— Сколько сейчас у вас находится заключённых по делу о жрецах-еретиках?

— Двенадцать человек, милорд.

Восстановив в памяти некоторые обстоятельства и факты, Стефан прикинул, что основной костяк культа весь здесь. Несколько боевых жрецов казнили за убийства горожан. Так же были казнены двое жрецов-лекарей, принимавших непосредственное участие в ритуалах, именно они мучили младшего Фолганда. Шептунов Рюта Тарвита просто разогнали и лишили сана.

— Прежде, чем я поговорю с ними, скажите, кто-нибудь посещал заключённых за два года?

— Позвольте, проверю по книге.

Суетливо начальник Бескит достал толстенный том в кожаном переплёте, нашёл нужную страницу, где начинались записи на год вынесения приговора. Он долго водил пальцем по страницам, хотя записей оказалось немного. Стефан терпеливо ждал, мысленно составляя план будущего допроса.

— Простите, но никто не приходил к этим заключённым, — лицо Бескита выражало сожаление, что ничем не смог помочь брату землевладельца. — Если желаете, поговорите с ними, но следствие окончено и не представляю…

— Поговорю, — Стефан прервал речь начальника тюрьмы, давая понять, что следует заняться делом.

Для сопровождения ему выделили одного из стражников. Вместе они спустились на несколько лестничных маршей вниз, прошли по галерее с низкими арками.

— Жрецы-еретики в этой части подземелья, — пояснил стражник, когда они вышли на свободное пространство.

Вдоль стен Стефан рассмотрел ниши, огороженные толстой решёткой. Тусклый свет факелов освещал влажные стены. Картина показалась Стефану безрадостной и неприятной. Заслужили ли эти люди подобной участи, даже маг не мог ответить однозначно, руководствуясь лишь мыслью, что без таких жрецов на свободе Фолганд стал, определённо, безопаснее.

Оставшись у входа на лестницу, стражник присел на ступеньку, всем своим видом демонстрируя, что дальше дело дознавателя, но вслед магу всё же буркнул пару слов.

— Вы это, если что, зовите.

Стефан усмехнулся, вот что ему точно не понадобится, так это подобная помощь. На обычных заключённых ему точно хватит силы стихий, несмотря на некоторые проблемы с видениями Рюта Тарвита, высасывающими магию.

Из ближайшей ниши донеслись шорохи. Стефан постарался придать лицу наиболее суровое выражение. Когда-то ему не нужно было и стараться, чтобы люди разбегались от него и обходили стороной. Недолгий срок семейной жизни смягчил черты, а избавление от исполнения сделки изменило взгляд, сделав его более тёплым и открытым. Осталась только почти неуловимая несогласованность в лице, и очень редкие судорожные движения губ, когда эмоции захватывали мага, но второе Стефан умел контролировать и не доводить до пика.

— Подойдите к решётке, — негромко, но твёрдо приказал маг.

Четыре, вначале нечёткие, фигуры показались из темноты, где Стефан их заметил благодаря зрению мага, но ему необходимо было видеть глаза допрашиваемых. Худые, с серыми лицами, одетые в одинаковые простые рубахи и штаны — заключённые настороженно смотрели на того, кто внезапно спустился к ним из внешнего мира.

Кто-то узнал мага и отпрянул назад, во тьму. Остальные ждали.

— Я не буду ничего вам обещать или вселять надежду, — прямо начал разговор Стефан. — Но я помню, кто и какую роль играл при Рюте Тарвите, очень хорошо помню, — он голосом выделил последние слова, показывая, что никогда не забудет о происходящем в крипте в течение тринадцати лет. — Но я могу поговорить с братом о смягчении наказания. Ваша вина меньше вины казнённых за преступления ревнителей лика.

— И что ты хочешь от нас, маг? — с долей иронии сказал кто-то. — Что могут знать подвальные крысы, два года не видевшие солнца?

Голос раздался со стороны другой камеры, где, вероятно, слышали разговор.

— Кто это сказал?!

Резко развернувшись на звук, Стефан заглянул вглубь тёмной ниши. В тишине слышалось только, как капает вода, и потрескивают факелы. Никто не вышел и не отозвался.

