Говорить приходится окольно и иносказаниями.

— Я поняла. Да. С учётом СКАТа появляются вопросы по операционной оболочке. Помнишь наш разговор? Та программа не ловила бы, — она приоткрывает часть правды вслух.

— Тика-сан, браслет тогда нужен новый. Либо концентратор иной формы, чтоб не мешал драться: медальон, цепь на шею, лишь бы не перстень.

Она реагирует мгновенным движением головы слева направо:

— Исключено. Это незаконно. Незарегистрированный гаджет на тебе, не привязанный в сертифицированном пункте продаж к твоей биометрии — это далеко не шутки. — Видимо, у неё тоже есть границы допустимого, потому что дальше она добавляет. — И подобные моменты не обсуждаются при ком-то!

— Отсюда можем выйти и пройти через Сливовые Скверы. — Эрнандес подаёт голос первый раз за время нашей беседы с японкой. — Потеряем всего несколько минут, но поговоришь наедине.

По нашей просьбе водитель останавливает машину и дальше идём пешком.

"Я не думала, что он может так разговаривать. С женщиной вообще и с этой Хамасаки — в частности", — Ана написала подруге в приват, чтобы не издавать рядом с Виктором вообще никаких звуков.

Подумала — и добавила иконку задумчивости.

"Ну. Прям мачо 😝😝😝. Реально меняется не по дням, а по часам. Прямо взрослый какой-то".

"Меня пугает эта ваша инъекция".

"А меня не пугает?! Да побольше тебя! Но он как-то осунулся даже — будто десяток лет прибавил. Всё равно не переубедим".

"Вижу".

По японской мымре было видно, что она не в восторге от их присутствия. Однако Рыжий ровно и спокойно гнул свою линию, не выходя за рамки вежливости и одновременно не позволяя собеседнице определять условия.

— Тика, я сейчас не доказываю ничего. Из-за изменившихся вводных ставлю вас в известность: в первичный план нужны коррективы. Старого браслета нет; если вам актуально — дайте новый. На этом всё.

— Седьков, ты тугой до предела! — японка откровенно плюнула на свидетельниц беседы и понесла открытым текстом. — Это уголовная статья! Ладно, не совсем, но административка уже на границе! В твоём развесёлом случае — отягчающий кирпич на шею перед заплывом в проруби!

— Мне плевать. Ближайшее время у меня в крови будут опиаты и это наверняка будет заметно снаружи. — Виктор огляделся по сторонам.

В сквере никого кроме них не было.

— Что…? — Хамасаки-старшая вытаращилась не хуже европейца из низких широт.

Седьков буднично достал из своего рюкзака уже заправленный шприц и после некоторых манипуляций со штанами уколол себя сам.

— Ух ты. Есть приход, — сказал он чуть растянуто.

— У тебя глаза рогом, — сообщила Айя секунд через пятнадцать. — Оно и правда действует. Виктор, по тебе видно, что ты…

— Алкогольное или наркотическое опьянение. — Обычно деликатная Эрнандес пришла на помощь и назвала вещи своими именами.

— Тика, я именно об этом и говорил. — Чуть размазывая окончания слов, гласные и огубленные согласные, кивнул японке одноклассник. — Если какой-нибудь незаметный курьер исхитрится вот прямо сейчас доставить дубль гаджета, я смогу выполнить то, о чём мы с вами договаривались.

— Зачем ты это делаешь? — старая мымра Хамасаки задала тот же вопрос, который рвался наружу у них обеих.

— Очень большая сумма ставки, отменить нельзя. Деньги мне нужны очень сильно, вы в курсе. Против Ченя после его апгрейда я без обезболивания не выдержу. Профессионал — это не тот, у кого капэдэ равен сотне процентов…

Седьков говорил так, что было откровенно видно: он под приходом. И по смыслу, и по прононсу.

— Е*ать. — Не сдерживаясь, Айя пнула подвернувшийся под ногу камень.

— … профессионал — это тот, кто знает свои минусы и может их компенсировать плюсами в нужный момент…

Было похоже на пьяный бред.

— Ты не в своём уме. — Японка, кажется, сейчас вместе с ними ломала голову на тему, что делать.

— Мне не нужны ни советчики, ни руководители. Ух ты, занятные ощущения… Тика, вы хотите данные? Обеспечьте браслет, пока я топаю к школе.

"Укололся сам. Нас из-под ответственности за соучастие вывел, заметила?".

"Да, тоже заценила. Б*я, чё делать?! По нему же видно, что он готовый!".

— Ты способен соображать? — голограмма Хамасаки-старшей неожиданно для всех подбросила в воздух монетку или что-то аналогичное.

— Да. Трудно описать состояние, но я адекватен.

— Ты отдаёшь себе отчёт, что для всех выглядишь пьяным? У кого-то из вашей школы в любом случае будут нужные приложения. Даже если трое учеников из полусотни прикинут твой анализ крови с дистанции метр…!

— Неважно, — перебил Седьков азиатку. — В условиях нашей ставки нет ни слова о том, в каком состоянии я должен драться. Есть исключительно условие и результат: столько-то времени на ногах, такие-то повреждения, всё ещё боеспособен либо победа. Победа будет стоить дороже.

— И ЧТООО?! — взрослая женщина на том конце провода сделала наконец то, чего хотели и обе латиноамериканки.

Принялась орать во всю глотку.

— Я выиграю, — икнув, равнодушно пожал плечами Рыжий. — Оплачу клинику матери. Остальное неважно.

— Я МОГЛА ТЕБЕ ЭТИ ДЕНЬГИ ДАТЬ САМА! Я ТЕБЕ ЭТО СКОЛЬКО РАЗ ГОВОРИЛА?!! КАКОГО…

— И мы могли напрячься, если бы ты попросил. Или хотя бы намекнул на готовность к диалогу, — пронзительно холодно уронила Ана.

А Мартинес именно в этот момент поняла, что подруга втрескалась в их общего товарища даже больше неё самой.

— У меня всё просчитано, — растягивая гласные, покачал головой одноклассник. — Пожалуйста, не нужно мной рулить. Тика, вы этой ночью показали вообще… свою неспособность контролировать ситуацию. А если бы я полез на китайца со старым браслетом?

Хамасаки-мать прервалась на полуслове и опустила взгляд:

— Постой на месте минуты три, потом иди к школе в том же темпе. Курьер по дороге к тебе подойдёт.

Её изображение наконец погасло.

— Слушай, а ты рубиться точно в таком состоянии сможешь? Движения какие-то замедленные, — в отличие от подруги, когда мужик для себя уже всё решил, Айя предпочитала обсуждать исключительно прагматичные моменты.

— Да, смогу, конечно! — удивился Рыжий. — Я чё, по пьянке не дрался никогда, что ли? Попадать чуть сложнее, но сам рисунок даже интереснее.

— Накрыло. — Не по-хорошему спокойно бросила Эрнандес. — Видно невооружённым глазом. И по тексту, и по… Б Л *!

— Дамы, верьте мне! — попросил Седьков, сгребая их в нетрезвые объятия и прижимая к себе. — Нам, кстати, пару минут на месте постоять надо. Тика просила.

— Ты разговаривал при нас с Хамасаки не так, как следовало бы хотя бы ради приличия. Ты уверен, что это было правильно? — Мартинес в такие минуты считала уместным задавать по большей части функциональные вопросы.

— А я чё, робот, что ли? — взгляд товарища был откровенно датым. — У меня нагрузка на нервы… тоже есть. Ну да, не подумал на два шага вперед. Но иногда нужно просто действовать быстро, а не жевать сопли! За такую ставку готов рискнуть. Есть ради чего.

— Рискнуть — это когда с шансами. Хамасаки была права: кто-то со своими расширениями тебя выкупит по-любому и спалит, даже если ты будешь молчать и Чень на тебя без слов бросится.

— Поглядим, — чуть шире, чем обычно, махнул рукой одноклассник. — В любом случае, теперь только вперёд.

— Тебе не понравится то, что ты увидишь в итоге твоего "поглядим".

Они обе изо всех сил старались оставаться спокойными. Получалось так себе.

— У меня план. Извините, что не поделился.

Эрнандес грязно заматерилась по-испански.

Рыжий воровато оглянулся по сторонам и схватил её правой рукой за ягодицу.

— Идиот. — Ана нахмурилась, но не двинулась с места.

В следующий момент в уголке её глаза показалась одинокая слезинка.

— Эй, ты чего?! — Седьков, кажется, даже протрезвел местами.