Атака на правом фланге окончилась для конников ещё более печально. Здесь проходила дорога в Праконот, заросшая по сторонам невысоким кустарником. Он не был преградой для лёгкой конницы, но скрывал в себе коварную засаду. Конники на полном ходу влетели на преграду, внезапно возникшую перед их строем. Ополченцы натягивали канаты и перед нёсшимися вперёд всадниками неожиданно вставали решётки с заострёнными колышками. Конники со всего маху врезались на острия, кто-то умирал сразу, кто-то падал на землю, катаясь по ней с дикими воплями, пока лесные воины не подбегали к ним и не успокаивали навечно. На сбившихся в кучу оставшихся всадников обрушился настоящий дождь из острых стрел. В кустарнике спряталось множество арбалетчиков. Они работали по трое. Один стрелял, другие два бойца заряжали второй самострел. Из этого отряда конников в итоге почти никто не уцелел.

Гарц слишком поздно понял, что резервов у него не осталось и прийти на выручку избиваемым воинам он не может. По его команде на его стороне поля взвился синий стяг, и оставшиеся в живых табалеро дружно повернули назад. Они слаженно, пытаясь сохранить строй, отступали, стараясь не слышать жалобные крики обречённых на смерть соратников и старых товарищей. Коннику с самого детства в подкорку вбивалась жёсткая дисциплина, только ей они были обязаны своими прошлыми победами. Проиграна битва, но не проиграна война!

Принц с сожалением наблюдал, как все ещё сильные отряды конницы отступают на ту сторону поля и двигаются в сторону бродов. Его пехота не могла преследовать противника так быстро, и поэтому она занялась оставшимися на поле врагами, добивая их без малейшей пощады. В следующие четверть часа всё было кончено. Только тогда воины лесных племён остановились, они уже устали убивать. Но сейчас убивали именно они, а не убивали их! Только осознав это и оглядев ошеломлённо поле сражения, усеянное телами павших воинов, Шенико поняли, что победили.

На кучу окровавленных тел взобрался пошатывающийся от усталости Ктот и зарычал диким зверем. Это был крик Победы! Старого воина тут же живо поддержали со всех сторон. Торжествующий рёв лесовиков пронёсся по всем закоулкам этого большого поля, покрытого трупами людей и животных. Почва жадно впитывала их кровь, льющуюся из огромных ран. Солнце уже сияло высоко, ярко, во всех подробностях освещая эту ужасающую душу картину варварской войны. Хотя убийство имперским высокотехнологичным оружием по существу ничем не лучше расчленения дикарскими мечами.

Постепенно люди начали приходить в себя и до них начало доходить, что многие их товарищи лежат рядом на поле мёртвые или умирающие. Воины бросились на помощь раненым, стали раздаваться крики о подмоге. Тут же из леса появились вереницы повозок, оттуда стремглав бежали женщины и подростки, им следовало быстро собрать раненых и увезти их в посёлок, к знахарям. Бывалые воины помогали на месте завязывать раны, вправлять вывихи. Они сноровисто устанавливали шины и повязки на переломы, закрывали глаза умершим.

Велизар молча вышел вперёд и оглядывал кровавое поле, на котором проходило сражение. Оно было устелено телами мёртвых и умирающих людей. На земле валялось упавшее оружие, части доспехов и куски тел. Кое-где смертельно раненные кони пытались вскочить, как будто это спасло бы их от неминуемого конца. Их жалобное ржание добавляло мрачных мазков к кровавому ужасу, царившему вокруг. Фигура принца в чёрном застыла на месте, правую руку он держал на эфесе меча, готовый к продолжению войны.

— Что, принц, рассматриваешь дело рук своих? — раздался рядом мрачный голос.

— Да, Бернери. Столько убитых… Стоило ли это того?

— Ну, вашему роду к такому не привыкать. Из него ведь выходили и императоры? Они провели немало войн, и намного более кровавых.

— Ты прав, друг мой, — принц обернулся. — Только не думай, что это приносит нам удовольствие. Войны, к сожалению — жизненная необходимость. Часть исторического процесса. Они толкают общество дальше в будущее.

— Ну-ну, — пробормотал Шарк и замолчал в смятении. Его также потрясла расстилающаяся перед ними кровавая сцена, олицетворяющая цену за победу.

