— Сумма потери неизвестна, — уточнила Эрнандес. — Но знак — однозначно минус.

— Однако, — от группы латиносов отделился Гарсия и подошёл к соотечественницам.

— Дамы, не подскажете, как это понимать?

— Это не твоя информация, - спокойно ответила Ана.

— Ты не хочешь ничего объяснить перед тем, как втягивать остальных в конфликт с южанами? — Диего был убийственно вежлив и настойчив, загораживая дорогу. — Хотя бы потому, что это не только ваши дела. И юзать других втёмную некрасиво.

Какую-то секунду все трое смотрели друг на друга.

— Я не в курсе подробностей, но утром прошли слухи насчёт Анхеле. — Гарсия, вопросительно посмотрел на баскетболистку. — В чате парней, одном из.

— Это твоё дело?! - Ана неподдельно изумилась. — Ты не дохера ли на себя тянешь? Тебя при всех огорчить?! Ты…

— Уточнение! — Мартинес подняла вверх руку. — Этот проект — лично нас двух! Не всех латинос! — Затем снова обратилась к Гарсия. — Инцидент исчерпан?

— Да. Но вы меня очень удивляете. А когда я чего-то не понимаю, я этого боюсь. А когда я чего-то боюсь, я крайне неконструктивен.

— Твои проблемы, — пожали плечами подруги, делая шаг вперёд.

— Диего, ты хочешь сказать, что я должна с тобой согласовывать свои, м-м-м, финансовые дела? - рослая Эрнандес чуть нависла над более низким соотечественником. — Речь о моей ставке. Ты теперь претендуешь на управление моими деньгами? Я правильно понимаю ситуацию? Ещё ты хочешь, чтобы я тебе отчитывалась по личной жизни? Не упустила ничего?

Её внешний вид был обманчиво кроток.

— И моими деньгами. И тем, как я их зарабатываю, — добавила Мартинес. — Прям интересно, а как это ты о моей личной жизни не спросил. Уж я б знала, что ответить, — она похрустела костяшками пальцев.

— Нет, так вопрос не стоит, - неглупый соотечественник мгновенно сдал назад. — Но…

— Давай пока на этом сделаем паузу? Потом продолжим? — Ана смотрела спокойно и доброжелательно. — Мы знаем, что делаем.

— Вы только что вписались за Рыжего. Это подставляет нас вс…

— Смотри внимательно дальше. — Айя, не стесняясь, развернула негласного лидера землячества на сто восемьдесят градусов.

— Эй, толстый, — Рыжий, избавившись от рюкзака, уверенно растолкал массовку и подошёл к Рашиду.

В финансовым чате напротив пары Эрнандес-Мартинес и цифры "тысяча" тут же появилось несколько ответных ставок.

— Нашу штуку никто не поддержал, - пробормотала баскетболистка вслух. — Только против.

— Да и хрен с ним. Больше срубим.

— Мне просто любопытно! — с противоположной стороны импровизированного круга, образованного школьниками, поднял руку Чень. — Потому поднимаю! Пять, но с условием вашего ответа!

— Хорошо, что ночевали у… — начала было Айя.

И тут же осеклась, ухмыляясь:

— И сэкономили на расходах вечером. Отвечаю! Деньги есть. Плюс четыре, с нашей стороны тоже пять итого!

— Ты?! — Рашид нарочито медленно развернулся в сторону своего данника.

Или бывшего данника?

— Угу. Дело такое. Я тебе последние… ежедневно давал взаймы от двадцати до пятидесяти монет. Это восемь тысяч шестьсот сорок за то время, что мы с тобой учимся вместе. Жирный, у меня нет возможности ждать больше: семья у тебя небедная, сам не голодаешь.

На площадке перед входом повисла неестественная тишина.

— Долг вернуть завтра утром, до начала занятий, — спокойно завершил Рыжий, глядя в глаза более высокому соученику. — Это первое и последнее предупреждение, второго не будет.

— Я сейчас даже не знаю, что сказать, — Рашид широко улыбнулся и посмотрел на собеседника с интересом.

— Мощное заявление, — присвистнули англоговорящие. — Эй, латинос! Мы принимаем ставку! Первую, которая на штуку!

— Это не ставка латинос! Это личная Мартинес и Эрнандес! — чуть быстрее, чем следовало бы, поднял ладонь Гарсия.

