– Тебе нравится издеваться надо мной? Ты же видишь, что в данный момент я слаба и не могу тебе ответить, – с отчаянием произношу.

– Не нужно отвечать, Ася. Я не глупец и не дурак.

Вижу как с большой неохотой мужчина, любимый мужчина, все же прислушивается к моей просьбе и встает в изножье кровати, упирается в грядушку ладонями, нависает надо мной.

– Ответить мне еще на один вопрос, Ась. Только ты должна на него ответить предельно честно. Скажешь правду уйду. Хорошо?

Сжимаю в кулаках край пододеяльник. Коротко киваю.

– Кто был кроме тебе еще в доме?

Кроме меня в доме? – эхом отзывается вопрос Германа в голове.

И до меня вдруг доходит. Никто… Ведь совсем никто не знает, что Вадик приезжал. А ведь именно от него я пыталась убежать. Испугавшись, что он меня ударит я потеряла голову и сделала то, что сделала.

– Если задумала прикрыть кого, то можешь не утруждаться. Там по всему дому следы от грязных подошв…

– Это был бывший муж.

Перебивая Германа.

В палате на несколько секунд повисает могильная тишина. Мне кажется, что перестали трещать люминесцентные лампы.

– Ну, что ж, он сам подписал себе приговор, – буркнул Герман.

Да-да именно так, он сказал это так тихо, чтобы я не смогла разобрать.

– Что за приговор? – вырвалось со свистом, но мужчина не соизволил мне ответить.

– До встречи, роднуль. Береги себя, солнце. Я верю в то, что все только к лучшему. И будь аккуратна. В гипсе тебе еще как минимум пару месяцев нужно будет ходить.

Круто развернувшись ко мне спиной, вышел из палаты, оставляя меня в недоумении и полном непонимании происходящего.

Очнувшись через пару минут после того, как дверь с громким хлопком, разнесшимся эхом по плате, защелкнулась. Повернулась полубоком, потому как с гипсом сильно не покрутишься, обняла живот руками – закрыла глаза.

Он убьет Вадика!

Пронеслась нехорошая мысль в голове.

И его обязательно посадят. Мать Вадика не оставит убийство сына безнаказанным.

От этих мыслей, мы совсем сделалось плохо. Сердце больно сжалось в груди. На ресницах блеснули маленькие бисеринки скатившихся слез.

Рука сама полезла з телефоном под подушку. Разблокировав экран, открыла мессенджер. Кликнув по имени Германа, открыла окно сообщения. На миг задумалась, прежде чем написать то, о чем никогда не пожалею.

Уже спустился вниз и стремительно, без задержек пересек небольшой холл местной больницы, когда вдруг в кармане завибрировал телефон.

Кого там еще принесло?! Черт бы всех побрал.

Выругался, заранее зная, кто это может быть. Жалкие репортёришки ищут встречи. Все никак не успокоятся. Не могут поверить в то, что великий и непоколебимый Филатов мертв. Да что и говорить, я сам еще в это не могу поверить. Только несколько дней назад гроб босса в землю опускал. Лично. Это было необычно. Странное ощущение в тот момент сдавило грудь, и до настоящего момента все никак не пойму что это было: жалость по случаю потери или же грусть, что все закончилось?!

Достаю телефон, одновременно с этим действом открываю дверь на улицу. Солнце слепит глаза и экран плохо видно. Проходит целых несколько секунд прежде чем концентрируется зрение.

Неудержимая улыбка растягивает губы в довольную ухмылку.

А по другому никак. Давно подсел на маленькую истеричку.

На экране красуется физиономия мой маленькой вредины. Открываю сообщение и ухмылка становится шире, когда читаю его текст: “Будь осторожнее. Я волнуюсь.”

Волнуется она. Черт побери. Волнуется. Хм.

А то ж. Так и должно быть. Знаю, что давно в меня по уши втрескалась. Только слишком гордая и взбалмошная, чтобы признать. Все из-за этого недоноска-муженька бывшего раскрыться полностью не может. Боится. Жмется. Но ничего, недолго еще осталось. Вылечу ее.

Пальцы сами собой потянулись, чтобы вбить в поле ввода текста ответ, но я сдержался. С досадой сунул телефон поглубже в карман направился к машине. Рано проявлять слабости. К таким девушкам как Ася нужен иной подход. Я немало повидал на своем жизненном пути разведенных женщин и точно знаю, что единственный способ оживить ее – это заставить снова влюбиться.

