Не выдержав, Кэрол тоже тихо засмеялась. И вскинула голову, услышав шорох крадущихся к комнате шагов.

— Кто-то идёт! — оттолкнув Джека, она схватила платье и поспешно прикрылась, вскакивая на ноги. Джек подхватил штаны и прижал к животу, понимая, что одеться уже всё равно не успеет.

Оба застыли от неожиданности, когда в проёме двери выросла высокая мужская фигура, устремив на них дуло автомата. Позади незнакомца показался ещё один. Они удивленно остановились, растерянно таращась на голую парочку.

— А ну… руки вверх, голубки! Живо! А ты… вставай! — приказал тот, что был позади и, обойдя своего приятеля, нацелился на Джека из своего автомата.

— Это ещё кто такой? — изумленно спросил первый, метнув на своего спутника недоуменный взгляд.

Тот пожал плечами и рявкнул, обращаясь к Джеку:

— Ты ещё кто?

— Я муж, — спокойно ответил Джек, не отводя от него взгляда.

— Что?! — недоверчиво скривился мужчина. — Какой ещё муж, что ты несёшь?

— Что значит — какой? Единственный, других мужей у неё, насколько мне известно, больше нет. Разве вы не в курсе, что у женщины, которую вы так давно уже преследуете, есть муж?

— Ты Джек Рэндэл? — не поверили те и переглянулись. — Но что ты здесь делаешь?

— А разве не видно? — Джек усмехнулся. — Для непонятливых поясню — исполняю супружеский долг. Вы очень не вовремя, ребята. Может, зайдете попозже?

— Она же сбежала от тебя, ты должен быть в Америке! Что здесь ты делаешь? — начал злиться один из бандитов. — Не паясничай, отвечай, если не хочешь, чтобы я тебе яйца отстрелил!

Бросив испуганный взгляд на Джека, Кэрол заметила, как почернели его серые глаза.

— Мириться приехал, — голос Джека охрип, выдавая его ярость.

— Ну и как? Успешно, судя по всему? — хмыкнул другой, откровенно разглядывая обнаженное тело Кэрол, которая стояла посреди комнаты при слабом свете торшера, послушно подняв руки, в одной из которых всё ещё сжимала платье.

— Пока не знаю. Но я старался.

Незнакомцы засмеялись.

— Что ж, зря старался! Одевайтесь, живо! Лучше бы ты, парень, дома оставался, а теперь придётся пойти с нами. И, скорее всего, ты умрешь вместе со своей милой женушкой. Разве не об этом мечтают все влюблённые — умереть в один день? Радуйтесь, ваша мечта сбудется!

— Вообще-то, влюблённые мечтают жить долго и счастливо и умереть в глубокой старости вместе. А до старости мы ещё не дожили, — поправил Джек. — А о том, чтобы быть убитыми в расцвете лет какими-то сумасшедшими отморозками уж точно никто не мечтает! Вы поспешили, ребята. Приходите лет этак через сорок-пятьдесят, когда мы успеем друг другу осточертеть и будем очень рады снова вас увидеть!

— Надевай штаны, умник, если не хочешь, чтобы я вывел тебя отсюда без них.

Пока один препирался с Джеком, невозмутимо надевающим брюки, второй не отрывал взгляда от Кэрол, поспешно натягивающей платье. Потом поддел локтем товарища.

— Погляди-ка! А она ничего так, правда? Видел, какое тело?

Испуганно замерев, Кэрол покосилась на мужчину, и вздрогнула, когда Джек стиснул пальцами её руку и шагнул к ней, заслоняя от взглядов мужчин. Кэрол поспешно спряталась за его спину.

— Как думаешь, ведь ей всё равно умирать скоро, может, мы…

— Нет! Спятил что ли? — рявкнул тот, что был словоохотливее. — Это не женщина, забыл? Это нечисть! Хочешь сношаться с этой тварью? Не обращай внимания, не поддавайся искушению. Иначе пропадешь. Эти проклятые все такие — на грех так и подбивают одним только своим видом. Поддашься — и всё, потерял ты свою душу, гореть ей в аду…

— Мы к вашему аду никакого отношения не имеем! — огрызнулась Кэрол, не выдержав.

— Все проклятые — это собиратели душ, служащие демонам, которые хотят захватить наш мир. Будешь отпираться? Мы всё о вас знаем! Только ничего-то у вас не получится, черти, мы всех вас перебьем, и вашего Антихриста — тоже.

