— Обещаю, — прошептала Кэрол, не отрывая от него переполненный болью взгляд.

— Скажешь ему, что я тебя изнасиловал. Что был груб, сделал больно, ему назло. Пусть разозлится на меня, возненавидит… так ему будет легче пережить мою смерть, — заметив, как глаза её наполняются слезами, он скривился. — Только без соплей, ясноглазая… я этого не выношу. И без того несладко… ещё твоего воя над ухом не хватало…

— Прости меня, Исса… прости…

— Прощаю. А теперь отойди от меня… ты меня раздражаешь. Забирай сопляков и валите отсюда… дайте покоя… даже постонать из-за вас не могу… вынужден терпеть. Убирайтесь! Дайте умереть без напряга…

В голосе его была такая неподдельная злость и досада, что Кэрол отошла, с трудом загоняя готовые вырваться рыдания обратно в глотку.

— Мам, есть хочу. Сходи к хозяину мотеля, пусть даст что-нибудь пожрать, — подал голос Патрик.

Некоторое время Кэрол смотрела на него бесконечно уставшим потухшим взглядом, потом, ничего не ответив, тихо вышла. А Патрик повернулся к благословенному.

— Ты! — подскочив, он подбежал к нему и схватил за куртку. — Это всё ты! Из-за тебя и таких, как ты!

— Но почему? — растерялся парень, недоуменно смотря на него и пытаясь вырваться. — Я ничего не сделал… В чём моя вина?

— Вами прикрываются эти фанатики, вы лишаете нас силы, нашего дара! Ты привёл их! А они убили Иссу! — размахнувшись, Патрик сбил его с ног сильным и резким ударов в челюсть.

— Но я их не приводил… это они меня привезли с собой… к тому же я ничего не помню, — простонал жалобно благословенный. — Я никому не хочу и не хотел вредить! И он… он же ещё не умер, почему ты говоришь так, будто он уже мёртв?

Парень покосился на впавшего в беспамятство мужчину.

— Он умирает! И умрёт, я знаю! — голос Патрика предательски задрожал от слёз. — А из-за тебя я даже не могу попытаться его спасти, как маму… Вдруг бы у меня получилось! Надо было бросить тебя в лесу! Интересно, защитил бы тебя там твой свет от холода и волков!

— Какой свет? — глаза благословенного непонимающе округлились.

— О-о, ты ещё и идиот, к тому же! — Патрик закатил глаза и махнул на него рукой. — Сиди и помалкивай, иначе я тебя убью!

— Но я не идиот, — обиженно прошептал парень и вытер кровь с разбитой губы. — Я просто ничего не помню.

В этот момент в номер вошла Кэрол с упаковкой печенья и парой шоколадок в руках. Увидев сидящего на полу благословенного, который, поймав её взгляд, смущённо поднялся и сел на стул, она в ярости повернулась в Патрику.

— Что здесь происходит? Ты зачем его трогаешь? — вскричала она, теряя самообладание.

— Успокойся, мам. Не ори. Держи себя в руках.

— Что? Ты как со мной разговариваешь? — она бросила в него печенье и шоколадки. — На, ешь! Какой же ты безжалостный. Какой равнодушный!

Услышав тихий, переполненный мукой стон, она повернулась к Иссе. Лицо её исказилось, а из глаз вырвались слёзы.

— Исса! — упав на колени подле него, она наклонилась, пытаясь заглянуть в повернутое к стене лицо. — Когда он потерял сознание? Он же только что со мной разговаривал!

Патрик не ответил, отвернувшись, чтобы скрыть собственные слезы. К печенью и шоколадкам, упавшим на пол, он так и не прикоснулся.

Исса снова застонал, тяжело, мучительно, беспокойно начав двигать головой. Лицо его перекосило от боли. Кэрол беззвучно зарыдала, содрогнувшись всем телом, положив ему на горячий мокрый лоб дрожащую ладонь и нежно поглаживая. Потом вдруг решительно подскочила.

— Всё, я вызываю скорую! — она развернулась к выходу, но Патрик испуганно преградил ей дорогу.

— Мам, нельзя! Исса же сказал… полиция, они нас схватят!

— И что? Ты предлагаешь сидеть и смотреть, как он мучается, как умирает? Отойди! С дороги, или я ударю тебя! — она замахнулась, потеряв над собой контроль.

Патрик ошеломленно отшатнулся и невольно отступил в сторону.

— Но тебя же казнят! — жалобно прошептал он.

— Ну и пусть! Я умру с чистой совестью, зная, что сделала всё возможное, чтобы спасти человека, пострадавшего ради меня… ради нас с тобой!

