— Да причём тут ставка?! — закипавший чайник внутри Эрнандес порывом пара сбросил крышку. — Деньги — хрен с ними! Нет, ставка тоже не отменяется… Хотя это и фигня теперь…

— Она испугана, — Айя перевела товарищу-натуралу, не имеющему расширений, эмоции подруги. — Сперва разозлилась на себя, что прозевала этот момент, и быстренько впрыснула себе успокоительное через концентратор. Сейчас её истерика растёт, какое-то время она может быть неконструктивной. РЫЖИЙ! Реально, что делать будем? Я тоже не думала, что против тебя на такую сумму подготовятся. Грубо говоря, Чень тратит машину ради одного боя. Это много, мы не потянем равноценный противовес по деньгам.

— У меня свои приоритеты… Какая сумма ставки? Условия?

Эрнандес молча подвесила цифру в воздухе, затем добавила текст из другой ячейки — суть заявления.

Седьков оценил сумму и уважительно присвистнул:

— Мы не можем проиграть. Моя — треть?

— Да, деньги против работы. Ты воюешь — мы финансируем.

Одноклассник молча пошёл на кухню и решительно достал из настенного шкафчика аптечку:

— Успокойтесь. Есть одно старое средство. Уколы кто-то умеет делать? Внутривенные?

Мартинес выхватила из его рук ампулу и прогнала название через поиск.

В следующую секунду её брови оказались чуть не на затылке:

— Ты в своём уме?! Откуда у тебя это?! Где взял?!

— Обычная аптечка там, на родине, — удивился одноклассник. — Автомобильная, кстати. Ещё отец оттуда захватил. А с чего ты так возбудилась?

— Это химическая наркота!

— Да бог с тобой. — Он не поверил и полез в сеть своим допотопным способом, через экран. — Вот. Обезболивающее, болевой синдром средней и сильной интенсивности… острая недостаточность… нейролептанальгезия…

— Да. — Айя взяла себя в руки и прочитала статью полностью. — Это легальная наркота. Но всё равно! Так нельзя!

— Содержание этой фигни у тебя в крови сдаст твой же концентратор, — добросовестно подключилась к увещеваниям Эрнандес. — Либо, если возникнут подозрения, возьмут анализ крови-мочи — и здравствуй, шахтёрская планета. Конкретно в твоём случае.

— Деньги, — покачал головой парень. — В нормальной обстановке я бы и сам не стал, но вы же знаете все мои обстоятельства. Анализ на наркоту, между прочим, сдал аккурат вчера в патронажной службе. — Виктор задумался по второму кругу. — Он в ретроспективе на две недели делается; а это время мне как раз дали, чтоб внёс деньги. Мне негде их взять. Концентратор сейчас тупо сниму: я натурал, практически не пользуюсь. В зале перед тренировкой снимаю, перед сном тоже снимаю; иногда забываю одеть с утра и сутки хожу так. Ни одна собака ещё не хватилась ни разу.

Латиноамериканки неуверенно переглянулись: в принципе, с учётом отсутствия у него импланта, о его телеметрии действительно никто может и не побеспокоиться.

Звучит логично, но проверять не хочется.

Внимательно проследив за их взглядами, Седьков стащил браслет с руки и бросил его себе под ноги. Затем прошёл в прихожую, обул очень старые мужские туфли (явно не свои — размер больше, на нём как ласты), вернулся в комнату и спокойно ахнул правым каблуком по гаджету:

— Ах, какая неприятность. А на новый у меня денег нет.

Одноклассницы зависли мгновенно и намертво: не самый дорогой гаджет, превратившийся во фрагменты, из строя вышел однозначно и навсегда.

— У меня даже слов нет, чтобы описать все впечатления, — заморожено вытолкнула из себя Айя.

— Это бред. Этого не может быть. — Ана явно добавила себе в кровь седативного через имплант. — Кажется, передоз сейчас у меня, а не у него, будет.

— Да чего вы всполошились?! — искренне возмутился их такой нетривиальный товарищ. — Дамы, я слепой который день хожу, и ничего! Поверьте, для меня очки — гораздо большая потеря, чем этот ваш говняный концентратор! Без него я сто лет жил и жить буду. Ни одна сволочь об очках не почесалась, даже бабка в опеке! А она и этот самый анализ на наркоту делала, и мою медкарту только что напамять не выучила.

