В голосе сквозила паника.

– Ася, не переживайте. Несмотря на то что у нас районная больница, доктора у нас достаточно компетентны в таких вопросах. Вставайте, я вас послушаю.

У меня находилось внутри. Как то не привыкла я вот так перед посторонними оголяться. Хоть это и был врач, но чувства внутри были отвратные.

Прослушав легкие, мужчина почесав подбородок с прищуром окинул меня взглядом.

– А на сердце, когда-либо жалобы были?

– Нет, – отрицательно качнула головой.

– Хорошо. Горло, кашель, насморк?

– Ничего нет.

– Тогда ждем анализов и уже по ним будем смотреть. Я к вам еще загляну. Анализы придут, подкорректирую дозировки и будем лечиться, – мужчина разворачивается ко мне спиной подходит к двери, – а пока можете отдыхать. Вам сейчас это необходимо.

– Умер? – приваливаюсь к стене спиной. – Но мне сказали, что ребенку ничего не угрожает…

– Внезапная остановка сердца, – констатирует произошедшее усталым голосом врач. – Не выдержало нагрузку.

– А девушка? Как она?

– Мамочке пока не сообщали о смерти младенца…

– Господи, как же так?!

У меня нет адекватной реакции. Как к этой новости относиться – я не знаю. Ответа в голове нет. Только сердце в груди сжимается в комок все сильнее и сильнее.

– К сожалению так бывает, – качнул головой врач и развернулся чтобы уйти, но я перехватил его за запястье.

– Мне можно к девушке…

– Да, конечно. Пациентка уже пришла в себя, можете пройти, – поспешный ответил врачи и сам заторопился прочь.

Прежде чем зайти в палату, предварительно постучал в дверь и не дожидаясь открыл ее. Алиса лежала ко мне спиной. В палате было так тихо, что невольно застыл на полпути, прислушался.

– Лис, – сглатывая застрявший в горле комок, позвал девушку.

Заметил, как слабо дернулись ее плечи, и спина напряглась.

– Алис, – тут же преодолеваю разделявшее между нами расстояние и подцепив по дороге стул ставлю его рядом с кроватью, сажусь перед любовницей, впиваюсь в ее бледное лицо цепким взглядом.

– Зачем пришел? – не глядя на меня зашипела.

– Я… волновался, Алис, – говорю искренне.

– Иди в задницу со своими волнениями и со своей мамой. Семейка придурков. Я из-за вас чуть не сдохла!

Цедит сквозь зубы, душА во мне все те чувства с которыми пришел.

– Кис, я знаю, ты злишься. Знаю, что заслужил, но ты перегибаешь палку. Зачем ты приплетаешь сюда маму?

– Я приплетаю не только твою мать, но и твою жену. Это из-за нее ты меня бросил. Из-за нее мне пришлось… – она сбивается, – если бы ты с ней не остался, мне не пришлось бы разговаривать с Алексом.

– Кис, этот ублюдок получит по заслугам. К тебе уже приходили менты? Я уже договорился…

– Не смей! – взвизгнула девушка, хватая меня за воротник. – Не смей его трогать!

Перехватываю ее запястье сжимаю так, чтобы она разжала пальцы.

– Это почему? – с подозрением вглядываясь в ее лицо, которое становится совсем белым.

– Я тебе говорила придурок, что он бандит. У него такие связи, что если вдруг захочет добраться до тебя, и глазом моргнуть не успеешь, как прикопанный землей окажешься. Но ты ему нахер не нужен. Он придет за мной первой!

У девушки намечается истерия:

– Дура, ты кем меня пытаешься запугать? Да и себя тоже, у меня в этом городе куча подвязов, – я реально начинаю злиться на Лису, и даже в какой-то момент забываю о том, что мы потеряли нашего ребенка, рычу ей в лицо. – Этот мудак поплатится за то, что нашего ребенка больше нет…

В палате повисает молчание. Алиса смотрит на меня непонимающе:

– Что? Что ты сказал? – ее голос срывается на хрип.

– Ребенок умер. У него остановилось сердце, – я ожидал всего что угодно и даже уже приготовился к тому, что придется позвать медсестру, чтобы та вколола Алисе успокоительного, когда…

Лиса вдруг откинулась на подушку и ее губы растянулись в ухмылке, правда она больше походила на оскал,а потом она произнесла:

– Ты знаешь, а это даже к лучшему…

В первый миг мне показалось, что у меня слуховая галлюцинация:

– Что? Я не понял?

