– Зачем ты приехал? – вопрос задаю не я, а сердце потому как именно оно, замедлив бег, и вовсе замирает, чтобы унять разбушевавшиеся эмоции и успокоить шум в ушах для того, чтобы услышать ответ.

Герман медлит с ответом всего несколько секунд, а потом произносит четко:

– Соскучился, – мои губы растягиваются в улыбке, плыву от его признания, как школьница.

Глупое сердце срывается и пускается в галоп безумно счастливое.

Мы так стоим еще несколько минут: обнявшись, молча. Первым расцепляет объятия и выпускает меня из тесного кольца рук Герман и я вдруг ощущаю себя одинокой, незащищенной.

– Я забыла включить звук, – с опозданием на “целую вечность” отвечаю Герману на вопрос про телефон.

– Что? – переспрашивает он, когда подхватив мою сумку, сплетает наши пальцы и моя ладонь утопает в его, горячей, надежной. Он подталкивает меня к выходу.

– Ну, про телефон ты спрашивал, – напоминаю, – я забыла включить звук.

Вглядываюсь в его лицо и понимаю, как же мне его не хватало все эти десять дней…

Нет … я обманываю сама себя, мне его не хватало с того самого момента, как только я увидела его первый раз в квартире Светланы.

– А, да и ладно, черт с ним, главное что успел, – ласково улыбается Герман и утягивает меня за собой.

Мы грузимся в джип. Машину Герман оставил возле входа, что очень здорово, так как на улице стоял жуткий холод. Стоило только оказаться в салоне, как мне сразу же под куртку забралось тепло и тело приятно расслабилось. Устраиваясь на сиденье я не спускаю взгляда с Германа, обходящего машину. На его губах играет мальчишеская улыбка, создается ощущение, что он что-то задумал или скрывает, как будто есть еще что-то такое, чего я пока не знаю.

Я для себя решила: настаивать не буду. Я вообще многое для себя решила и пересмотрела в отношении себя и Германа. Правда не думала, что так быстро нам с ним получиться увидеться. Думала, что придется выждать время. Остыть и как раз разлука и расстояние расставила бы все точки над “i”, но… судьба, или в данном случае Герман, решил по-другому. И я точно пока не поняла для себя как к этому относиться.

Дверь открылась, впуская в салон холодный воздух, поежившись, я вжалась спиной в спинку кресла. И это не осталось незамеченным со стороны мужчины:

– Замерзла? Сейчас сделаем потеплее, – хмыкая, Герман потянулся к приборной панели, но я тут же накрыла его руку своей, чтобы остановить и от того, как в этот момент он на меня посмотрел, меня прошибло потом.

Я хотела отдернуть пальцы, но не смогла. Ладонь как будто приклеилась намертво.

– Не нужно, мне тепло, – севшим от эмоций голосом прошу.

Буквально через мгновение моя ладонь оказалась в плену горячих, жестких пальцев. Герман переплетает наши пальцы, его цепкий взгляд следит за каждой моей эмоцией.

– Ждала меня? – без лишних вопросов, прямо в лоб задает мне вопрос, на который я отвечаю запинаясь.

– Да…

Уголок губ Германа дергается и ухмылка становится шире:

– Врушка, – раскусывает мою ложь в два счета, – но… ответ правильный. Именно его я и хотел услышать.

Герман подносит мою ладонь к своим губам, целует. Разгоняет по венам застывшую кровь. Моя кожа покрывается мурашками.

У меня появляется неудержимое желание прикоснуться к нему. Запустить пальцы в густые, немного отросшие волосы, сжать их в кулак…

Боже… Мне вдруг стало немного жарко внизу живота и между ног.

Чертова извращенка! Совсем стыд потеряла. Захотела мужика, стоило ему только прикоснуться ко мне…

Мои щеки на лице покраснели от смущения, я попыталась освободиться, но сделала только хуже.

Герман подтянул мне к себе и зафиксировал мою ладонь на своем бедре, придавил сверху.

– Сиди так и даже не думай дергаться. Иначе мы просто не доедем до пункта назначения, – угрожающе проговорил он, а меня обдало жаром еще ярче. Тело как будто превратилось в кипящую лаву.

– Ты, – выдохнула, сделала попытку отстраниться, но мою ладонь наглым образом переместили чуть левее, в район паха, и я осознала всю критичность ситуации.

