— Помогли! — улыбнулся тот. — Нашлись люди, которые заинтересовались мной как специалистом, заплатили хорошему адвокату, чтоб он добился моего оправдания, и пригласили к себе работать.

— Что же это за люди такие?

— Хорошие люди. О пансионате «Вторая жизнь» слышал?

— Пансионате? — брови Жени взлетели вверх: с хрена здесь какой-то пансионат, о господи?! Разговор становился всё более невероятным, может, ему это снится?

— Ага, «Вторая жизнь» называется, — кивнул Десятов. — Там люди от депрессий и прочих нервных расстройств поправляются. Там я теперь работаю.

— Ясно, — сказал Морозов, хотя на самом деле ничего ему ясно не было.

Он опрокинул в рот остатки пива, Десятов махнул официантке и заказал ещё по бокалу.

— Так вот, — Илья прищурился, глядя Жене в глаза. — Нам, в смысле, пансионату, срочно требуется человек в основном для работы с прачечными, чтобы не было перебоев с чистым бельём, за поставками моющих средств следить и ещё там… подобное. В общем, поступаешь в распоряжение начальника хозяйственного отдела, и он объяснит, что надо делать. Работа, конечно, не слишком интересная, зато крайне нужная. Зарплата хорошая, плюс прекрасный соцпакет, мы — пансионат очень успешный, так что деньгами не обидим. — Он назвал цифру и у Жени даже рот открылся от удивления: это было вдвое больше, чем он старшим менеджером по продажам бытовой техники зарабатывал, пока работу не потерял. — Предлагаю место тебе, но с одним условием.

«Убить предыдущего прачечника», — мелькнуло в голове у Морозова.

— Не волнуйся, оно тебе только на пользу! — рассмеялся Илья. — Надо обязательно пройти наш курс избавления от депрессии. Официально он называется по-другому, но суть именно в этом. Для тебя, как будущего сотрудника, всё будет бесплатно. Ну как, согласен?

— Я… — Женька схватил бокал, отпил сразу половину и выдохнул: — Не понимаю, почему я?

— Потому что ты — Пашкин друг. Будь он жив, я б ему самому это место предложил… Мелкий был пунктуальным, ответственным и сообразительным, отлично бы подошёл! Но раз… — Десятов тяжко вздохнул, так и не закончив фразу.

— А своих друзей?.. не берёшь? Мы шесть лет с тобой не виделись!

— Все мои друзья в пансионате, других нет. У тебя, надо сказать, тоже с этим не густо. Я наводил справки обо всех, кто был с Пашкой в постоянном контакте — у каждого своя жизнь, меж собой практически не общаются… Не то что раньше.

Женька был согласен, хоть и промолчал: после адского нашествия аватаров «лампочек» осталось слишком мало, чтобы составить стойкое объединение, да и зачем, если лысори от человечества уже отвалили: болтать за жизнь? лить слёзы об ушедших? — угу, была охота!

— Все вы друг друга бросили, — усмехнулся Десятов. — Никому до тебя и дела нет! Так что соглашайся! Или ты хочешь и дальше болтаться, как дерьмо в проруби, — без денег и в депрессне?

Объявили его станцию, и Морозов, закинув на плечо спортивную сумку с тремя сменами белья, кое-какой одеждой, бритвенными принадлежностями и другими личными вещами, вышел, вспоминая, как долго мялся, не решаясь сказать «Да». Он и сам не знал почему, необъяснимое какое-то чувство, предчувствие, чёрт знает!.. и, в итоге, Илья предложил начать с избавления от чернушного настроения и взгляда на жизнь.

«Пройдёшь курс, мозги прочистятся, а там посмотришь. Ну, не захочешь у нас работать — значит, не захочешь, другого человека найду, тоже мне проблема!»

С такой зарплатой и правда не проблема, согласился про себя Женя, а вслух уточнил:

«И сколько тогда я за этот курс буду должен?»

«Да ничего я с тебя не возьму! — махнул рукой Десятов. — Обещал ведь уже… и тебе и себе… В память о брате!»

Морозов сверился с навигатором — до территории пансионата было семьсот метров. Илья предлагал трансфер, но Женя отказался в смутном порыве осмотреться, пока будет идти от станции:

«Да я лучше сам доберусь — прогуляюсь!»

«Ну, если хочешь… — Десятов пожал плечами. — Но идти там прилично, учти!»