– Все ты понял, Вадь. Хватит строить из себя идиота, – Алиса приподнимается на локтях, так чтобы быть чуть выше, впрочем, она всегда старалась себя так вести: независимо, высокомерно. – Меня все это достало. Меня ты достал.Ты знаешь, – ее голос срывается, поэтому она замолкает на несколько секунд собирается с мыслью, а мои пальцы против воли сжимаются в кулак, – то что ребенок умер это и правда лучше. Потому что когда ты это сказал, у меня ничего не произошло здесь. Ничего не екнуло, – показывает на сердце, я дергаюсь, но по тому, как сжимается челюсть девушку, я понимаю, что лучше остаться на месте, не время ей что-то доказывать, потому просто медленно встаю…

– А ты наверное права, – бормочу под нос, сдерживая рвущиеся наружу эмоции. – Ты недостойна иметь детей. Да и после этих слов, я даже не знаю, как с тобой вообще можно находиться рядом…

– А не надо, – перебивает меня, – вали отсюда. И лучше бы забыть тебе про меня вообще. И о деньгах которые ты мне дал тоже забудь. Это мне моральная компенсация за то, что все эти месяцы терпела тебя, идиота.

– Терпела? Интересно, зачем? Хотя уже не важно.

Лиса поджимает губы. Не ответит?! Ну и пошла она к черту. Сука.

Ненависть к ней затапливает все мое нутро. Все дерьмо, что была тщательно завуалировано и прикрыто с ее стороны всплывает так неожиданно и в такой ужасный момент, что от всей ситуации тошно становится.

Эта стерва меня разрушала изнутри.

Силясь удержать рвущуюся наружу бурю эмоций, я медленно, с трудом передвигаю ногами, которые вдруг налились свинцом и стали неподъемные, направляюсь к выходу.

– Потому что думала, что ты нормальный мужик, который сможет помочь решить мои проблемы, а что оказалось? Полтора миллиона в заначке, которые ты спер у жены? – кидает обвинительным тоном. – А где миллионы твоей матери? Неужто так трудно было у нее еще взять? Да, нет, у тебя кишка тонка. Ты полностью под своей мамочкой, только и можешь, что кичишься ее связями. А у тебя ничего нет. Тебя нет! За тебя все только мамочка решает! Уходи отсюда! Беги! Трус…

Последнее уже добавляет на выдохе.

Не знаю что нашло на меня в тот момент, как будто переклинило, заело что-то внутри. Здравомыслие испарилось. Превратилось в ничто, что превратило меня в бешеного зверя.

Помню только себя рядом с ней. Ее испуганное лицо перед собой. Перекошенный от злости и боли рот и нездоровый блеск в глазах.

– Сука! – рычу ей в лицо. – Да, я тебя за эти слова…

– Что! – хрипит она, цепляясь за мои руки, когда стаскиваю ее с кровати, встряхиваю. – Ударишь? Давай! Ты же любитель поколотить слабых. Бей…. Ну, бей же…

Не успеваю (хоть руку уже и занес для удара). На меня сзади набрасывается кто-то, пытается отбить от меня эту дрянь. А я не могу разжать пальцы, они в судороге сжались и застыли в одном положении.

– Мужчина, что вы творите!? У пациентки швы разойдутся! Отпустите! Немедленно! Охрана! Охрана!

Лиса смотрит на меня ненавидящими, ошалелыми глазами, но уже без страха,с превосходством, потому что знает наверняка, что мне не дадут ее обидеть:

– Что? Хочешь я тебе сделаю еще больнее, – злобно хмыкает, а я думаю (ну больнее вряд ли сможет). – Аська беременна от тебя, идиот. От тебя! Ха-ха-ха!

Она все это говорит в тот момент, когда меня уже скручивают и вытаскивают из палаты. Стерва. Дрянь. Ну ничего, обещаю себе, я найду способ спросить с нее за каждое слово, что эта шалава сказала!

Меня вышвырнули на улицу и пообещали если увидят рядом с больницей вызовут полицейский. Идиоты, знали бы кто перед ними стоит, в задницу языки бы свои засунули и забились бы в угол.

Но сейчас мне на них плевать. В голове так и не могут усвоиться признания Алисы. Значит, Ася, мне не врала? И беременна она от меня?

Одернув одежда, стряхнув с себя хамские прикосновение направился к машине. Все что было связано с Алисой и с тем, что с ней произошло мне вдруг стало неинтересно, чуждо. У меня появилась новая цель. Я должен был объясниться с женой и донести до нее то, что был не прав. Что ошибся, что глупец. И Алиске за ее мерзкие поступки воздалось по заслугам. Я уверен, что теперь, когда я знаю правду, все точно можно наладить. Как же хорошо, что нас не развели, как будто кто-то мешал этому процессу, не желал чтобы мы делали этот поспешный шаг…