— Кхм, — нахмурилась Кайлер, — он попросил у меня выдать ему ещё недельку на отпуск. Сам знаешь, по каким причинам. Прости, что не рассказала.

— Его что, по-прежнему штырит от того? — со скептицизмом взглянул на неё Элиас. — Как бы наш Герой не загремел в больницу снова, но уже по статье психическое расстройство. Видать, его крепко приложило в тех лабораториях.

— Честно, я сама не знаю — он не хочет ни с кем делиться, любой вопрос по этой теме вызывает у него такую боль, что у меня в голове пропадают любые мысли и слова, — замялась она. — Знаешь, я за свою жизнь видела достаточно мёртвых людей, но живых мёртвых людей — впервые. Он… как оживший труп: все его действия на автопилоте. Мне жутко, Элиас.

Лехтонен, скривившись, печально покачал головой и дружески обнял Кайлер. Та, почувствовав тепло и поддержку, мигом прижалась к шефу Комитета, не обращая внимание ни на что другое. Помрачневший Элиас задумался: да, им удалось восстановиться после разрушительного паучьего нашествия и даже привести Нирнвики к ещё большему процветанию, но цена этому — десятки тысяч убитых и похищенных нирнов. Казалось бы, мелочь для страны с населением в семьдесят семь миллионов человек, но Элиас теперь не понаслышке знал, насколько ценна даже одна такая жизнь, отданная ради блага остальных миллионов.

Некоторое время они стояли в обнимку, пока мимо них проходили остальные сотрудники Комитета; никто не вмешивался и не прерывал их, никто не смеялся и не глумился, даже грубая Ренат остановилась на секунду только для того, чтобы понимающе улыбнуться им, после чего ушла обратно по своим делам. Спустя минут десять Кайлер медленно разрывает объятия и кивает Элиасу, тот всё понял без лишних слов. У них ещё остались некоторые незавершённые дела на сегодня, сделав которые они могут рассчитывать на отдых. Даже лидерам Комитета нужно отдыхать. А особенно им.

***

Ночь того же дня. Заснеженные горы Вандии.

Снег в Вандалигоране начинает идти очень рано: первые его зачатки появляются ещё в конце ноября, в отдалённых уголках страны, а с началом зимы снегопад начинает набирать обороты и к концу декабря все города Вандалигорана оказываются погребены под толстым слоем белых осадков. Дети и молодёжь, как обычно, радуются этому, а вот мнение взрослых уже не столь однозначно. В сравнении с Нирнвики, где снег может вообще ни разу не выпасть ни в одном регионе за всю зиму, это кажется удивительным, поскольку оба государства находятся на одном и том же материке, пусть и со значительным отклонением Вандии на север.

Горы к тому времени, как правило, оказываются полностью покрыты снегом. Но один человек, прибывший сюда пару часов назад, нашёл мало заснеженный участок, на котором он разбил лагерь. Без энтузиазма и на автомате, в его действиях не было никакой жизни, энергии или запала, они были монотонными и медлительными. Действительно, зачем куда-то спешить, если ему всё равно никто и никогда более не составит компанию? По правде говоря, весь этот поход в горы — бессмысленная трата времени, но он не мог предать забвению когда-то данное им обещание.

— Ну, вот мы и прибыли, друзья, — озвучил он в пустоту. — Надеюсь, мы весело проведём время, как когда-то тогда…

Человек сел на свободную скамью с двойным сидением. Перед ним искрился самодельный костёр, вокруг которого были расставлены четыре кресла, на каждом из них был свой определённый предмет: перчатка, меч, винтовка и жезл. Выглядело всё так, будто человек ждал кого-то. Ведь все эти предметы были оставлены на время и сейчас, с минуты на минуту, вернутся их исконные владельцы, верно? Что, если ему показалось, что они умерли и больше никогда не вернутся, когда на самом деле просто ждут своего часа, чтобы сделать сюрприз?

К сожалению, нет. Ему придётся смириться с тем, что они умерли и больше он их никогда не видит. Никого из них. Остались только предметы, которые когда-то принадлежали им.

«Может, я сыграю и они вернутся?..» — усмехается он, доставая гитару. Он не умел на ней особо играть, но в свободное время мог посвятить себя вольному бренчанию по струнам инструмента.