И чего я тут хотел высматривать? — удивлялся теперь Женя, топая по дороге с сумкой наперевес и разглядывая карту. — А главное, как? Лес вокруг прочёсывать?

Над головой громко затилиликала птица, отвлекая Морозова от размышлений. Он сунул смартфон в карман и глубоко вдохнул пахнувший свежестью воздух. Первой птице ответила вторая, потом ещё одна. Только сейчас Женя обратил внимание, что весь лес полон свиста, треньканья и щебетания на разные лады. «Экологически чистый уголок Подмосковья» — так гласила реклама «Второй жизни» и, похоже, это соответствовало действительности. Вид запятнанной солнцем и тенями деревьев дороги, слабый ветерок и шум листвы приятно расслабляли, и Морозов, сам того не заметив, легко отрешился от мыслей. Вперёд сразу же выплыло блёклое от частых возлияний облако собственной светотени, и он остановился, изучая вмятины и тёмные пятна, безжалостно рассекавшие чистые цвета. В глубине, едва заметные его не слишком острому глазу, словно маленькие рыбки под толстым слоем воды, кружили лампочные «фиолетки».

Думать в таком состоянии он не мог, только чувствовать потребность в информации и фиксировать всплывавшие в голове образы, чтобы, выйдя из транса, осмыслить увиденное. Все вмятины и тёмные пятна накопились за последние несколько месяцев и относились в основном к психическому состоянию. Конкретика проблем Жене никогда не давалась, он видел только самое общее направление. И сейчас, судя по всему, ему действительно надо было как можно быстрее разобраться со своим злобно-тоскливым состоянием духа, которое уже начинало угнетать и физическое здоровье. Это пока ещё было поправимо, но явственно обещало ухудшение, причём в ближайшем будущем.

Значит, правильно он решил пройти предложенный Ильёй курс? — ощущение вопроса подняло воспоминание о светотени Десятова, и её образ выплыл вперёд — нечётко-призрачный, однако чем-то пугающий, но чем? Цвета как цвета, ни вмятин, ни расколов… И всё же присутствовало в этой светотени что-то неправильное, не на виду, не в радужном переплетении цветов, скорее, за ними… пряталось где-то там, в глубине, невидимое на первый взгляд, оно точно там было…

Внезапно, яростно сметая образы, по глазам Морозова ударил такой быстрый и яркий светящийся вихрь, что сбил не только с толку, но и с ног. Бумс! Женю крутануло бешеным порывом ветра, он упал на бок, сумка отлетела в сторону. В голове раздался звон вперемешку с визгом тормозов, потом звук быстрых шагов.

— О, господи! Вы… — кто-то дотронулся до его плеча. — Я что, вас сбила?!

Женя не сводил глаз с ярких красок плававшего перед носом облака, не в силах произнести ни слова. В верхней части чужой светотени улиткой свернулась свеженькая вмятина — её обладательница переживала пугающую неприятность.

— Не понимаю! — Морозова попытались поднять, но тело не слушалось. — Вы же просто стояли на обочине, а я ехала мимо, по проезжей части, ну, как?! Как я могла вас задеть?.. — послышалось пыхтение и сдавленное бормотание: — Господи, какой тяжёлый… Ну, давайте же!.. да что ж это с вами?

Улитка чужой светотени потемнела, и хозяйка бросилась прочь, к машине. Радужное облако вихрем рванулось за ней, улетая из поля зрения Жени, и только тогда он, моргнув, вышел наконец из транса.

— Алло! Алло, «Скорая»? — раздалось из стоявшей рядом машины.

Морозов поднялся и подошёл к открытой дверце.

— Алло… — глядя на него во все глаза, автоматически произнесла хозяйка шустрой и яркой светотени — на щеках блестели дорожки от слёз, светлые волосы растрепались и лезли в глаза.

— Не надо «Скорую»! — заявил он.

Девушка нажала на телефоне отбой и спросила:

— Что с вами такое было? Это я вас… уронила?

— Ну… да! в некотором роде… — увидев, как она нахмурилась, Морозов поспешил добавить: — Но не в физическом смысле, нет!

— Вы такой странный…

— Да не то чтобы… Просто я, понимаете, очень глубоко задумался, а тут — вы!

— Я? — её брови взлетели, и Морозов заметил, какие большие у неё глаза, светло-карие, с рыжим ободком, а брови — золотистые, чуть темнее волос.