Арканцев далеко не самый лучший человек с далеко не самыми лучшими поступками. Жестокий, циничный, мрачный агент — не самый лучший пример для подражания. Но, как и любое другое живое существо, он мог любить. Мог привязываться к другим людям. Он понимал, что если привяжется к какому-то человеку слишком, то если с ним что-то произойдёт, в первую очередь будет страдать именно Мэйнайо. Агент был очень чувствительным и ранимым, когда что-то угрожало его близким. Он понимал это. Но всё равно не мог ничего с собой поделать.
И самое главное: как ему дальше жить? Забавно, но он больше не представляет себе жизнь без определённых людей. Как он раньше мог без них жить, развиваться, строить планы на будущее?
Сейчас он так не может. Без озорного поведения Фидель, без дружелюбия Франца, без доброго сердца Мариэтты, без рассудительности Калеви. Он буквально вверил свою душу всем этим людям. Он мог без преувеличения и иронии назвать их людьми, которые стали ему ближе собственных родителей. Где бы он был без них всех? Ведь когда-то Фидель и Франц натурально дважды спасли ему жизнь в те моменты, когда его не могло спасти даже гипотетическое чудо. И куда их в итоге привела жизнь? Куда она привела Джейкла?..
Застывшая Фидель с недоразвитым ребёнком на руках, омертвелый Дэспертар, разделённая на две части Мариэтта, взорванный на тысячи кусочков Калеви — то, что ему снилось постоянно. И, скорее всего, будет сниться всю его дальнейшую жизнь.
Всё бессмысленно и бесполезно. После того, как отпуск кончится, ему определённо стоит вернуться к своей работе агентом. Но работа агентом подразумевает собой не только стрельбу, скрытые проникновения и маскарад — в первую очередь для агента важны коммуникативные навыки, умение вести диалог с людьми. А это у Джейкла атрофировалось ввиду его психической травмы на всю дальнейшую жизнь. И не стоит забывать о его должности Героя Нирнвики. Не исключена зависть среди своих сослуживцев. Не исключено то, что он теперь лакомая цель для любого преступника. Не исключено постоянное преследование его папарацци. У него даже фанаты свои появились, очень обеспокоенные состоянием своего кумира. Как ему дальше работать с таким возросшим грузом ответственности?
За всеми этими мыслями агент совершенно не заметил, как ближайшие заснеженные кусты к нему зашевелились. Или же заметил, но принципиально не обратил внимание: наверное, это какой-то местный зверь или же любитель горного спорта. В любом случае своей реакции он не показал, продолжая бренчать с приоткрытым ртом. В конце концов, кому он вообще сейчас нужен и кто его будет искать? Каждый занят своим делом.
Но шуршание повторилось ещё несколько раз. А ещё через несколько минут агент услышал, как нечто медленно и осторожно начало подходить к нему. Оторвавшись от своей "игры" агент нехотя повернулся в сторону звуков… и застыл на месте от удивления.
— Не возражаешь, если я подсяду рядом с тобой? Свободных мест, я так посмотрю, у тебя всё равно нет.
Джейкл увидел перед собой незнакомую, красивую девушку, облачённую в женские рыцарские доспехи с разрезами на теле. Высокий рост, стройная поджарая фигура, серо-красные волосы, втянутые нос и лоб, яркие бордовые глаза, слева на поясе висели ножны с красным магическим клинком. Своим видом она буквально излучала какое-то потустороннее величие и Джейкл сразу понял, что перед ним далеко не простая девушка. Он буквально чувствовал исходящую из неё мощь и силу. Только у одного существа он ощущал настолько настолько безграничные показатели могущества
Тем временем сама рыцарь подсела на единственное свободное сидение скамьи. На секунду она повернулась в сторону костра и четырёх сидений, пристально рассмотрев каждое из них, после чего развернулась обратно к Арканцеву.
— Я тебя знаю? — несколько грубо и сухо спросил её Мэйнайо, развернувшись к ней в ответ.
— Нет. Пока ещё нет, — дружелюбно улыбнулась ему рыцарь. — Нет нужды представляться, Джейкл — я знаю твоё имя, твою судьбу и твою правду, — поведала она, от чего Джейкл напрягся.
— Кто ты? — прищурился агент.