— Его не спасут, — еще тише сказал мальчик. — Он умрёт, мам. Твоя жертва будет напрасной. Поверь мне, пожалуйста. Думаешь, если бы был хоть один крохотный шанс его спасти, отвезя в больницу, я бы тебе мешал?

— Я не знаю, Рик. И я тебе не верю, — почти с неприязнью прошипела Кэрол. — Я пошла звонить в «скорую». И только попробуй прикоснуться к Иссе и попытаться ему навредить — этого я тебе не прощу!

— Нет, не пущу! — вдруг вскричал Патрик и обхватил её за талию. — Можешь говорить, что угодно, бить меня — всё равно не пущу!

Кэрол, схватив его за плечи, с яростью попыталась освободится.

— Ему же больно! Он так мучается! — она разразилась, наконец-то, рыданиями. — Отпусти, скорее! Или будет поздно!

— Уже поздно, мам. Хочешь помочь ему, давай поможем, — неожиданно разжав железные тиски вокруг её талии, Патрик обошёл её и остановился у кровати. Наклонившись, он задрал штанину на ноге Иссы и вытащил из ножен тяжелый армейский нож.

Вскрикнув, Кэрол подскочила к нему и, вырвав нож, грубо оттолкнула мальчика от кровати.

— Отойди от него! Как же ты можешь так… как ты можешь быть таким… — она пораженно закачала головой, словно отказываясь признавать данный факт.

Ноздри мальчика раздулись, лицо перекосило от обиды и ярости.

— Я не хочу, чтобы он умирал! Но он уже умирает! Мы не можем его спасти. Но мы можем избавить его от мучений! Мне тоже его жалко, тоже больно! Поэтому я не хочу, чтобы он так страдал! Неужели ты не понимаешь? Почему ты так на меня смотришь? С такой неприязнью, ужасом и… отвращением? Это не жестокость, мам, это — милосердие!

— Отойди от него со своим милосердием, — Кэрол решительно вцепилась ему в руку. — Ты пойдёшь со мной. Мы вызовем помощь. Попытаемся спасти, а не добить. И это не обсуждается. Решения здесь принимаю я.

Она потащила упирающегося мальчика за собой к двери.

Её внимание привлек шелест в углу. Обернувшись, она увидела, как благословенный, распечатав упаковку, жадно набивает рот печеньем.

Заметив её взгляд, он замер, виновато сжав плечи.

— Простите… Я не помню, когда ел последний раз. Я голодный.

Кэрол отвернулась и, крепче ухватив сопротивляющегося Патрика, потащила к двери.

— Подождите! — окликнул благословенный. — Я могу попробовать помочь… Мне кажется, я могу. Я что-то смутно об этом помню… Я уже делал так раньше.

— Что делал? — нетерпеливо спросила Кэрол.

— Лечил. Я помню… Друзья приносили мне животных, я их лечил. Это была наша тайна… Кажется. Я даже смог вылечить сбитую грузовиком собаку.

Кэрол и Патрик удивлённо уставились на него, потом недоверчиво переглянулись.

— Разве благословенные так могут? — усомнилась она.

— Не знаю. Я мог. Если вы позволите, я попробую.

— Давай! Грузовик — это серьёзно! — решительно воскликнул Патрик, вырвавшись всё-таки из рук матери. — Терять нечего, вдруг получится!

Кивнув, благословенный вытер крошки от печенья на ладонях прямо о штаны и, подойдя к прикроватной тумбочке, взял нож Иссы, который Кэрол туда бросила. Та напряглась, невольно шагнув к нему и вскинув руку к ножу.

— Не бойтесь, — успокоил её благословенный. — Мне понадобится ваша помощь. Откройте ему рот. И ещё нужно открыть его рану.

— Что ты собираешься делать? — настороженно спросила Кэрол.

— Моя кровь. Я не знаю, как и почему, но она лечит. Только на это нужно время. Я лечил собаку, попавшую под грузовик, неделю. У неё был сломан позвоночник, ноги, рёбра. Через неделю она сама ушла домой.

— Она осталась живой, попав под грузовик? С такими травмами? — не поверила Кэрол. — Этого не может быть.

— А я не говорил, что она была живой, когда её ко мне принесли, — невозмутимо ответил парень и, присев на край кровати, бесстрашно коснулся лезвием запястья, не обращая внимания на шокировано вытянувшиеся лица Кэрол и Патрика.

Мальчик первым пришел в себя и, подскочив, склонился над Иссой.