Этого человека звали Джейкл Арканцев, среди сослуживцев больше известный как Мэйнайо, элитный агент Разведывательной Полиции Нирнвики. Казалось бы, что в нём такого? Совершенно недавно, месяц назад, его объявили официальным Героем Нирнвики; сам президент на торжественной церемонии вручил Мэйнайо ниртатную медаль. Теперь Джейкла знают в каждом уголке страны. Да что там страны — он стал известен всему Рунету за свои заслуги перед Нирнвикийской Республикой. Ведь именно он тот человек, который спас её от окончательного развала и от паучьего нашествия.

Согласно официальной версии Мэйнайо проник в научно-военный комплекс Халлинтоеллина, где как раз находился бизнесмен Дэспертар. Между ними завязалась битва насмерть, к которой через некоторое время присоединилась фельдмаршал Випридак. Но постепенно личная схватка между агентом и двумя врагами Нирнвикийской Республики переросла в бойню: сперва в конфликт вмешались пауки Шарни, затем на помощь к Фидель прибыл архимаг Калеви, а Дэспертар вызвал себе в качестве поддержки Виндиго, настоящая личность которой — Мариэтта Хейккинен, глава Отделения Безопасности Нирнвики на тот момент. Агент оказался в невыгодном положении.

Но, несмотря на все возросшие перед ним трудности, он одержал победу! И Дэспертар, и Фидель, и Виндиго, и даже могущественный Калеви были убиты от руки Джейкла. Часть пауков Шарни погибла, часть отступила перед такой мощью, а сама королева, очевидно, испугавшаяся такой силы, решила оставить свои планы по завоеванию Нирнвики и отозвала всех своих пауков, окончив паучье нашествие. Правда, в результате битвы храбрый агент получил несовместимые с жизнью ранения, в результате которых его психика сильно повредилась, но он смог оправиться и даже продолжить свою работу агентом Комитета. Он уничтожил Випридак и Дэспертара, прогнал пауков и спас Нирнвики от развала. Разве он не герой после такого?

А ведь всё это — официальная, государственная версия, которой поверили миллионы людей — почти всё население Нирнвики. Только очень немногие понимали, что она не имеет ничего общего с тем, что на самом деле происходило в тех подземных лабораториях.

Они понимали, но не знали истинной версии произошедшего. Правду знал только один-единственный человек, выживший после тех несчастных событий. Джейкл — единственный человек, хранящий в себе эту правду. Он не мог рассказать о ней никому: когда он начинал говорить его захлёстывала такая внутренняя боль, что его приходилось после каждой неудачной попытки укладывать обратно в больничную койку на оставшийся день. В дальнейшем ему удалось несколько пересилить эту боль, но потом он не говорил правду по одной простой причине: кто ему поверит?

Арканцев объективно сомневался, что ему полностью поверят. Точнее, ему поверят в принципе, хотя бы частично. Он не сможет убедить никого в том, что Випридак и Дэспертар на самом деле никогда не были злодеями, а тоже хотели сохранить Нирнвики и привести её к величию; он не сможет никого разубедить в том, что Мариэтта — не подлый предатель, а Калеви — не тупая пешка в руках Фидель. А уж если агент рискнёт кому-то рассказать об эссенциях и истинной биографии Шарни, то даже Элиас, даже Элизен, в лучшем случае посчитают его рассказы преувеличенным бредом от полученной им травмы головы.

Он не сможет никому ничего доказать. Ему просто никто не поверит. Да, он — Герой Нирнвики, но Герои должны соответствовать стандартам государства и общества. Он — заложник ситуации. И имеет полное право сохранять молчание…

«Как же мне весело. Да, мне весело и хорошо. Ха, ха, ха-а-а!» — продолжал он убеждать себя.

Уже как полчаса Мэйнайо сидел возле пылающего костра с приоткрытым ртом, пока его глаза были устремлены в никуда, а рука продолжала бренчать одну и ту же ноту с тем же неизменяемым интервалом. Он не чувствовал себя живым. То, что делало его живым, ушло от него, было жестоко убито у него на глазах. И ведь у него была иллюзорная возможность всё исправить, но её с абсолютной жестокостью забрали прямо в последний момент, оставив Мэйнайо в окружении трупов своих друзей, в кровавой и тёмной лаборатории. Ужасная картина.