Ввиду необычности происходящего, расширения по полной работали у всех присутствующих.

Не один десяток прикладных программ в виртуале выдал анализ, примерно однотипный: кулаков Седькова опасаться стоит. Оказывается. Пример — вон, под ногами лежит. Узкоглазые земляки над ним хлопочут.

Но если заблокировать руку очкарика и навязать борьбу в ближнем, у убогого не останется ни единого шанса против более тяжелого, значительно более сильного противника с мышечной производительностью втрое от седьковской (если не вчетверо).

Постараюсь не затягивать:)) Самому интересно, что дальше:-))) 🤐 может, даже прямо сейчас до полуночи 🤐

Рыжий очень неожиданно не сплоховал второй раз за минуту подряд: сделав два крошечных шага вслед за движением противника, он по классике вырвал руку из захвата против большого пальца.

Ничего особенного — но в его исполнении вышло удивительно. Если кулаками он уже рвал шаблоны, то в борьбе и во всех её элементах с сильной стороны пока замечен не был.

В следующий момент импровизированный кастет на правой руке Седькова вмял нос и разорвал кожу на лице Рашида. Лицо и грудь Али окрасились красным практически мгновенно.

Лысый проворно прыгнул назад.

Чат с разных сторон запестрел данными мониторинга: сколько и чего южанину сейчас в кровь выплеснули имплант и концентратор, речь шла исключительно о гормонах.

Рыжий, не давая противнику передышки, сделал аккуратный и стремительный шаг вперёд.

Рашид бросил навстречу левый и правый кулаки по очереди, пытаясь остановить противника.

Очкарик уже не в первый раз изобразил головой то ли маятник от часов, то ли гравитационную игрушку. Его ответный удар кастетом пришёлся здоровяку в верхнюю губу.

"Такое уже было", — появилось в чате от англоговорящих. — "Опять зубы и губа. То же место. Занятно, чё".

Буквально сразу же сработал раздел ставок: та тысяча латиноамериканок, которая на общих основаниях, превратилась в несколько, а четыре штуки персонально против китайца стали восемью.

Юнь, внимательно следившая именно за этим пунктом (как оказалось), тут же зло закричала по-китайски. Помогать Ченю она не стала.

Переводчики присутствующих затупили: видимо, снова был использован плохо читаемый жаргон.

"Собственных парней обзывает нехорошими словами", — подсказала в виртуале Хамасаки. — "Настаивает на наступлении".

Китайцы оставили в покое Ченя и, вопреки всем правилам и традициям школы, бросились на Седькова сбоку. Японцы после незначительной паузы последовали за ними, вторым эшелоном.

Латинос мужского пола среагировали ожидаемо: заулюлюкав, изобразили подобие встречного строя.

Ровно через секунду площадка перед школьными воротами превратилась в хаотическое побоище без правил, судейства и порядка.

Эрнандес и Мартинес руками соотечественников были аккуратно вытолкнуты за пределы импровизированного ристалища и не пострадали.

Охрана учебного заведения на сей раз прибыла разнимать дерущихся даже быстрее, чем обычно.

— Сегодня рекорд, — констатировала невозмутимая Хамасаки. — Ты смотри, наши частные копы на минималках, оказывается, тоже качаются. Бегать стали быстрее.

Рашид к этому времени, воспользовавшись суматохой, технично отступил в толпу, которая мгновенно сомкнулась перед ним, отрезая от преследования. Южане, что интересно, в японо-китайский замес против латиносов не полезли.

Седьков попытался было сунутся вперёд и даже орал личные оценки Лысому, переходящие в оскорбления — но без толку. Против такой толпы вариантов не было.

— Рейтинг Рашида упал. — Макс заговорил голосом. — Хм, какое интересное было пари. Надо иметь в виду на будущее.

Мартинес и Эрнандес, как оказалось, всё это время очень внимательно наблюдали за своим протеже при помощи расширений: они спокойно направились в учебный корпус после того, как Рыжий из-за вмешательства охраны повертел головой, сориентировался, вздохнул и рысью потрусил ко второму выходу.

Там находился альтернативный проход в администрацию школы. Что убогому могло понадобиться в этой стороне, никто не знал. Его рюкзак абсолютно спокойно утащила Эрнандес.

— Сергей Сергеевич, разрешите обратиться? — всовываю голову в кабинет завуча после того, как неблагородно смываюсь от школьной охраны.

Допинать Рашида у меня не вышло. Вначале он технично "отступил" за спины своих соотечественников, а потом прибыли взрослые, которые принялись успокаивать школьников что ли не резиновыми палками.

— Говори на нормальном языке! Что хотел?! — зло бросает Трофимов.

Кажется, он сейчас работает сразу в нескольких расширениях.

— Давайте определимся? — вхожу внутрь и прикрываю за собой дверь. — Если вы подыгрываете кому-то из других учащихся, то просто скажите мне? Я не буду упираться, взаимно сэкономим время и ресурсы. Вам без разницы, а я чуть на другом сфокусируюсь.

— Ты о чём?! — похоже, недоумевает искренне.

— Вместо бесполезной попытки наработать рейтинг у вас в школе и в кибере, это время тогда потрачу на зарабатывание денег. На шахтёрской планете бабло мне пригодится больше, чем виртуальные пиксели рейтинга вашего местного федерального учёта.

— Выйди! Зайдёшь позже! — из его рта опять летят капельки слюны, в солнечном свете из окна вижу даже без очков.

— Когда?

— После первого урока!

Закрываю дверь с противоположной стороны, как просят.

Жаль, что не получилось провести этот разговор сейчас. С другой стороны, имеет место явный личный прогресс: только что первый раз за всё время великий педагог Трофимов не предъявил мне ни за Рашида, ни за китайца.

На первый урок успеваю раньше большинства соучеников. Эрнандес и Мартинес уже в классе, на занятии они садятся рядом со мной.

Вопреки моим грандиозным планам, выяснить отношения с Трофимовым на перемене не получается: ровно через полминуты после того, как перестаёт звенеть звонок с урока, приходит вызов на мой телефон.

Вижу, кто это, потому права управления соединением отдаю на автомате и без паузы.

— Я у входа в школу, выйди поболтать. Пожалуйста, быстрее. — Голограмма головы Тики Хамасаки произносит это за секунду и исчезает.

— Были другие планы, — говорю по инерции, но в пустоту.

— Шагай, — очень быстро кивают мне на дверь латиноамериканки, удивлённо переглянувшись между собой.

— Интрига, — присвистывает Мартинес.

— И Миру куда-то выскочила только что, — замечает Эрнандес. — Расскажешь потом? Иди! Не нужно, чтобы такая… дама тебя ждала. Раз собиралась одежду покупать, она скорее союзник, — добавляет Ана очень тихим шёпотом мне на ухо.

Так, чтобы никто другой не услышал.

— Откуда ты знаешь?! — ну и как тут не изумиться.

— А чего тут знать?! Мы весь вечер, ночь и утро вместе. Почти целые сутки с учётом вчерашней школы.

— Э-э-э, и?

— Регулярные контакты за это время были бы видны — но их не случилось, — фыркает Эрнандес. — Значит, что-то нерегулярное. А из дам, способных одеть парня для старшей школы при Университете, была только она.

— Всё равно непонятно.

— Ты не похож на человека, к которому стоит очередь из обеспеченных женщин старшего возраста, желающих позаботиться, — смеётся одноклассница. — Вряд ли возможен кто-то ещё кроме неё.

— Рыжий, если ты захочешь скрыть что-нибудь от подруги-латины, тебе стоит прежде всего освоить концентратор, — Мартинес снисходительно хлопает меня по плечу с другой стороны. — Там есть куча интересных расширений, кое-какие даже натурал может использовать. Видно же, как у тебя эмоциональный фон изменился из-за её звонка.

— Ладно. Понёсся.

Тику Хамасаки нахожу в чёрном микроавтобусе на парковке слева от ворот.

Большая средняя дверца открыта, мать одноклассницы сидит на сидении в салоне и беззаботно болтает ногой в воздухе: