Кстати, его неспособность бухнуть в компании без снижения социального рейтинга сыграла не последнюю роль в остракизме: даже усечённая версия концентратора убогого исправно фиксировала бы опьянение для соответствующих служб. Но вместо компенсации организму (как у всех) в автоматическом отчёте пойдёт жирный прочерк, импланта-то нет — привет семье и родителям-иммигрантам. Можно и с работы улететь за художества отпрыска, смотря что там за начальство.

Артриты, позвоночные грыжи, проблемы с сердцем — эти и многие другие проблемы купировать лучше с детства и радикально, если не хочешь сдохнуть от старости лет в семьдесят-восемьдесят (либо от атавизмов типа инсульта или инфаркта ещё раньше).

Единственная альтернатива — будь готов к тому, что после сорока твой организм, если можно так выразиться, природа снимает с гарантии (а медицинскую страховку придётся платить втрое от нормальных людей, причём всю жизнь).

— А ведь где-то даже жалко дурачка, — то ли всерьёз, то ли в шутку вздохнула Юлия, одноклассница убогого и по совместительству самая высокая шатенка с отличной задницей, но скромными по размеру сиськами.

Впрочем, среди мужской части старшей школы бытовало мнение: с такой жопой, как у неё, нулевой размер сисек можно и потерпеть. Тем более после совершеннолетия никто не отменял ни хирургической коррекции, ни генной.

— Кто ты для меня? — абсолютно искренне развеселился услышанному Рашид, оглядываясь по сторонам, чтобы собрать максимум внимания присутствующих. — А ну, еще раз тявкни? А то вдруг я с первого раза не запомню. А ты так на этом настаиваешь.

Он приложил раскрытую правую ладонь к уху и наклонился вперёд, якобы прислушиваясь.

— Тебе в ухе прочистить? — очкарик заботливо качнул подбородком.

Рашид задорно поднял вверх левую бровь, не меняя ни положения, ни выражения лица.

Рыжий пожал плечами и без затей плюнул.

Сразу несколько десятков концентраторов намертво зафиксировали этот кадр со всех возможных ракурсов, а кто-то тут же принялся прокручивать его повтор: вот нескладный тип в очках двигает кадыком. Вот он физиологическим усилием активирует свои слюнные железы (ну да, концентратора-то нет. Вернее, есть, но очень усечённая версия).

Затем слюна движением языка очкастого перемещается к его губам — у зрителей было достаточно прикладных расширений, чтобы в деталях и отчётливо зафиксировать малейшие оттенки напряжения мышц, в том числе — лица.

Небольшое финальное усилие Рыжего — и непрозрачная жидкость срывается с губ ущербного, пролетает какие-то сантиметры и накрывает ухо и приложенную к нему ладонь бритого налысо соученика.

— Ты слишком часто хочешь от других слишком многого, — в полной тишине с едва уловимым напряжением сказал очкарик. — Наверное. Я тебе изрядно задолжал за последнее время, угадал? Это было оптом, сразу за всё. Подтверждаешь получение?

— Вот это да, — безэмоционально констатировал кто-то из англоговорящих.

— Удваиваю ставку! — стремительно среагировал Гарсия. — Очки плюс стоматолог, двойная! Нет, утраиваю!

— Принято. Добавляю штуцер ещё на сотрясение мозга. — Отозвался китаец Чень.

Плюс недоступного Рыжему в деталях диалога между школьниками был сейчас в том, что когда твой концентратор подключен к общему чату, обмен сообщениями между участниками в виртуальном интерфейсе можно ускорять хоть в десяток раз.

Когда-нибудь, когда они все станут взрослыми, в зависимости от выбранных профессий легальные и лицензионные законные (!) расширения будут позволять им не только общаться и думать ускоренно (как сейчас), но и двигаться и действовать быстрее.

Тот, кто станет модифицированным хирургом, будет успевать зашить артерию до того, как кровопотеря станет критичной; инженеры атомных электростанций будут без усилий обрабатывать входящий поток цифр на уровне среднего робота, и так далее.

Сейчас же школьный искусственный интеллект, добросовестно обслуживая невосстанавливаемой голограммой беседу старшеклассников (закон о неприкосновенности приватности в действии), иллюстрировал заключаемые договорённости изображениями и текстом, которые загорались то и дело тут и там рядом с головами.