— А без разницы. Уже реально интересно.

Решение возникло неожиданно и спонтанно.

Я, в принципе, понимаю, что девчонки сейчас скорее работают на мой имидж, чем имеет место что-то иное. Но когда тебя под руки ведут такие фемины, ещё и прижимаясь с двух сторон разными интересными частями тела… пресловутый гормональный баланс откровенно разворачивает мозги в весьма определённую сторону.

Не к рациональности.

Хочется соответствовать моменту и быть несгибаемым мачо. Особенно на фоне того, кем (чем) было тело предшественника.

Повинуясь спонтанному импульсу, заворачиваю по дороге к Рашиду и исключительно на эмоциональной волне сообщаю ему свои условия. Уже договаривая до конца, мысленно ставлю себе пятёрку: терять всё равно особенно нечего, а так появляется вариант закрыть кое-какие финансовые прорехи.

Насчёт того, как получить с него свои деньги, буквально сейчас возникло одно суперпростое решение.

Отец рассказывал. У них в армии был тип: здоровенный сам по себе, ещё и звать Бугаёв. Понятно, старшие призывы доставали, с такой-то фамилией.

Когда противников было несколько, его месили. Когда он встречал одного или двоих "заклятых", без разговоров бил в морду первым. Без слов, по умолчанию, просто вместо "здравствуйте" — на двоих его кондиций вполне хватало.

Дошло до парадокса: те, кто активнее других цеплял Бугая поначалу, через какое-то время в одиночку старались даже на дороге ему не попадаться. Изначальное развлечение переродилось в вовсе не смешной аттракцион: вечером ты, утром тебя. Если для первого года службы — своего рода норма, говорил отец, то потом уже даже где-то западло.

В итоге, отвязались от него: он к мордобоям относился философски, а вот его оппоненты банально выдохлись на каком-то этапе и стали уставать. Психологически.

— Я даже не знаю, что сказать, — весело улыбается лысый.

Похоже, очень хорошо играет: выражение лица категорически не соответствует холодному и напряжённому взгляду.

Интересно, а со стороны это как-то видно? По идее, местные расширения и приложения даже состав крови показывают, не то что настроение. И Хамасаки-старшая между делом упоминала прогноз какого-то расширения на мою реакцию.

— Мне кажется, ты не до конца серьёзно воспринимаешь ситуацию. — Демонстративно достаю из кармана модифицированный собачий ошейник и оборачиваю им правый кулак.

— О. А у Лысого адреналин вверх попёр, — ехидно замечает где-то за спиной вслух Мартинес.

Используя этот самый гормональный сканер и заодно сообщая мне важный нюанс.

— Не только это. — Из другого сектора раздаётся сдержанный голос японки.

Ду ну? Хамасаки-младшая неожиданно решила внести свою лепту? И как это понимать?

— Адреналин — собственный, от природы. — Продолжает Миру. — Ещё льётся кое-что принудительное, уже из концентратора.

— У меня другое предложение. — Улыбка кабана выглядела бы беззаботной, если бы не его глаза. — Ты сейчас платишь свою ежедневную сумму — и я о тебе забываю до завтра. Можешь жить какое-то время.

— Поверь, это очень хорошее предложение, — добавляет Чень, подходя к нам. — Потому что есть ещё и я, и твои обязательства мне.

— Мои обязательства в твой адрес существуют только в твоём воспалённом воображении, — поворачиваю голову к китайцу так, чтобы не терять из виду толстого. — Пошёл н****. Тебя в чужой разговор никто не звал.

Хань поднимает левую бровь и молча тянет свою руку ко мне.

— Эй, замер на месте! — рядом с нами неожиданно оказываются Эрнандес и Мартинес.

Не иначе как тоже врубили расширения.

Бл*. Ругаться с ними сейчас — очень некстати; но чтоб они лезли — тоже категорически не вариант.

И что делать?

Долбаный экспромт.

— Вам чего? — Чень безукоризненно вежливо спрашивает у девчонок, чуть отступая назад, буквально на полшага.

Не понял, он что, тоже хочет видеть всех? Дамы решили серьёзно участвовать, а хань это как-то понимает через приложение?

Чёрт. Чёрт. Чёрт.