– Что? – выгнул бровь Герман, покосился в мою сторону, но этого было достаточно, чтобы у меня во рту все пересохло от того дикого желания, присутствующего в его взгляде.

– Смотри на дорогу, и не заставляй меня волноваться. Для женщины в моем положении это противопоказано…

– Как!? – во голове не укладывается увиденное. – Когда ты успел?

Я резко поворачиваюсь к Герману и заглядываю ему в глаза:

– Зачем ты это делаешь? – плаксивые нотки появляются в голосе.

Мужчина заключает мое лицо в ладони, смахивает с ресниц слезинки, склоняется:

– Я не хочу, чтобы ты уезжала. Хочу, чтобы осталась, – шепчет в губы, касаясь своими моих в легком поцелуе.

– Но, я… я …

Герман не дает мне больше произнести ни слова, он подхватывает меня на руки, я вскрикиваю и обвиваю его массивную шею руками, а он меня несет к дому…Только вот на месте родительской старой халупы, теперь возвышается сложенный из бревен новый дом. Красивый до одури, до мурашек под кожей, до дрожи во всем теле.

Утыкаюсь носом в шею Герману и больше не в силах сдерживаться начинаю плакать.

Как только заходим внутрь, мне в нос сразу же, смешиваясь с ароматом одеколона Германа, ударяет запах свежей древесины.

– Спасибо тебе, Герман, – поднимаю взгляд на мужчину, произношу наполненным искренней благодарности голосом. – За все спасибо.

Герман останавливается посередине огромного холла и аккуратно ставит меня на пол.

– Здесь пока еще пусто. Но ненадолго, – удерживая меня за плечи говорит мужчина. – Но тем не менее все необходимое уже есть. Пойдем, – он тянет меня за руку, я ни секунды не сомневаясь, иду за ним, но при этом сама кручу головой, пытаюсь уловить каждую мелочь. – Это кухня, – подталкивает меня вперед мужчина, заводя руку перед собой.

У меня от переполняющих чувств происходят ежесекундные замыкания. Это какая-то сказка, какое-то волшебство, в котором я оказалась по-видимому случайно. Не могу поверить в то, что я это все заслужила. Тем временем Герман, видя мою заминку, тихонько хлопает меня по ягодице.

– Ну, как тебе? Что молчишь? Не нравится?

– Ты сумасшедший? Как такое может не нравится? – вырываюсь из его рук и медленно неспешно прохожусь по огромной кухне, которую смело можно назвать столовой. Внутренней отделки пока нет, но мебель уже стоит. Думаю здесь точно поработал дизайнер. Стиль кантри выдержан на все сто процентов. Белый цвет самого кухонного гарнитура и бытовой техники идеально вписывается в помещение. Все изысканное, нет и намека на “грубость” в дизайне.

– Герман, ты сумасшедший, – повторяю я снова и останавливаясь посередине кухни, поднимаю голову к потолку, начинаю смеяться. Только отчего-то получается смех сквозь слезы.

Я стою так недолго, всего несколько секунд, но громкий “смех” успевает поцарапать мне горло. Герман стремительно подходит ко мне и крепко прижимает меня к себе.

– Роднуль, ну что ты, как маленькая, а? Сама сказала, что волноваться нельзя, – встревоженный голос Германа только усугубляет мою люб… мое отношение к нему, тут же поправляю себя мысленно. Душа трепещет и сердце сжимается в маленький комочек не от этого чувства, это все от благодарности.

– Я не волнуюсь, – шмыгаю носом, смахивая слезы, – ты, видимо, совсем не понимаешь, что все то, что ты делаешь для меня, все ЭТО повергает меня в шок. Это не волнение, Герман. Это шок.

Мужчина в некотором роде замирает в оцепенении от моего признания, отпускает меня, отступает на шаг назад, а я, повинуясь неконтролируемым эмоциям, поддаюсь вперед, кидаюсь ему на шею и стискиваю так крепко, насколько хватает сил:

– Я не уеду, – шепчу ему в ухо. – Останусь.

Все что происходило дальше было больше похоже на сон.

Герман подхватил меня под ягодицы, заставляя тем самым обвить его бедра ногами. Герман делает несколько шагов и вот мой зад упирается в столешницу. Мужчина отрывает меня от себя и, удерживая челюсть ладонью, заглядывает мне в лицо: