Тренируются править в будущем, мелкие говнюки. Здесь все и всё время в чём-то тренируются.

— На занятия! — теряя остатки терпения, рявкнул заведующий учебной частью, топая ногой. — Я выложу итоги по Рашиду в сеть. — Сдал он немного назад. — Это в том случае, если Рашид сам не очнётся и не присоединится к вам. НУ?!

Он, напоминая медведя, развернулся спиной к двери и обвёл взглядом присутствующих.

— Обещаете? — хладнокровно уточнила Хамасаки.

— Да. — Хмуро впился в неё взглядом преподаватель. — НУ?! ЧЕГО ЖДЁТЕ?!

— Благодарим. Простите наше несовершенство, сенсей, — безукоризненно вежливо изобразил старинный церемониальный поклон Диего. — По кабинетам! — кивнул он своим.

Вслед за латиносами последовали остальные.

Трофимов, дождавшись, пока коридор опустеет, хлопнул по сканеру на двери ладонью, разблокировал проход и шумно захлопнул дверь с противоположной стороны.

Сам урок, впрочем, для пятерых участников Совета Школы продлился без приключений ровно десять минут. По их истечении сразу у нескольких учеников в обоих классах параллели зажглись голограммы-приглашения, вызывая по именам членов школьного самоуправления в учебную часть.

— Завуч сегодня в ударе, — бесстрастно констатировал математик, перебитый объявлением на полуслове. — На выход! — он коротко кивнул подбородком на дверь одноклассникам Рашида (по поводу отсутствия последнего перед занятием вообще пришло официальное уведомление от медицины). — Черт те что. То в параллельном классе, то у вас. Ну и…

"Бардак" он вслух не сказал, но само слово в воздухе повисло достаточно выпукло.

Математик был одним из немногих преподавателей, для которых нагрузка здесь была частичной. Его основным местом работы, согласно ежегодной налоговой декларации, являлся Императорский Токийский Университ.

Интересно, меня здесь специально оставили одного и пристёгнутого? Чтобы дозрел до нужной кондиции?

Так администрация школы вроде не полиция, им следствие до лампочки. Как и мои потенциальные чистосердечные признания в том, о чём я не имею понятия.

Интересно, что там на самом деле с Рашидом?

Когда-то в глубоком детстве там батя рассказывал: в его молодости только появился новый жанр кино, гонконгский боевик. Они всей секцией бокса даже специально раз в неделю видео смотрели — тренер Михалыч видеомагнитофон приносил (была такая штука, размером с табурет).

В мои годы звучало смешно, но первое и основное впечатление отца сотоварищи от тех фильмов было таким: "С первым разрядом по боксу в Китае на улице делать вообще нечего!".

Тогда, за нашим семейным столом, батя с братвой долго ржали над этим эпизодом, когда вспомнили, а мне почему-то отпечаталось. Детские воспоминания — они яркие и надолго.

Вот эта фраза сейчас у меня и маячит в мозгу красным цветом: с разрядом по боксу тут делать нечего.

Хотя у меня формально и выше, чем просто разряд.

В Рашида я попал не раз и достаточно акцентированно. В ближнем это не очень хорошо видно со стороны, но коль пошла такая пьянка — я особенно не стеснялся. Локти, запрещённая часть кулака (вернее, запястья), даже лбом его проверил.

Ну да, если по правилам — жёсткая чернуха. Но какие там правила, тем более что первым не я начинал.

Вот я в него попадаю — а он стоит. И не просто стоит, а сохраняет ресурс почти полностью.

Поначалу я грешил на это хилое тело: что толку поражать техникой, если мощности недостаточно.

Но припомнив сейчас, в состоянии покоя, детали (а что, всё равно делать нечего, а уйти нельзя), вынужден поправиться: да, он плывёт после попаданий время от времени (далеко не всегда, между прочим).

Но во-первых, он слишком быстро возвращается в ресурс — а так не бывает.

Так просто не бывает, ибо существуют физиологические пределы скорости ремиссии.

Лично я о них знаю не понаслышке.

Во-вторых, он в принципе держит удар, как манекен. А так не бывает уже вдвойне.

Получается, дело не в хилом теле — судя по моим внутренним ощущениям.

Не то чтоб я был каким-то супергероем в предыдущей жизни, но до попадания сюда республику до шестидесяти килограмм по вузам разок выигрывал (по вторым составам).

Фигня, если шарить в теме (хотя тренер университетской команды благородно признал: его тренерская премия за первое место вторых составов от первых не отличается ничем. Те же деньги, то же количество).

Но и такой титул — опыт не нулевой. Учитывая, что в боксе я с десяти лет у старого тренера отца Михалыча, по абсолютно классической и безнадёжно любительской методике. Исключительно для самооценки, никакого профессионального карьеризма — зато добросовестно, регулярно и под профессиональным методическим присмотром (это важно).

Если переложить наши с Рашидом здешние драки, обе штуки, на знакомые мне реалии — то вспоминается чемпионат области на втором курсе.

Я тогда ходил в обе секции, универ и старая, к Михалычу. Выступал по мелочи тоже за обе команды, когда какой тренер попросит (учитывая, что их даты соревнований не совпадали в принципе).

На чистой области универу делать было нечего по определению и институтский тренер с чистой совестью махнул тогда рукой, отдавая меня в распоряжение отцовскому — окей, пускай за тебя бьётся. У меня там интересов нет, соревнования не вузовские.

Михалыч радостно потёр руки: свежий чемпион республики (что по вторым составам рахитичных студентов — не в счёт), на одну ступень выше первого разряда, целый кандидат. А вдруг. Тренерские премии и тут платят исправно.

В первом же бою мне достался точно такой кандидат, только взрослый. Двадцать пять лет, парняга по фамилии Меретов, после армии и контракта, в тот момент трудился вообще работягой на заводе. Спорт, как понимаю, был для него единственной отдушиной, чтоб не бухать лишний раз, пока себя в жизни ищет.

Респект, чё.

Закончилось всё быстрее десяти секунд.

Мы встретились посередине, каждый из своего угла. Я бросил левый прямой на автомате, чувствуя, что точно попадаю — очень уж активно он прёт, как бульдозер. Как-то даже странно для кандидата и вообще этого ранга — сейчас нарвётся же.

Бью и понимаю, что когда так прилетает в голову, ещё и от более высокого — я его точно остановлю (у меня рост был сто семьдесят пять в том теле, что для шестидесяти кэгэ огого).

Рассказывать долго и слов много, а в реальности таких подробных мыслей близко нет. Сознание чистое и пустое, тело движется само. Не знаю, как объяснить.

Попал я хорошо, ровно как предчувствовал и планировал. Жёстко, на встречных курсах, прямо "в пятачок".

Следующие доли секунды раскачиваюсь — закрепить с правой? Или он уже поплыл?

По-хорошему, на этом уровне так пропускать нельзя. Считай, приплыл — несмотря что левая.

Пока я мысленно примерял регалии победителя этого боя и мечтал о второй тренерской премии, дальнейшее уложилось ровно в ту самую десятую долю секунды.

Вот мой кулак только что не высекает искры со звоном из его лица.

Вот я расслабляюсь, откидываясь на заднюю ногу, чтобы тут же челночить вперёд: ему можно сливать воду, всё. Дело сделано. Теперь мне его только добить.

А вот синхронно с моим переносом веса правая Меретова прилетает в лицо уже мне. Прямо поверх моей левой руки, вернее, в разрезе локтя и невзирая на пропускаемый им вот сейчас удар.

Так не бывает — мелькнуло у меня одновременно с выключением света перед глазами.

Ну, как "с выключением". Упал на колено, часть сознания осталась. Небольшая.

Тренер быстро сориентировался и выбросил полотенце скорее, чем судья в ринге набрал воздух для счёта.

Потом, обсуждая эпизод с отцом (в зале его не было, но дома он вопросы задал), я откровенно ответил: с этим типом Меретовым и ему подобными в ринг вообще больше не выйду, наверное. Ну его нахрен.

Я в конце-концов студент мехмата и будущий математик, а не спортсмен. Мордобоем на жизнь зарабатывать не планировал никогда. В боксе — только потому, что в своё время отвёл отец, ну и по привычке, что ли. На период детства оно было как в школу ходить. А так по голове до взрослого чемпионата области не били, даже на вузовской республике.