— Да, Габриэла мне о нем тоже говорила. Это глупец, который не желает отпустить Кэрол, не понимая, что вцепился в собственную погибель. Габриэла не видит в нем угрозу, говорит, он почти покойник. Уже должен был умереть, только Патрик и Кэрол вмешались, не позволяют. Его должен был уже убить этот самый Спенсер. Только они об этом узнали, и не позволяют ему. Потому она с ним и связалась, чтобы защитить Рэндэла. А еще, потому что подумала, что он благословенный. Хотела, чтобы он защитил их с Патриком своим светом.

— Так вот, почему… — прохрипел Рэй пораженно. — Значит, она с ним только поэтому?

— Ну… да, думаю. По крайней мере, Габриэла мне объяснила так.

Рэй не сдержал радостной улыбки, заставив сердце Калена наполниться нежностью. Он вдруг обнял сына и притянул к себе.

— Ты теперь не один, сынок. Запомни, теперь у тебя есть я. А я тоже ради своей семьи готов на все. Ради твоей семьи, в которую ты меня так радушно принял, несмотря ни на что… чего я вообще не ожидал. Я хочу сказать тебе за это спасибо. Я знаю, что ничем этого не заслужил. И я тебе обещаю — я не разочарую тебя. Ты никогда об этом не пожалеешь. Никогда.

С каждым днем Кэрол чувствовала себя все лучше.

Аппетит вернулся, и она много ела, пытаясь набрать потерянный вес. Ей не нравилось быть такой худой и слабой. Когда она увидела себя в большом зеркале, то испугалась. Она выглядела отвратительно, жалко. Просто ужасно. Странно, что Тим продолжал смотреть на нее с таким желанием. В ней вдруг ожила прежняя Кэрол, которая всегда придавала такое большое значение своей внешности, и она с остервенением бросилась восполнять утраченную форму. Она не умерла, ее жизнь продолжается. Эту жизнь подарил ей ее сын. Она даже не предполагала, что он настолько сильно ее любит, он всегда был холодным с ней, сдержанным. Она видела лишь то, как он обожает и любит Джека, которого всегда ставил превыше всего. И теперь вдруг она поняла, что превыше всего и всех он поставил ее. Он отвернулся от своего кумира-отца, отказался от него. И от нее больше не требовал, чтобы она хранила Джеку преданность и верность, даже дал согласие на то, чтобы она была с Тимом. Кэрол знала, что мальчику это не нравится, что он переживает, но он этого не показывал, тщательно скрывая. У него были хорошие дружеские отношения с Тимом, который сам по себе, конечно, нравился мальчику, как и Исса, но не настолько, чтобы он мог радоваться тому, что видит его рядом с мамой вместо отца. Патрик был благодарен Тиму, он было заметно. Мальчик оценил то, что Тим не отказал, когда он пришел к нему за помощью, что не бросил Кэрол, несмотря ни на что. Он доверял Тиму, считал настоящим другом и самому себе, и Кэрол. Он даже им восхищался, по-мальчишески. И жестоко страдал от разочарования в своем отце, от обиды на него, считая предателем. Кэрол попыталась поговорить с ним об этом, но мальчик не захотел. Кэрол не стала настаивать, решив отложить разговор на потом, когда Рик немного поостынет. Сейчас разговоры об отце его только выводили из себя. Он вообще не хотел о нем упоминать, и ей запретил. И Кэрол не возражала. Ей самой мысли о Джеке причиняли слишком сильную боль. К тому же она ужасно боялась выдать Тиму или Иссе свои истинные чувства к мужу, которые одолели ее со всей прежней силой после того, как она снова была с ним, жила в их доме… Ей уже казалось, что Исса что-то заметил, заподозрил.

Они жили в небольшом домике, в котором их спрятал Луи.

Торес тоже была с ними, и жила в одной комнате с Иссой. И, судя по всему, больше не опасалась за свою жизнь, как и не рвалась на свободу. Она все еще была пленницей, Исса ей не доверял и не спускал с нее глаз, но заметно потеплел. Они не скрывали своих отношений, и Кэрол часто слышала их по ночам. Было очевидно, что Исса очень понравился Торес, она смотрела на него влюбленными глазами. Исса вел себя, как обычно, и влюбляться, как всегда, не собирался. Он выглядел довольным, у них все получилось и никто их до сих пор не поймал, старик их не донимал, избавив от своего общества, желая видеть только Патрика, его друг был счастлив, обретя снова свою возлюбленную, да и его по ночам грело женское тело — все вроде бы хорошо. Единственное, что его напрягало — это печальный голодный взгляд Нола и то, что Кэрол не спешила снова с ним сближаться. Тот молчал и терпеливо ждал, но терпение Иссы быстро иссякало.

