть над ними и их жизнью, любовь, над которой оба надругались, растерзали, растоптали, пытаясь уничтожить, избавиться, за что та мстила им, изводя невыносимыми любовными муками, болью, страданиями, так и не отпустив… теперь эта любовь снова подарила им умопомрачительное счастье и наслаждение, как награду за то, что снова ей покорились, признав, наконец, тот факт, что не она им подвластна, а они — ей. И обессилев от своих страданий, они вдруг с облегчением и радостью сдались этой любви… друг другу. И пьянели в жарких объятиях оттого, какое это принесло ощущение счастья… Ненависть, злоба, обиды и ревность — всё растворилось в этом ощущении. В наслаждении душевном и физическом, которое дарила им их любовь и которое ничто другое не могло заставить испытать.
И Джек был с нею прежним, хотя Кэрол до сих пор не могла в это поверить — нежным, ласковым, любящим. Это невозможно.
— Не может быть… — прошептала она, не замечая, что делает это вслух, и тут же забыла о своём удивлении, с жаром отвечая на его ненасытные голодные поцелуи.
Совершенно неожиданно сердце её вдруг тревожно всколыхнулось от внезапного ощущения, что за ними наблюдают. Резко повернув голову, она посмотрела в окно. Горячие ладони легли ей на скулы, поворачивая лицом к нему, губы страстно накрыли рот, и Кэрол застонала, позабыв о том, что её отвлекло…
Даже самый восхитительный секс, такой, как с Рэем, например, не мог заставить её испытывать такие сильные эмоции, какие она испытывала сейчас, в объятиях любимого мужчины… И ничто не могло с этим сравниться, ничем нельзя было это заменить, как бы она ни искала и ни старалась. Только снова полюбить. Но она так и не смогла. Почему? Джека держит проклятие, а её что? Ведь он обычный мужчина, без всяких там сверхъестественных чар и проклятий. Почему же тогда она им так одержима?
Она думала об этом, лежа в его объятиях и всё ещё тяжело дыша, прислушиваясь к учащенным ударам сердца в его груди. Он прижимал её к себе, перебирая пальцами белые волосы, с упоением втягивая ноздрями их запах, касаясь губами в нежных поцелуях. А она поднимала голову, вновь и вновь подставляя этим поцелуям губы, которые он сладко целовал. И Кэрол мечтала о том, чтобы эти мгновения остановились и никогда не заканчивались, мечтала вот так целоваться с ним всегда, до конца жизни. Потому что поняла — ничего прекраснее в её жизни нет и не было.
— Ты скучала по мне? — прошептал он, лаская взглядом её лицо так, словно не мог насмотреться. — Ну пожалуйста, не молчи… Скажи мне… — но она опустила глаза, отказываясь отвечать. — Я много думал, там, в тюрьме… Многое понял, пересмотрел… Признал, наконец-то, что это я виноват… я разрушил всё… совершал одну ошибку за другой, как никогда раньше в жизни… Как последний идиот. Сам себе удивляюсь, почему? Ведь я совсем не идиот и никогда им не был.
— Самомнение в тебе всегда зашкаливало! — фыркнула Кэрол. — Как же, все кругом не правы, только ты один лучше всех всё знаешь!
— Но ведь так и есть! — он снова засмеялся, крепче прижимая её к себе. — Что поделать, если я и впрямь умнее всех! Просто даже самые умные тоже могут совершать ошибки, как ни крути… а потом эти же ошибки кажутся такими глупыми, что не понимаешь — как так могло произойти? Где же были мои мозги? — он прижался губами к её белым волосам и закрыл глаза от избытка чувств. — Я люблю тебя, Кэрол… Я никогда больше не совершу таких ошибок, не обижу тебя… буду только любить! Буду дорожить тобой, нашей семьёй, потому что понял, что дороже у меня ничего нет и не будет… Я не могу жить без вас. И меня так печалит, что вы смогли… Смогли так легко уйти, оставить меня, вычеркнуть из жизни, не интересуясь моей судьбой. Что Патрик отрёкся от меня… выбрал этого Спенсера, согласился, чтобы он занял моё место рядом с вами… Я держался после аварии, но этого не вынес… Это так меня подорвало, поломало… Я не виню его, понимаю, признаю, что сам виноват… Но вынести это не в моих силах, Кэрол. Я хочу вас вернуть, всё исправить. Мне нужна ваша любовь… так нужна! Я не лгал, когда обещал, что не буду больше тебя принуждать. Не буду заставлять. Решение за тобой, куда ты вернёшься — в наш дом, или в свою квартиру. Но знай… я не обещаю, что смирюсь. Нет. Я не оставлю тебя в покое, пока не добьюсь, чтобы ты передумала… по-хорошему, не как раньше — это я обещаю. Я сделаю всё, чтобы ты сама захотела ко мне вернуться. Чтобы снова поверила в мою любовь. Я докажу. А добиваться своего я умею, ты прекрасно знаешь, — он засмеялся, поглаживая её по бедру. — Так что подумай, есть ли смысл сопротивляться, если ты всё равно будешь моей, как и раньше. Только время терять, да мучить себя и меня… Лучше сразу сдавайся!