— Мой сын не антихрист, это просто ребёнок…

— Заткнись, ведьма! Не говори с нами, не смотри на нас, а то не довезём до Рамлы, сами пришьём! Наша задача доставить живым чудовище, а тебя, если проблемы возникнут, разрешено прикончить, так что помалкивай, если хочешь ещё немного пожить!

— Чудовище? — нахмурился Джек.

— Ага, — в комнату вошёл третий, неся на руках неподвижного Патрика. За ним с сонным, ничего не понимающим видом следовал Джо. — Вот оно. Спит. Притворяется маленьким мальчиком. Но мы-то знаем!

Джек побагровел.

— Убери руки от моего сына, чокнутая мразь! — зарычал он и, метнувшись между стоящими мужчинами, схватил с полки попавшую под руку вазу и с размаху ударил ею по лицу тому, кто держал мальчика. Тот отшатнулся, и Джек вырвал у него из рук Патрика. Прижав его к груди, он обернулся и посмотрел на Кэрол обезумевшим взглядом.

— Я же говорил тебе… Ну почему ты меня не послушала? — простонал он, пятясь к двери. — Не подходите! Не отдам! Я вам его не отдам! — закричал он.

Он не видел, как Патрик вдруг очнулся, резко распахнув глаза.

— Нет… — прохрипел мальчик.

Услышав его, Джек заглянул ему в лицо.

— Не бойся, сынок… Я не позволю…

Кэрол вскрикнула, услышав звон бьющегося стекла в окне, голос Джека оборвался, а голова резко, как от удара, откинулась назад. Чуть слышный звон стекла — и один из мужчин взмахнул руками, падая, ещё звон, покачнулся второй. Третий застыл на месте, и Кэрол, как в замедленной съемке, увидела, как из маленького красного отверстия на лбу его скатилась крупная капля крови.

И только тогда она поняла, что происходит.

Сердце её остановилось и, резко выдохнув, словно ей дали под ребра, она снова устремила взгляд на Джека. Он лежал на полу, в одних брюках, раскинув руки и устремив застывший невидящий взгляд в потолок. По вискам его медленно стекали капли крови, оставляя яркие полосы и теряясь в густых тёмных волосах, а под затылком расплывалась густая лужа крови… Она видела, как трясёт его за плечи Патрик, как раскрывает в крике рот, но не слышала, как он кричал… Хотя он кричал во весь голос. Словно она оглохла. Её парализовало. Она не могла ни пошевелиться, ни вдохнуть.

Она утратила связь с реальностью, ей казалось, что она просто сходит с ума. Или находится в одном из своих кошмаров. Потому что этого не может быть. Ей казалось, что она уже вечность стоит, не дыша, посреди комнаты, не отрывая безумного взгляда от мёртвого Джека, от кровавой точки на его высоком лбу… Да, она это уже видела раньше… Это всего лишь очередной сон… как и раньше. Она проснётся, и поймёт это. Вздохнёт с облегчением.

И как в своём сне, она подошла к Джеку и опустилась на пол рядом. Наклонившись, приподняла его голову и положила себе на колени. Заглянула в открытые глаза, которые ещё казались живыми, глаза, которые так любила, такие умные, проницательные…

— Джек, — позвала она, и снова ничего не услышала, даже собственного голоса. Погладила по щеке, не замечая, как размазывает по его лицу кровь, в которой были измазаны руки. Его кровь. Она не видела, как бьётся в истерике рядом Патрик, рвя на голове волосы и воя. Ничего не видела, кроме выпачканного в кровь лица Джека, его серых неподвижных глаз.

Этого не может быть. Неужели опять ожил один из её давних кошмаров, которых она так боялась, которые её изводили? Но этот кошмар был для неё невыносим, он всегда причинял безумную боль. Кошмар, в котором она вот так же держала на коленях мёртвого Джека, смотрела в его открытые глаза, которые её больше не видели… Смотрела на эту кровавую точку на его лбу. След от пули, оборвавшей его жизнь.

Неужели она опять держит в своих объятиях любимого мужчину, мужа, мёртвым? Этого не может быть. Второй раз. Невозможно. Она что, опять теперь вдова, дважды? Нет, Кэрол знала, что второй раз она пройти через это не сможет. Её сердце не выдержит больше такой боли.

— Джек, — снова позвала она жалобно. — Я тоже тебя люблю… больше жизни люблю… Прости меня…

Он погиб из-за неё. Как Мэтт. Как все остальные.

Она не поверила ему, не пошла с ним, когда он просил… А теперь такой возможности не будет уже никогда. Никогда. Потому что его больше нет.