— Значит, будем ждать знака?

— Да нет, я по-любому скоро съезжу, просто закрутилась немного, ну, и тебя снова просить неудобно…

— Неудобно спать на потолке, одеяло падает. А к бассейну смотаемся, я ж обещал!

— Спасибо, Андрей, я твоя должница! Но сейчас я по другому поводу: ты помнишь, как в прошлом году Вика собирала всех выживших «лампочек»?

— А-а, ну да, было такое. Отмечали, типа, конец борьбы с лысорями… а что?

— Да там парень один был — бледный, с тонкими чертами лица, глаза серые, волосы русые, ёжиком, невысокий такой, худой очень.

— Женька Морозов?

— Не знаю, наверное… Я ведь тогда всех, кроме вас с Викой, вообще впервые видела!.. Вот и хотела её спросить, как его звать, сама я не запомнила… Но зато я помню, что он тогда напился практически в хлам… сильнее всех, по-моему.

— А, ну тогда это точно Женька Морозов, мне тогда пришлось везти его домой на такси и тащить до квартиры — сам бы он не дошёл… подожди, а почему ты о нём сейчас спрашиваешь?

— Мне снова приснился кошмар про птицелюдей, как тогда в лесу…

— Так это он? — перебил её осенённый догадкой Андрей. — Тот парень, которому паука в ухо запустили?

— Ага.

— То-то я тогда ещё подумал, что-то знакомое!

— Ну да, в тот раз я смутно его видела, описать толком не могла, а вот вчера!..

— И что же было вчера? — в нетерпении поторопил собеседницу Андрей. — Его снова мучили птицелюди?

— Они вели его куда-то, я видела название «Медицинский корпус», а потом… — Вера подробно рассказала Андрею свой сон.

— То есть он что, получается, умер?!

— Ну, во сне — точно, там он просто сгорел изнутри, а вот что случилось в реальности — очень хотелось бы выяснить! У тебя телефон этого Жени Морозова есть?

— Должен быть, конечно! Сейчас найду.

— Ага, спасибо! И домашний стационарный, если есть, тоже давай — может, он и не умер, но что-то плохое с ним определённо случилось. Кто-нибудь ещё с ним вместе живёт?

— Не знаю… вряд ли! Он говорил, что один остался — аватары всю его семью перебили, а отец специально подставился, чтобы Женька сбежать успел. Вот почему он тогда так накидался — ужас этот забыть хотел.

В самом дальнем конце подвала медицинского корпуса располагался отдельный отсек с кабинетом «дополнительной релаксации» и всегда запертой, неприметной дверью в коридор, ведущий прямо в Зал. Там чернопёрые полулюди всегда собирались, чтобы обсудить дела, а заодно расслабиться и позволить чёрной крови сместить восприятие. Они называли это тёмным зрением. Несколько особенных вдохов, и их души будто расправлялись, скидывая неудобное и тесное маскировочное облачение.

Птенцы Тьмы ныряли под крыло матери, чтобы почувствовать её родное присутствие, и тогда всё вокруг представало в совершенно ином свете.

На огромном дубовом столе в центре зала лежал обугленный Женя Морозов, а вокруг стояли, открыв своё тёмное обличье, Кафтырёв, Лявис и Десятов.

— Ну, и что, чёрт возьми, это такое было?! — взревел Кафтырёв чуть ли не в ухо Анне, которая, морщась от смешанной вони жжёного пера и горелой плоти, осматривала Илью и аккуратно залепляла чёрной паутиной рассечённую на плече и груди кожу.

— Девчонка, Роман Филиппович!

— Да я видел, что девчонка! — доктор грязно выругался. — Ты мне скажи, кто она?! Как она попала в наш коридор? Почему могла действовать в крыле Тьмы и исчезла оттуда, оставив твою сеть пустой?!

— А огненный клинок? — наблюдая за манипуляциями Анны, вопросил Илья. — Это вообще, что? Объясните мне: что это, на хрен, такое?

— Понятия не имею, — пожала плечами Лявис.

— А кто? кто имеет?! — продолжал беситься Кафтырёв.

— Он! — Лявис указала на обугленный труп. — Он точно знал. Но из-за этой суки с клинком так и не успел нам ничего рассказать!

— Значит, надо самим выяснить, кто она! — прорычал доктор и, цокая когтями, двинулся в противоположный конец зала, где над полом возвышалась длинная и узкая — сантиметров десять, деревянная скамья. — Вопрос, как?

Он запрыгнул на скамью и уселся, словно огромная чёрная курица, обхватив сиденье птичьими лапами и свесив по бокам руки. Переводя взгляд с одного подручного на другого, Кафтырёв принялся задумчиво барабанить по насесту человеческими пальцами.