— Повторяю, — он вновь усилил голос и нахмурился — чужая ирония не тронула его, но игру необходимо вести до конца. — Кто это сказал? Я не привык разговаривать с пустотой.

Короткий шёпоток во тьме, и к решётке вышел мужчина лет сорока. В отличие от своих собратьев по заключению, он стоял прямо, расправив плечи. Выглядел заключённый не таким опустившимся и потрёпанным. Стефан подошёл ближе и прямо посмотрел в глаза заключённому.

Этого человека он помнил плохо, а значит участие в ритуалах тот, скорее всего, принимал редко, ничем напрямую плохим не выделился среди прочих жрецов и их помощников. До действа в крипте, когда жрецы полностью закрывались плащами, Стефан успевал рассмотреть и запомнить каждого. Да и в промежутках между сделкой, бывая у Тарвита, наблюдал за членами культа.

Взгляда мужчина не отвёл, чем сразу Стефану приглянулся. Было в нём какое-то внутреннее достоинство и стержень, а такое Фолганд ценил в людях. Мужчина держался, пытался сохранить себя и в условиях тюрьмы.

Одобрительно кивнув, Фолганд спросил:

— Как вы попали к Тарвиту?

— Какая разница, — человек не опускал глаз, устало пожал плечами. — Моя история не может быть интересна такому родовитому господину, как брат землевладельца.

Печальная ирония вновь померещилась Стефану в словах мужчины. Становилось всё интереснее.

— Ваша история может быть интересна дознавателю на следствии, которым я являюсь, — он ответил точно с такой же интонацией.

— Маг на следствии, — человек усмехнулся, но весьма доброжелательно. — Как причудливо. Хорошо, времени у меня много, почему бы не почесать языками. Всё развлечение.

К этому времени остальные заключённые разошлись по темным углам, потеряв интерес к разговору. Мало кого могли заинтересовать слова мага, который наверняка ненавидит бывших жрецов культа. Почти все из них знали, что Рют Тарвит делал с Фолгандом в крипте. Ничего хорошего нельзя ждать от сорокадневной жертвы, имеющей теперь власть над ними. Тем более, хорошего не жди от мага, этот точно жестоко отомстит.

Мужчина, вероятно, не разделял настроений своих сокамерников, поэтому спокойно начал рассказ, а Стефан подошёл совсем близко к решётке.

— Я жил в северных землях. У нас там немного иначе, чем в столице, хотя она сама ближе к холодным краям, или южнее. Дивный бог — сильнее…

— Про лики можете мне не рассказывать, — лицо Стефана дёрнулось, но он перевёл нечаянное движение в саркастическую ухмылку.

— Пожалуй да. Уж кто-кто, а вы знаете, — он ничуть не смутился. — На Севере нет разветвлённого культа, но есть много мелких групп, практикующих ритуалы. И попасть в такие сообщества легче лёгкого, достаточно быть членом определённой семьи. Мой отец привёл меня туда в пятнадцать лет.

— Какие ритуалы практиковались?

— О, ничего похожего на те, что известны вам.

Мужчина внимательно посмотрел на мага, ожидая новой реакции на упоминание исполнения сделки с Дивным богом, но на этот раз Стефан не дрогнул, ничем не выдал болезненность воспоминаний.

— Какие? — с нажимом повторил Фолганд.

— Только кровь животных. Других ритуалов я не видел, но я могу отвечать лишь за одну группу ревнителей лика. Мне не нравились эти собрания. Не по мне такое. Я обучился на зелейника. Аптекарь, по-вашему.

— Я знаю. Продолжайте.

— Семь лет назад переехал в столицу.

— Причина?

— Долго ухаживал за отцом, потом он умер. Меня ничего не держало там. Хотел сменить обстановку. Это правда. Не смотрите так, — мужчина криво, но откровенно, улыбнулся.

— Допустим, — Стефан не слишком верил в слова заключённого, но привык работать с теми фактами, что имел на руках. — Почему Тарвит?

— В столице я стал работать по профессии, попытался, но денег было мало. У себя в городке я пользовался успехом, а здесь слишком большая конкуренция. Жрецы сами нашли меня. У Тарвита хорошо поставлен сбор информации, был. Он знал, кто я. Знал про отца. Мне дали ссуду на аптеку. Лучше бы не брал этих денег.