– Только не убей его, – просипела.

Герман бросил на меня острый взгляд. Я сцепила зубы:

– Потом неприятности будут, – поясняю.

– Глупышка, – усмехается Герман.

Его длинные пальцы сжимают в кулак шиворот куртки мужа и та трещит по швам.

Герман одним резким рывком заставляет Вадика встать на ноги и выталкивает его в зашей на улицу.

Вадик не удерживается на ногах. Скользит по льду и падает лицом в асфальт. А спустя секунду во все горло начинает орать матом. Герман закрывает плотно дверь. И снова поворачивается ко мне: 

– У него мама спит с прокурором.

Смотрю в его глаза. Глубокие голубые.

– А бабушка: подполковник в отставки. Мне конец.

– Эй, роднуля, – Герман обнимает меня за плечи притягивает к себе, – не дрейфь прорвемся. А пока пойди умойся. А девочки угостят меня чайком. Да девчонки?

– Угу, такого и не грех угостить, – краснеет Вероника.

Ее щеки становятся пунцовыми, а Марина капитулирует в сан комнату со словами: 

– Я пока тут приберусь. Вы проходите. Присаживайтесь. Вот сюда. 

Указывает на кресло, в котором десять минут назад сидела я.

– Ась, пошли я тебе помогу, – подхватывает меня Марина под руку уводит в туалет.

– Чеееерт, Ася! Кто это? – шипит она, и в ее глазах разгорается нешуточной любопытсво.

– Друг, – единственное что могу ей ответить.

Друг от которого сердце заходится в истерическом припадке. Друг от которого хочется убежать и спрятаться в какой-нибудь дальний угол. Друг, от близости которого все внутри сжимается и трепещет. 

– Ну конечно друг, – ухмыляется Марина, набирая в ведро воды. – Именно друзья так и поступают, да. И давно ты с ним познакомилась?

Конечно же по тону девушки я слышу, что она ерничает. Все она понимает, но продолжает подыгрывать мне.

– Недавно, Мариш. Но не это сейчас важно. Я переживаю за него. Ты же понимаешь, что теперь будет?!

Стоя возле зеркала перевязываю растрепавшиеся волосы в хвост. Лицо освежаю теплой водой. Естестественно ни о каком макияже и речи не ведется. В таких передрягах, в какие попадаю последние дни я, ни одна косметика не “выживет”.

– Ась, ну ты же понимаешь, что это я такая уступчивая, – тянет губы в улыбке девушка, пропуская мимо ушей мои опасения, – но Ника так просто не отстанет. Думаешь не видно по нему, что не местный. Да если б он был из наших краев…

– Герман из Москвы, Марин, – подсушив лицо бумажными салфетками, поворачиваюсь к ней лицом. – Я просто знаю, что он очень непростой человек. И если бы не эта дикая ситуация с Вадимом, я бы предпочла не пересекаться с ним.

– Господи! – со свистом вылетает изо рта Марины. – Ты это делаешь специально? Зачем столько интриги наводишь?

– Девочки! – доносится взволнованный голос Вероники из зала.

– Видимо одна не справляется с чересчур сексапильной харизмой твоего “друга столичного”, пошли на помощь, – подмигивает мне Маринка и выходит в зал первая за ней я и ….

…. тут же врубаюсь в нее. Вскидываю взгляд и у меня сердце бухается в пятки, сбиваясь с ритма, отдается неровными толчками где-то в районе живота.

– Что тут происходит? – стряхиваю с себя оцепенение выступаю вперед.

Голос у меня неожиданно твердый, звонкий, хотя внутренне я настолько паникую, что не передать словами.

– А вот и она вышла, – слышу гнусавый голос мужа, но его самого не видно  из-за широкоплечих полицейских, которые скрутив Германа, держат его на прицеле.

– Это она зачинщица, – вякает в догонку.

– Девушка, вам придется проехать с нами в участок, – грубо кидает мне полицейский, подступая.

– С чего это? Я никуда не поеду. И я прошу объяснить в чем собственно говоря дело? – настаиваю.

– А в том, что это ты организовала на меня нападение вот этого бугая. Ты…

– Вадим?! Ты в своем уме? – моему возмущение просто нет придела. – Это все абсурд! 

– Ася, не разговари ни чего. Просто оденься и поехали…

– Закрыл рот, – рявкает на Германа полицейский, у которого в руках автомат.

– Это ты его сегодня закроешь, обмудок, – рычит утробно Герман, передергивая руками, и полицейский не дожидаясь продолжения бьет его прикладом в затылок.

– Господи! Что вы делаете? – вскрикиваю, ко мне присоединяются девчонки. – Он же ни в чем не виноват?!

Я подхожу ближе.

– Одевайся, давай! Сказано же, – недовольно  огрызается полицейский. 

– Я поеду с тобой Ась, – выступает Ника вперед.

– Успокоились все! – рявкает полицейский. – Мы что в курятнике? – борзо осаживает Веронику. – Выполняем приказ, а то еще статью пришьют за сопротивление органам власти! – Давайте – этого в машину! – командным голосом отдает приказ, этот у них видимо главный. – А ты со мной поедешь!

Хватает за локоть тянет на выход. Меня всю трясет.

Картина вырисовывается совсем не радужная. Германа без сознания волокут к машине, я иду следом. Чувствую себя преступницей. 

– Ну, что доигралась? – слышу ехидный смешок Вадима прежде, чем меня посадили в машину. – И поверь мне, дорогуша – это только цветочки. За такое, – он подцепляет свою вывихнутую челюсть пальцами – пойдешь у меня по “этапу” и будешь там заключенным кудри накручивать и стричь и за ипотеку платить. Поняла?

И если пока мы ехали до участка, я еще питала надежду на то, что там-то точно со всем разберуться: то оказавшись в серых неприветливых стенах полицейского отделения – поняла, что выбраться мне будет непросто.

Мои объяснения, как оказалось и никому не были нужны. Меня в отличие от Германа посадили в общую камеру с реальными “нарушителями закона”. 

Запах смрада мгновенно пропитал мою: одежду, волосы, кожу. Закрыв рот и нос ладонью, прошла в самый дальний угол. Уперлась плечом в стену. 

В голове промелькнула мысль о том, куда могли увести мужчину. Я только краем глаза успела заметить, что его потащили дальше по коридору…

Сердце неожиданно сжалось в комок, стоило только представить, что сейчас может происходить в камере. А вдруг полицейские избивают Германа? Но ведь это не справедливо! Мужчина ничего не сделал плохого?! В отличие от Вадика, он пытался не навредить, а защитить!

– Эй, зенсина, – услышала рядом с собой, откуда снизу шепелявый то ли мужской, то ли женский голос, было не понятно.

Опустила глаза. На полу, привалившись к стене, сидел достаточно молодой парень. Хоть по его одутловатому лицу и трудно было угадать возраст, но я не угадывала: я точно знала. Я угадала парня. Это Ромка, внук моей постоянной клиентки. Мы живем с ней по-соседству.

– Рома?! – удивленно шиплю, присаживаясь рядом с ним на корточки. – Что ты тут делаешь? Что с твоим лицом?

Парень часто заморгал глазами. И уже через пару секунд, его брови удивленно поползли вверх:

– Ася?! – он подобрался. – Сто вы тут делаете?

– Боже, – схватила паренька за щеки, покрутила в разные стороны. – Тебе… зубы выбили?

Ромка смутившись, прячет взгляд.  

– Ром, отвечай, немедленно! Людмила-то знает, что ты здесь? – у меня все трепещет в груди. 

Парень совсем еще ребенок. Ему только-только восемнадцать исполнилось. Разве можно так с ним? Что он мог сделать такого, что с ним так обошлись?

Рома продолжает молчать. Я резко выпрямляюсь. Решительно подхожу к решетки. Выглядываю, кого-то из сотрудников полиции. Я этого так не оставлю. Что за беззаконие творится? Я Людмилу и Рому знаю уже больше пяти лет и ни разу не замечала за  парнем аморального поведения.

– Товарищи! Тоооварищи! – повышаю голос так, что эхо отзеркаливает от бетонных стен, разносится по зданию.

– Ася, не нузно. А то и вам достанется. Они после праздников совсем озверели. Мы с ребятами, куражились, отдыхали в парке на плосяди. Так они не разобравшись, потолкали нас всех в Уаз и сюда привезли. Я тут несколько дней сизу…сижу. Извините, – выдает на одном дыхании.

А потом прикрывает рот, отворачивается. Наверное заметил, как я поморщилась из-за запахов исходящих от него и от помещения в целом. Сдержать отвращения к этим “ароматам” не смогла.