Кэрол жила в отдельной комнате, откуда редко выходила, все еще будучи слабой. А заметив угрюмый злой взгляд Иссы, которым он стал на нее смотреть — стала выходить еще реже. Она чувствовала себя виноватой и вполне понимала недовольство Иссы. Но пока ничего не могла с собой поделать, не могла себя заставить. В отличие от Иссы, который никогда не считал нужным скрывать свое мнение и эмоции, Тим вел себя иначе, не проявляя никаких признаков недовольства, делал вид, что все хорошо и его ничего не расстраивает. Он заботился о Кэрол, был нежным и мягким, но она не могла не замечать затаившуюся в его глазах боль, которую он старательно скрывал, как всегда. Кэрол была с ним ласкова и внимательна, чувствуя, что сердце ее обливается кровью. То, что она сейчас с ним делала — было отвратительно. Ведь он всегда сторонился женщин из-за своих шрамов, не доверял и боялся подпускать к себе. Она пробилась к нему с боем, победив этого упрямого великана, который с таким упорством ее отталкивал, заставила его поверить, открыть ей свое недоверчивое израненное сердце… И что она теперь делала с этим сердцем? И из-за чего? Из-за Джека? Из-за того, что снова позволила ему затмить собой от нее весь белый свет? Он — отрава, когда-то проникшая в ее кровь, разъедающая ее душу, отравляющая ее жизнь. И сейчас она не могла с этим справиться. Она лишь плакала по ночам, когда никто не видел.

Обстановка накалялась, и она знала, что скоро будет взрыв. Исса не из тех, кто мог долго молчать. Он был возмущен и негодовал. И сдерживался только потому, что боялся поссориться с другом, вмешавшись. Кэрол очень сблизилась с Торес за эти дни. По ее просьбе она чуть ли каждый день вызывала ее дочь, позволяя им общаться. И Кэрол была уверенна, что именно это, а не Исса, являлось основной причиной, по которой Торес не спешила обрести свободу и вернуться домой. Хотя Исса тоже играл в этом не последнюю роль. Торес влюбилась по уши.

Она не лезла к Кэрол с вопросами, но в ее глазах та видела понимание и даже сочувствие. Кэрол предполагала, что Торес знала о ее любви к мужу, вполне допуская, что та могла прочитать ее дневник. И Кэрол боялась, что она расскажет об этом Иссе. Но было очевидно, что пока Торес об этом молчала, не выдавая Кэрол. Они вроде бы подружились. Торес поддерживала ее и помогала восстанавливать силы. Тщательно замаскировавшись, она с Патриком даже пробежалась по магазинам и прикупила некоторые вещи и косметику, и себе, и Кэрол.

Кэрол поняла, что Торес на ее стороне, когда случайно услышала, как она спорила с Иссой.

Тим, Исса и она разговаривали в гостиной, Кэрол услышала повышенный злой голос Иссы и вышла, чтобы узнать, что происходит.

— Ну и плевал я, что она услышит! У меня уже давно язык чешется, сказать ей, что я о ней думаю!

— Ты не прав! — услышала она шепот Торес. — Она все еще слаба… и вообще, что вы, мужчины, понимаете? Вы болваны, вам наплевать на нас, женщин! Заставить бы вас родить, я бы поглядела, как бы вам после этого секса хотелось! Да ее всю изрезали и исковыряли — вы вообще представляете, что это такое? Какой секс? Любой женщине после такого нужно время восстановиться и физически, и морально!

— А что мужчине делать в это время? — огрызнулся Исса. — Он ждал ее все это время, как идиот, пока она там с мужем своим трахалась, и опять должен ждать, потому что она захотела родить от мужа еще одного ребенка? Я не знаю, что она там с ним сделала, но он даже к шлюхам ходить больше не может, после того, как она его в свою постель затащила! Раньше ходил и горя не знал!