— Я не знаю, — равнодушно ответил он.

— Я… прости, но я вынуждена пока тебя связать. На всякий случай. Хорошо? — она виновато улыбнулась, но парень никак не отреагировал на её улыбку. Стянув с шеи шарф, Кэрол крепко стянула его запястья и завязала на два узла. Парень безразлично наблюдал за её действиями.

— А теперь садись в машину. Мы уезжаем.

Благословенный послушно уселся на сиденье, и Кэрол захлопнула дверь.

Вернувшись на место, она поймала взгляд Иссы.

— Если он не притворяется, то ему здорово повредили мозги, — удивлённо сказал тот, разглядывая парня, который уставился в окно отсутствующим взглядом.

— Не настолько, чтобы он не понимал, что находится в опасности или нуждается в помощи. Там, перед машиной, он смотрел на меня так, словно молил о помощи.

— И что теперь мы будем с ним делать? Он похож на зомби! Или на невменяемого психа. А если он опасен? Если его запрограммировали, промыв мозги, например на то, чтобы убить вас любой ценой, даже собственной жизни? На хрен он тебе нужен, ясноглазая? Выкинь его отсюда, зачем рисковать?

— Как это — выкинь? Посреди леса, в этой глуши, кишащей волками?

— Да!

— Нет, — отрезала Кэрол, трогаясь с места.

Исса сердито замолчал.

— Это опрометчиво и глупо. Я ранен… не известно, что будет через несколько часов, а ты посадила в машину этого странного непонятного типа, который приехал сюда с другими убийцами, чтобы вас убить. Ты вообще думаешь хоть иногда свой головой, а, ясноглазая? Что ты вечно всех жалеешь? Не надоело ещё? Тебя никто не жалеет!

— Неправда. Меня жалеет Патрик. Рэй. Касевес. Дороти. И вы с Нолом. Вы вызволили меня из тюрьмы. А ты… пришёл даже сюда за нами, — Кэрол ласково ему улыбнулась. — Этот благословенный не навредит нам, я знаю. Он просто жертва этих фанатиков, этой ведьмы. Наверное, они похитили его, лишили памяти и воли, чтобы заставить подчиниться. К тому же, он ещё ребенок. Он ни в чём не виноват. У нас нет другого выхода, Исса. Он погибнет, если мы не заберём его с собой, не поможем.

— Но чем ты можешь ему помочь? Ну, вывезем мы его из этого леса — а дальше что с ним делать? Мы, напомню, уезжаем в Израиль. И мы не можем взять его с собой, у меня нет на него документов. И домой мы не можем его вернуть, мы не знаем, кто он и откуда! Что ты собираешься с ним делать, ответь мне!

— Я не знаю, — подавленно шепнула Кэрол и бросила взгляд в зеркало.

И встретилась с ярко-синими глазами.

Сейчас они не были пустыми. Их переполняли боль и вопиющее отчаяние. Выражение безысходности. А по красивому застывшему лицу парня медленно катились крупные слёзы.

Въехав в город, они первым делом остановились у магазина одежды. Исса вынул из кармана куртки деньги и отдал Кэрол, которая сбегала в магазин и купила Патрику одежду.

После этого Исса велел Кэрол заехать в мотель, в котором оставил вещи, включая новые документы.

И, вопреки своим планам, там они и остались, потому что Исса, упав на кровать, чтобы отдохнуть, больше не смог подняться.

Патрик ещё по пути пришёл в себя.

С удивлением он разглядывал странного спутника, который сидел рядом и не проявлял интереса ни к чему происходящему. Кэрол кратко рассказала ему о произошедшем.

— Зачем ты убежал? — упрекнула она сына, не сумев сдержать эмоции. — Если бы ты не сделал этого, мы бы уже были далеко отсюда, не наткнулись бы на фанатиков!

— Наткнулись бы. Я специально сбежал, чтобы вы ушли из хижины. Я видел, как ты умирала там, на полу, расстрелянная. Если бы вы оттуда не ушли, тебя бы там убили!

— А зачем ты высосал энергию Иссы? Если бы не это, мы бы уехали ещё вчера утром!

— Потому что он… — мальчик запнулся и покраснел. — Тима нет рядом, а он… я побоялся, что он с тобой что-нибудь сделает! Я бы, конечно, мог тебя защитить, но я не хотел ему навредить при этом… Даже если бы мы уехали ещё вчера утром, как он собирался, фанатики бы пошли за нами и всё равно напали бы. Исподтишка, неожиданно. Исса не непобедимый, он просто человек, хоть и крут. Но я видел его смерть… Я хотел вас уберечь! Смерть… я чувствовал смерть… это было невыносимо!

— А сейчас? — Кэрол бросила тревожный жалобный взгляд на Иссу, неподвижно лежащего рядом на пассажирском сиденье.

— А сейчас здесь он! — раздражённо огрызнулся мальчик, покосившись на благословенного, и замолчал.

— А почему ты так долго не превращался? — тихо продолжила Кэрол.

— Я не мог! У меня не получалось! Мам, почему ты сердишься?

— Почему? — взорвалась Кэрол, бросив на него в зеркало гневный взгляд. — И ты ещё спрашиваешь? Ты убежал от меня в лес за этими волками, мне пришлось бродить по лесу, искать тебя, пока Луи не заманил меня в ловушку, волкам на съедение! Ты же знал, что я ищу тебя, ты меня слышал! Почему проигнорировал? Почему ты так поступал?

Мальчик насупился, сердито скрестив руки на груди.

— Сама виновата, нечего было за мной ходить! Я уже не маленький! Я был голодный… мне нужна была энергия. А ещё мне хотелось побегать. Я был таким сильным, таким ловким и быстрым… ты себе даже не представляешь, как это здорово! Какие это ощущения!

— Не представляю. Рада, что тебе было так весело и хорошо, что здорово порезвился. А то, что я выбилась из сил, разыскивая тебя, что меня чуть не растерзали волки — это ничего, подумаешь. Волки меня ещё не трепали, спасибо за новые ощущения, мне этого как раз не доставало.

— Но я же тебя спас!

— Да, в последний момент, как раз, когда они на меня набросились и начали рвать, спасибо! А мои укусы и раны — не заморачивайся, подумаешь — заживут! Мне не привыкать к боли, переживу. Всё переживу, и ты прав, не стоит ради меня лишать себя удовольствия.

Высказавшись, она сердито замолчала.

Патрик тоже больше не сказал ни слова, уткнувшись в окно и упрямо поджимая губы.

— Зверёныш, — прохрипел Исса, — я надеру тебе уши, как поправлюсь!

— Ты сначала поправься! — огрызнулся мальчик.

Встретившись в зеркале с возмущённым взглядом матери, он сердито отвернулся.

А Исса промолчал. Кэрол перевела на него переполненный страданием взгляд, но он отвернул голову, предпочтя его не заметить.

Уже в мотеле, когда он не смог больше встать, её охватило отчаяние.

— Исса, умоляю, давай я вызову помощь! Тебя отвезут в больницу…

— Нет! — резко и грубо перебил он. — Ты спятила? У меня огнестрельная ранение, припрётся полиция! Начнут копать, выяснять. Мы с Нолом уже кучу трупов оставили ещё до этого, у мотеля. Нет, ясноглазая, исключено. Нельзя.

— Но у нас нет выхода! Тебе же плохо… я вижу!

— Нормально. Просто ослабел.

— Ты врёшь! Я же не слепая. Пожалуйста, скажи мне правду.

— Хорошо. Рана плохая. Рана в живот — это всегда плохо. У меня пробит кишечник, почка и печень. И я буду медленно и мучительно умирать. Лучше вам этого не видеть. В моей сумке ваши документы. Они чистые, не подкопаешься. Вам осталось только доехать до аэропорта и улететь. В твоём новом паспорте бумажка с номером телефона. Как прилетите, позвонишь. Нол вас заберёт.

— Я никуда не поеду! — процедила Кэрол сквозь зубы почти со злостью. — Давай, я позвоню Тимми сейчас, он примчится сюда… что-нибудь придумает, поможет. Привезёт с собой врача…

— Он не успеет. Я столько не протяну. Слушай, что я тебе говорю! У меня уже нет сил с тобой спорить, Кэрол! Ты должна сейчас думать о своём сыне, спасать его. Мне ты уже не поможешь. О больнице даже не думай — врачи меня тоже не спасут, я там умру, а ты окажешься в руках полиции.

— Что ты от меня хочешь? — подскочила она. — Чтобы я спокойно смотрела, как ты умираешь? Или ушла и бросила тебя здесь?

— Что бы ты ни сделала, это ничего не изменит — можешь остаться или уехать, можешь вызвать бригаду медиков и отправить меня в больницу — я всё равно умру. Это непросто, я знаю, ясноглазая. Но ты должна быть сильной. Это последнее испытание, я обещаю. Там, в Израиле, все закончится. Вы будете в безопасности. Нол позаботится о вас, защитит. Вы будете с ним счастливы. Ты будешь там счастлива. Будешь жить в городе, где я вырос — это Хайфа. Его называют городом парков и садов. Тебе понравится моя страна, она так красива! Нол покажет тебе самые красивые места… Позаботься о нём. Без меня он пропадёт. Одиночество его сломает и погубит. Не допусти этого, он слабый… всегда был слабым, хоть никогда этого не признавал. Трудности и испытания его не закаляют, не делают сильнее — наоборот. Они истончают его… делают с каждым разом всё ранимее и слабее… Он так не уверен в себе, в жизни, в людях… ни в чём. Если он останется один… он не выживет. Я всегда был рядом, он к этому привык. Он не готов к жизни, где меня не будет. Я даже не знаю, как он это переживёт… и переживёт ли… особенно, если будет винить себя. Ты должна ему помочь. Пообещай мне. Дай мне слово, что займёшь моё место рядом с ним, будешь любить его… Обещай, что он не останется один на одни сам с собой и своим горем…