К ним уже спешили командиры отрядов, старшины посёлков лесного племени. Впереди шагали Ктот и Клито Траперт. Они подходили по очереди к принцу и вставали на колени перед своим вождём и военачальником. Это был величайший знак уважения, принятый у лесных племён. Обычно ведь они преклонялись только перед умершими героями и богами. Велизар выждал немного и сделал жест рукой.

— Встаньте! И больше никогда не преклоняйте передо мной колени. Вы мои товарищи и соратники, а не рабы! Преклонять колени перед нами отныне будут только наши враги!

Распрямившиеся люди громко закричали «Уа! Уа! Уа!». Данный древний клич пришёл к ним из глубины веков. Лесовики уже отвыкли за эти годы от своего старинного крика победы. Столько поражений их племени пришлось пережить! И вот сейчас этот человек, пришедший издалека, подарил им надежду и забытое ощущение победы над врагом.

Только что они совершили невозможное — победили в открытом поле своего извечного врага, конников. Дело, доселе неслыханное в их мире. И все они отдавали себе отчёт, что без этого человека в чёрном это было бы невозможно.

Но не всё ещё оказалось сделано. Оставалась проклятая Крепость, без уничтожения этой глубокой занозы невозможно было сбросить вековое иго степных племён. Поэтому Траперт старший с запасными отрядами поддержки сразу же направился к мосту. Ещё вечером странная защитная конструкция, построенная там, пришла в движение и к утру на противоположном берегу Даиды вылезла достаточно далеко. Большинство же отрядов принц послал пока отдыхать. Убирать убитых и ухаживать за ранеными он поручил старикам, женщинам и подросткам. А бойцы нужны были ему утром, свежие и отдохнувшие.

В посёлке всю ночь горел свет, раздавались выкрики и стоны раненых и умирающих. Знахари из десятков лесных посёлков и хуторов трудились без отдыха. Раны чистились, промывались, накладывались повязки с целебными травами и мазями. Обширные порезы поначалу пересыпались особыми порошками. Шарк по роду своей деятельности повидал многое и сам мог при случае прийти на выручку раненому товарищу, и он был удивлён достаточно высокой квалификацией местных целителей. Они не забыли за эти века основ медицины и даже использовали некие аналоги антибиотиков, знали, что такое дренаж и как сделать из кожи капельницы.

Бернери немного успокоился, не будет здесь десятков заживо гниющих бойцов, всех кого можно поднимут на ноги. А к тем, кому знахари не могли помочь, приходили жрецы и пели молитвы. Люди спокойно принимали свою смерть, ведь она была в их случае величественна и торжественна. Они погибли за свободу своей Родины, за свой род и семьи. И воины, умирая, знали, что победа осталась за ними, и уходили на тот свет умиротворёнными. Жрецы закрывали им глаза и шли дальше, передавая мёртвых родственникам. На следующий день их тела будут сожжены, уйдя вместе с дымом на небо, откуда и пришли на эту землю их предки, а прах высыпан на поле битвы.

Гарц Оро Хальм из рода Хальм стоял на вершине центральной башни и молча наблюдал за творящимся у стен Крепости — старого замка, построенного его предками-завоевателями на месте древнего храма лесных племён Шенико. Глубоко в его подвалах ещё можно было найти останки жертвенных столов и окаменевшие статуи странных богов этого племени. Сорок семь лет Крепость не видела перед своими стенами врагов. В последний раз осаду здесь держал ещё его дед Хино Хальм. Тогда западные племена ригонеров решили померяться силами с ними, но обломали на их Крепости все зубы. Славные были деньки!

А теперь? Теперь их осаждают жалкие лесные варвары! Гарц сплюнул и злобно выругался. Его некогда непобедимую конницу побили прямо в поле! Несмываемый позор на его седины. Лина Тольм был немедленно отстранён от командования. Ура Хальм с удовольствием казнил бы его, виновника неслыханного позора табалеро. Но род Тольм был знатен, и многие из него находились сейчас в Крепости, не стоило их дразнить понапрасну. Поэтому бывшего командира конницы поставили на Стражу Ворот, а командующим назначили сына Гарца Ура Хальма.