— Будем знакомы? Я — Аркана. Очень рада личной встрече с тобой. У меня есть к тебе один разговор…
***
В это же время. Подземные каменные залы.
Шарни, чьё имя на паучьем наречии звучит как "Shiia-Miaa", считается самым древним и могущественным пауком в мире. Никто из пауков не смеет ей перечить или не соглашаться с ней. Ведь именно она породила их всех. Все они — её дети. Она не может испытывать сострадание или жалость, она не чувствительна к эмпатии, но она очень привязана к своим творениям. В каком-то смысле она даже любит их настолько, насколько может любить абсолютно бесчувственное существо с разорванной душой. Но ведь когда-то она была не такой.
Когда-то у неё было всё. Семья, надежды, мечты, жизнь. Но её отец посчитал, что она должна перевернуть всю вселенную, стать самым могущественным существом из когда-либо живших в ней. Родная мать отвернулась от неё и попыталась убить. И у неё вышло это сделать, но воля к жизни у Шарни были слишком велики. Теперь она ненавидит свою родню, превратившую её в это, ненавидит своё могущество, ненавидит всё живое в округе… и ненавидит саму себя. Ведь она осознаёт, чем она стала. Первое время она даже пыталась бороться с этим. Но она так долго жила с мыслями о том, какое она монстр, что в итоге сама превратилась в чудовище.
Такова печальная история девушки, которой просто не повезло родиться в не той семьей. Она бы отказалась даже от своего божественного происхождения и согласилась бы стать простой смертной, если бы у неё была такая возможность.
Но сейчас Шарни не заботили её типичные философские рассуждения о прошлом и возможном будущем. Сейчас королева пребывала в полном удовлетворении. На поверхности тихо, она смогла припугнуть с помощью своих пауков всех тех, кто тревожил её, а заодно дала понять — она не миф и не выдумка. И с ней стоит считаться, как с любым другим влиятельным существом. Если мир отказывается выполнять пожелания Шарни — она вынудит его это сделать.
— Превосходно… Изумительно! — радовалась Ша-Миа, постукивая лапами об каменную поверхность. — Не совсем то, чего я ожидала, но это даже лучше! Прошёл месяц, но как вспомню и содрагаюсь от восхищения. Какой накал страстей! И какое великолепное окончание всей этой идиотской бойни. За этими людьми так весело наблюдать…
Паучья королева махнула своей лапой. Через секунду пространство в воздухе нагрелось и вспыхнуло, призывая со вспышкой желанные эссенции Шарни. Четыре эссенции её отца. Раньше она пыталась найти их, потому что хотела избавиться от своего проклятия, уничтожающее реальность вокруг неё. Потом, после превращения в гигантское паукоподобное существо, она охотилась за ними чтобы вернуть себе прежний образ. Но вскоре очень быстро поняла, что в нынешнем облике эссенкции для неё — бесполезны.
Да, они превратят её в могущественное божество, но у этого божества по-прежнему не будет ни сострадания, ни эмпатии. Это в любом случае приведёт к конфликту с другими божествами и они устранят незванную выскочку. Нет, она не может себе позволить так проиграть.
— Интересно, что же с вами тогда сделать? Как пища, вы для меня сейчас бесполезны. Возможно, послужите мне в ином ключе, но не сейчас. Не сейчас… пока что отправляйтесь обратно. Всё равно вы мертвы и никуда не сбежите.
Ша-Миа сверкнула глазами, заставив эссенции закрутиться вокруг неё и стремительно исчезнуть одна за одной. На ближайшие лет тридцать ей придётся затихнуть и залечь на дно, сейчас её появление снова вызовет нежелательную реакцию. Но после пробуждения можно будет заняться самыми разными вещами. Ей всегда было интересно изучать простых людей, будучи сперва отрешённым от мира полубогом, а потом — гигантским пауком. Что, если предпринять рискованную попытку выйти на контакт во второй раз? Это будет определённо интересно.
Во всяком случае у королевы будет время подумать над этим. В любом случае она обязательно найдёт нечто, что поможет ей обрести прежний образ. Шарни чувствовала, что она очень близка к цели; не за горами тот день, когда она вернёт себе всё. Она обязательно отомстит тем, кто превратил её в такое чудовище. Она напомнит всем причастным к своему падению, насколько сумашедшим и тяжким может быть ношение бремени монстра…