Выруливаю с парковки, обозначаю для себя несколько мест, где я должен побывать и притопив педаль газа выезжаю на дорогу.

Во дворе дома бывшего мужа Аси, разъезжаюсь со скорой и интуиция тут же включается в работу. Вжимая газ в пол стремительно набираю скорость. Бросив авто прямо на дороге, спустя минуту перехватываю бывшую свекровь Аси у лифта:

– Вадим ни в чем не виноват… Он не убивал… Он не убийца!

Выкрикивает женщина прежде чем я успеваю задать какой-либо вопрос.

Ах, вот значит как, она была в курсе, что ее сынок учудил и не предприняла никаких действий, чтобы помочь девушке?! Я даже представлять не хочу, что было бы, если бы я задержался еще ненадолго в дороге… Когда нашел Асю она уже была в шаге от смерти.

– Где он? – еле сдерживая гнев, цежу сквозь зубы.

– Если вы не отстанете от меня, я закричу. Я вам ничего не скажу. Ничего…

Нависая над женщиной перехватываю ее предплечье пальцами:

– Вы же понимаете, что я достану его хоть из под земли, – с каждым словом усиливаю нажим.

– Вы… Вы отвратительны. Что вы… ты к нам привязался? Ну скажи?! Что тебе от моего Вадика нужно…

– Из-за него, из-за вашего Вадика, Ася потеряла ребенка, – грубо обрываю ее.

В глазах женщины, мелькает непониманимание, потом удивление и последняя эмоция осознание зафиксировалась в глазах.

– Значит убила внука. Стерва, – ее рот перекашивает гримаса презрения. – Ну, что ж она сама виновата. Пусть с этим живет.

– Хм, как быстро тёть ты стрелы перевела. С чего ты сделала такие выводы?

Хоть я достаточно терпеливый человек по отношению к зарвавшимся престарелым теткам, но здесь у меня руки чешутся, чтобы придушить ее. Что за мерзость творится с людьми? Какие же низкие и убогие они порою бывают.

– А я ничего не перевожу, – в голосе звучит яд и злоба. – Я говорю как есть. Ты же не знаешь, как все происходило. Как я унижалась, как просила, чтобы Ася подумала, чтобы не уходила от Вадика, дала ему шанс…А что она? Возомнила себя “королевой” и думала, что под ее дудку будут все плясать в ногах валяться?

– Тёть, ты о чем вообще говоришь? Ты в своем уме? Ася хотела от вас только одного, чтобы не лезли, оставили ее в покое.

– Это с чего ты взял такое? Да она за моим Вадиком таскалась, как собачонка. Все его умоляла вернуться! – выкрикивает возмущенно и в этот момент слышу как за моей спиной щелкает замок и открывается дверь.

– Аннушка – это ты?! – старческий голос прорезает воздух.

– Я, Любовь Львовна, – женщина вырывает руку из моих пальцев, вскидывает голову и толкая в грудь, делает шаг в сторону пытаясь обойти.

– У тебя все хорошо? – продолжает вещать подозрительным тоном старуха.

Резко поворачиваюсь на пятках.

– Да, Любовь Львовна, – отвечает бывшая свекровь Аси.

– Что с Валюшей?

– Скорая вовремя подоспела. С сердцем плохо. Вы же знаете…

Наблюдаю за происходящим еще несколько секунд и понимаю, что здесь я уже ничего не добьюсь, придется действовать по другой схеме.

Поворачиваюсь чтобы уйти, когда:

– Это все из-за ситуации с Вадиком. Точно тебе говорю. Валюша как раз мне перед этим звонила. Просила помочь.

Приостанавливаюсь. Бросаю короткий взгляд через плечо, замечаю испуганный взгляд матери этого ублюдка.

– Любовь Львовна. Все уже решилось. Помощь не нужна…

– Ну как же Аннушка?! Его же обвиняют в убийстве. Валя как раз просила меня, чтобы я Володеньке позвонила.

– Убийство? – негромко переспрашиваю, даже не надеясь, что меня услышат.

– Ничего не надо, я же сказала.

Грубо обрывает женщина старуху.

– Что-то ты разошлась, Анна! – строго прикрикнула старушка. – На себя сердись, за то что сына разгильдяя воспитала, а я говорила Вале. Говорила, что добром это не закончится.