— Хм. — Мартинес озадачилась, прикидывая варианты сразу через несколько расширений, в том числе через ювенальную юстицию. — Вообще-то, с точки зрения индекса жизнеобеспечения если, ему очки действительно важнее. Я об этом просто не подумала. А его реально никто не теребит третий день, — она вопросительно подняла глаза на подругу. — Стрёмно, но по прогнозу реально. Он же ещё и эмигрант.

— Что за индекс? — тут же возбудился Седьков. — Почему не знаю?

— У тебя прочерк, ты без импланта. В твоём случае тупо не рассчитывается.

— Ух ты, а и точно. Оказывается, свои плюсы есть во всём, — негромко признала и Эрнандес после секундных раздумий, слегка успокаиваясь. — Виктор, кстати, а сколько стоят эти твои очки? Никогда не сталкивалась. Вопрос настолько дорогой?

— Примерно двести пятьдесят. Почти два дня работать, если по десять часов. Пока просто жалко денег — есть более первоочередные потребности.

Латиноамериканки красноречиво переглянулись.

— Э-э-э, ало! Есть ещё причина, почему не покупаю. — Виктор верно истолковал их взгляды.

— Какая?

— У нас эти битвы за лидерство будут ещё какое-то время. Мои очки, как подсказывает опыт, выходят из строя первыми. Заранее снять могу не успеть — тоже опыт. Зачем платить трижды? Всех поборю — куплю новые.

— Хренасе ты прошареный.

— Жизнь заставит. Дамы, так кто из вас умеет делать инъекции внутривенно? — Седьков требовательно переводил взгляд с одной на другую. — Надо будет уколоть после выхода из машины, но до замеса.

— Это соучастие, если всплывёт. Не такое по последствиям, как для тебя, если ширнёшься — но тем не менее. — Мартинес испытывающе смотрела на парня.

— Мне на закон плевать, я и так одной ногой на луне. Без обезболивающего я такого не выдержу, — честно сообщил Рыжий, указывая пальцем на красную точку на запястье. — Особенно если, как ты говоришь, оно в бою будет по нарастающей.

— Теоретически, даже если ты его лба в момент удара коснёшься, он на тебя эту соплю повесить может, — хмуро сказала Эрнандес. — Я сейчас в разных чатах об этом СКАТЕ всё подряд читаю. Кстати, да. Твоей химией купируется.

Друг отца (родного, не местного) на одном из праздников рассказывал. Когда-то в молодости, в армии, в третьей от нас стране на юг они то ли под обстрел попали, то ли ещё что — в общем, из трех машин одна осталась.

Механик-водитель тоже уцелел один, здорово раненый. Убираться можно было только на броне — но кому за штурвал? Дороги горные, по ним кататься и так-то опасно (не то что на бэтэре).

В общем, тот тип их что ли семь часов под промедолом вывозил. Вернее, на промедоле.

Две максимальные дозы (целыми шприцами братва скинулась, отрывая от сердца), но доехал. И их довёз.

А мне сейчас интересно, откуда такая химия в домашней аптечке этого тела. Про автомобильную я дамам от балды ляпнул — чтобы девчонки не волновались. Кстати, они не выкупили.

Видимо, и расширения на достоверность — не панацея, надо запомнить и им после первого урока сказать.

— Кто-то умеет делать внутривенные инъекции? — Рыжий требовательно переводил взгляд с одной подруги на другую. — Либо можем найти того, кто умеет?

— Я нет, — покачала головой Эрнандес. — На бегу быстро точно никого не найдём. Внутримышечно потяну, подкожно тоже. Но внутривенно — даже не возьмусь попадать.

— А я, наверное, смогу, — неохотно вздохнула Мартинес. — Но это будет первый раз в жизни. Надо пробовать.

— А почему тогда думаешь, что сможешь?! — одноклассник удивился.

— У меня расширение стоит. Теоретически, в мышечную память ощущение кончика иголки в вене забито. Должна распознать. Но… — она взяла из аптечки Седькова одноразовый шприц и принялась решительно его распаковывать. — А сейчас и проверим. — Уверенно заявила Айя через секунду, что-то для себя решив.

— Э-э-э, ты чё?! — Виктор сделал полшага назад. — Сейчас рано ещё!