— Телефон! — осенило Десятова.

Он подобрался, успокаивая чёрную кровь, и сменил тёмное зрение на обычное. Доктор с явной неохотой спрыгнул с насеста и тоже «откинул чёрное крыло матери-Тьмы», а следом и Лявис сделала то же самое.

Перья исчезли, тела скрыла одежда, а лица обладателей чёрной крови стали полностью человеческими. Илья залез под рубашку, прощупывая плечо и грудь: внутри болело, но снаружи кожа была гладкой и целой, чёрная паутина и запах палёного тела пропали. Зал тоже изменился, превратившись в светлую комнату, где вместо насеста стояла длинная узкая скамья на металлических подпорках и с обитым дерматином сиденьем, а на стоявшем в центре большом металлическом столе лежал мёртвый Женя Морозов, в джинсах, футболке и кроссовках. Здесь, в обычном мире, любой врач определил бы, что парень умер от внезапной остановки сердца.

Десятов принялся шарить у него по карманам.

— Чёрт! — выдохнул он, обнаружив разбитый экран. — Не фурычит…

— Рано паникуешь, может, он и фурычит, аккумулятор просто сел, — предположила Лявис. — Давно мы чёрную кровь так не возбуждали — в коридоре, вон, все лампы перегорели.

— Думаешь? — оживился Илья, оставив безуспешные попытки активировать смартфон. — Ладно, зарядим, посмотрим, если работает, можно будет узнать, что у него там за контакты… глядишь, в них и девица эта найдётся…

— Если он не запаролен и не зашифрован, — протянула Анна.

— Ну, не зашифрован, это точно, — отмахнулся Десятов. — Зачем ему это? Пин-код если только, да и то вряд ли…

— Ладно, завтра постараюсь найти спецов, пусть разберутся и вытянут из него всё что можно, — закрыл эту тему Кафтырёв, убирая телефон себе в карман. — Скажите лучше, куда нам теперь труп девать?

— Морозов — был человек одинокий, к тому же пьющий, — отметил Десятов. — Я потому его сюда и пригласил: мать умерла давно, сестра и отец — в прошлом году, вот после этого он, видно, и запил. Работы лишился, девица, что с ним иногда спала, его бросила, зол на весь мир, весь в тёмных пятнах, состояние для посева — прекрасное! Друзей давно растерял и последние пару месяцев вообще ни с кем не общался, так что искать его точно не будут.

— Тогда в лесу закопаем, да и всё, — согласился доктор. — Китайцу с Приколистом поручу — не впервой.

— А Белкина? — растянув губы в тонкой улыбке, напомнила Лявис. — Она Морозова любит, вы сами слышали! Да он сказал, что бросает её, но… поверьте мне как женщине — она всё равно будет его искать, а тут ещё — внезапное увольнение, причём ни с того, ни с сего! О нет, она этого так не оставит: писать везде будет об этом, ещё и проверки «Второй жизни» от властей добьётся.

— И что ты предлагаешь? — мрачно осведомился Роман.

— Вы дали указание уволить её завтра, когда она на работу явится, так?

— Ну да. Велел добиться, чтоб по собственному желанию написала.

— Так отмените приказ, и пусть Белкина работает как обычно, тогда она жалоб писать не станет, а мы легко сможем её контролировать. Да ещё и «волноваться» начнём, а куда это наш Морозов вдруг делся, почему бросил лечение? — Анна сделала нарочито обеспокоенное лицо. — Вызовем и станем спрашивать, не знает ли она, что такое с парнем случилось? А сами под это дело выведаем, что он ей там про процедуру или про нас натрепал.

— Дельная мысль, — согласился Илья.

— Ладно, прямо с утра пораньше позвоню, — пробурчал Кафтырёв.

Телефон Жени Морозова был выключен, и это укрепило Верины подозрения, что самоубийство огненным клинком могло привести к настоящей смерти парня. Если так, то увиденный Верой кошмар был далеко не просто сном, всё происходило в реальности, вопрос только — в какой? Что это за пространство, измерение или параллельный мир, где одни, обычные с виду, люди превращаются в пернатых тварей с птичьими ногами, а другие — она и Морозов — оказываются абсолютно голыми? Светаков там вообще не существовало, браслет с руки тоже исчезал, а интерьер преображался так, что технически сложное оборудование просто-напросто пропадало, в то время как современные материалы, типа пластика и ламината, менялись на камень и дерево. Интересно, как выглядела бы там Московская улица? Как в старой деревне? Или старина тут совсем ни при чём, а всё дело в определённой сути людей и предметов?.. Ответа не было, как и представления, что именно заставляет Веру перемещаться во сне туда, где есть эти птицелюди.