Понятно, что у школьников, имевших в кармане несколько тысяч монет на пари, и с возможностью фиксации своих договорённостей всё было в порядке. Хотя о некоторых расширениях и программных продуктах при ювенальной полиции и чиновниках социального обеспечения лучше бы вслух не говорить.

— Я принимаю! Сразу все ставки! — нехорошо прищурившийся Рашид выпрямился, поднимая вверх заплеванную руку. — Вернее, не так сказал. Удваиваю: нос, стоматолог, очки.

— В бою, до нокаута? Или можно по телу? — придирчиво уточнил Гарсия, решая, на что бы сейчас поставить.

Вопрос был не праздным. Одно дело — вырубить дурачка и ломать его рожу, когда он уже без сознания. Такое не требует мастерства и для пари неинтересно.

Другое дело — успеть нанести эти повреждения стоя, пока человек ещё в сознании и полностью чувствует, что с ним происходит.

Своего рода пилотаж.

— В бою, — лаконично уронил здоровяк.

Рядом с его ладонью в воздухе соткалась сложная иконка.

— У Рыжего нет импланта, — тихо вздохнула одна из девчонок, но её не услышали. Или предпочли не услышать. — Для него такие повреждения — попадос.

Большая часть школьников решила участвовать в пари молча: для этого требовалось лишь ткнуть нужную цифру в групповом чате.

— Низкий коэффициент, — вздохнула Юлия. — Один к полусотне почти.

На Рыжего ожидаемо ставили лишь пара японцев и девчонка Ченя, тоже китаянка; остальные рубились между собой за точность прогноза.

Не то чтобы азиаты верили во что-то своё, тем более что Юнь в жизни не пошла бы против своего парня, просто у богатых — свои развлечения.

— Ну а вдруг когда-нибудь по закону больших чисел ставка сыграет, — невозмутимо пояснил и так всем понятное один из японцев, Онода.

— По правилам бьёмся или без ограничений? — Рашид, явно решив про себя что-то серьёзное, подчёркнуто вежливо обратился к Рыжему. — Решай.

— А не пойти ли тебе…? — непонятно с чего удивляющийся очкарик (хотя сам и заварил эту кашу) опять поправил дурацкие стёкла на носу. — Ты мне что, решил какие-то условия выдвигать? — его брови сошлись на переносице, а лицо отразило недюжинную работу мысли.

— Человек не понимает, — делано вдохнул бритый. — Ладно, я пытался. Горе глупому человеку. Защищайся. СЧЁТ!

Предводитель одной из школьных группировок отступил на два шага и махнул разведёнными в стороны руками: дайте место.

Присутствующие мгновенно подались в стороны, выполняя просьбу и освобождая необходимое пространство.

Поскольку спектакль происходил перед учебным корпусом, народу в преддверии начала занятий хватало. К тому времени, как Рашид взмахнул рукой, за происходящим наблюдала уже без малого сотня человек.

— Пять. Четыре. Три. Два. Один. НАЧАЛИ! — невозмутимо исполнил обязанности гонга второй японец, Саджо.

Бритый налысо здоровяк, аккуратно активировав нужные расширения, стремительной пумой сделал два шага к противнику.

В воздухе сверкнул его кулак. Было понятно, что Рашид хочет успеть пробить дважды или трижды до того, как Рыжий мешком упадёт на землю: во-первых, по условиям пари необходим перелом носа. Во-вторых, за это очень короткое время ещё предстоит сломать дурачку челюсть либо выбить зубы. Можно даже два в одном, как пойдёт (ибо ни у кого и тени надежды не должно быть, что дань можно не заплатить безнаказанно — дурные примеры порой становятся заразительными).

По логике, для такого результата следует наносить два различных удара. Это нужно успеть сделать.

Сотрясение, кстати, отлично совмещается с переломом носа и тут можно обойтись одним попаданием, главное — чтобы оно было точным.

Дальше разогнанное гаджетами восприятие зрителей услужливо показало: ноги избиваемого станцевали чуть ли не композицию.

Кто-то даже успел быстренько посмеяться.