Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Не его ли мой народ называет Граалем? – я вспомнил об Эшенбахе и других семейных легендах. – Вы были его хранителями?

– В этом мире, – ответил ученый. – И здесь мы его потеряли.

– То есть в других мирах существуют другие версии Грааля?

– Есть лишь один Великий Посох, – с сожалением произнес ученый Крина. – Он олицетворяет Равновесие. Кто-то считает, что он и есть Равновесие. Его влияние распространяется далеко за пределы любого мира, в котором он хранится.

– Говорят, когда-то моя семья хранила Грааль, – сказал я. – Но его у нас забрали. Вероятно, мы тоже не оправдали доверия.

– Рунный посох обладает способностью изменять форму и перемещаться по собственной воле, – заметил ученый Крина. – Некоторые говорят, что он может принять форму младенца. Почему бы и нет, если он в самом деле способен выглядеть так, как пожелает? Таким образом он может защититься и сохранить себя. А еще сохранить тех, кто почитает и защищает его. Но не всегда очевидно, какую форму он принял на этот раз.

– А в каком виде им завладел Гейнор? – поинтересовалась Уна.

– Чаши. Прекрасного сосуда для питья. С чашей и двумя мечами Гейнор, как ни один смертный прежде него, получил власть менять судьбы миров. И поскольку даже боги вряд ли понимают, что сейчас происходит, он может и преуспеть в этом деле. Ибо всем известно, что воля смертного со временем способна уничтожить даже богов.

Я обратил мало внимания на его последние слова – очень уж это отдавало легендами и суевериями. Но по телу пробежал холодок узнавания. Я попытался вспомнить, где слышал похожую историю – связанную с мифологией моего мира и народа, историю о Святом Граале, способном исцелить мировую боль. В легенде также говорилось, что смертный изменит судьбу своего мира. Я будто переслушал музыки Вагнера. Мне скорей приходились по вкусу чистые воды мелодий Моцарта и Листа – они обращались равно и к разуму, и к чувствам. Отчего все так знакомо, словно я попал в сложную для восприятия оперу Вагнера? Меня передернуло от одной только мысли. Впрочем, даже знаменательные события «Кольца Нибелунгов» не сравнятся с тем, что мне довелось увидеть здесь.

Я обернулся к Уне:

– Вы упомянули мои особые отношения с Граалем. Что вы имели в виду?

– Не все удостаиваются чести служить ему, – ответила она.

Лицо ее помрачнело. Да и в целом она не была настроена оптимистично. Кажется, не ожидала, что Гейнор заберется так далеко.

Странное зловоние наполнило воздух. Смесь тысячи разных запахов, и все неприятные. Запах зла.

Я до сих пор не понял, как Гейнору удалось победить офф-му, и спросил об этом ученого.

– Еще неизвестно, победил ли он, – вздохнул он. – Игра пока не закончилась.

Я воздержался от заключений, но, насколько я понимал, на этом этапе он как раз выиграл.

Элрику не терпелось узнать, где Гейнор сейчас и можно ли догнать его пешком.

– Он двинулся к Серым Пределам во главе своей армии, уверенный, что может захватить власть над мультивселенной. Это бред. Но бред этот способен уничтожить нас всех, если только кто-то не бросит ему вызов.

Ученый Крина внимательно посмотрел на меня. Но ответил ему принц Элрик.

– Это существо оскорбило и унизило меня. Меня обманули. Какой бы силой он ни обладал, отмщения он не избежит.

– Думаете, у вас получится? – Уна наклонилась и погладила блестящую шкуру лежащей кошки, а затем отдернула руку, словно не желала даже думать о том, что приключилось с животным. Мертва ли пантера – или просто зачарована?

– Во сне или не во сне, – тихо произнес Элрик, – но он понесет наказание за все, что сотворил.

Другому я не поверил бы. Однако Элрик начал убеждать меня в том, что мы способны победить существо, ставшее величайшим злом во всей мультивселенной. Как уже случалось между нами, он отозвался на мои невысказанные мысли:

– Мелнибонийцы верят, что жребий нельзя изменить. Что у каждого из нас определенная судьба. И если ты пытаешься вырваться из ее оков, то уже совершаешь невероятное кощунство. И я готов на это пойти. Чтобы предотвратить кощунство еще более страшное.

Он казался человеком с мятущейся душой, что боролся с собственной совестью и прошлым. Мне показалось, он мог бы сказать много больше, если б смог облечь в слова то, что происходило у него внутри.

В Му-Урии мы не задержались. Пламя начало угасать, городу был нанесен серьезный ущерб. Других офф-му мы не нашли. Никаких следов. Ни послания. Ни намека. Потерпев поражение, они сбежали. Я в них разочаровался. Они, вне всяких сомнений, выродились, слишком уж уверились, что смогут отразить любую атаку, как и Византия много лет тому назад полагалась на свою давнюю репутацию. Я считал их отважными и находчивыми. Возможно, когда-то они и были такими. Теперь же не смогли противостоять ни Гейнору, ни кому-либо другому, кто пришел бы за их тайнами и сокровищами.

– Возможен лишь один план действий, – сказал принц Элрик.

– Догнать Гейнора? – спросил я.

– И попытаться поразить его до того, как он доберется до Серых Пределов.

– Он почти там, – возразил ученый Крина. – Наверняка его армия уже приближается к пограничным землям. – Впервые я разглядел на его лице хоть какие-то эмоции. Он склонил голову. – Нам конец. Конец всем и всему.

Уна потеряла терпение:

– Знаете что, господа, если вы не склонны приветствовать всеобщий конец, как ученый Крина, который, по видимости, находит какое-то мрачное удовлетворение во всей этой ситуации, то я предлагаю нам немного отдохнуть, подкрепиться и снова отправиться в путь.

– Времени нет, – пробормотал Элрик. – Подкрепимся на ходу. Нужно выдвигаться как можно скорее, у нас нет коней, так что придется догонять Гейнора пешком.

– А когда мы его догоним? – спросил я. – Что будем делать?

– Накажем его, – просто ответил Элрик. – Отберем меч, который он украл. – Он снова коснулся рукояти, погладил ее длинными пальцами. И ухмыльнулся. Его благодушие меня встревожило. – Применим к нему его же методы. Убьем.

Какая-то скрытая страсть тлела в мелнибонийце. Он жаждал пролить кровь, и ему было все равно, как это произойдет. Я начинал беспокоиться за себя и за его дочь. Ученый Крина тоже это почувствовал. Когда я снова посмотрел на него, он уже скрылся в горящем здании. Языки пламени его, похоже, не беспокоили.

Я оправил на себе мокрую одежду, чувствуя, что мне нужно хоть что-то сделать, и побрел к окраине города. Мои спутники последовали за мной.

Я был уверен, что не переживу этого путешествия. Утешался лишь одним: если бы Элрик с Уной не помогли мне бежать из концентрационного лагеря, я бы все равно давным-давно погиб. А так мне хотя бы довелось увидеть суперреальность, состоящую из связанных друг с другом миров мультивселенной.

Когда мы дошли до окраины, земля под ногами внезапно задрожала. Куски камня просвистели над головой и рухнули на пол пещеры. Неужели в Му-Урии тоже бывают землетрясения? За грохотом последовал отрывистый гул, напоминавший издевательский смех.

Я посмотрел на Уну, но она покачала головой. Элрик тоже был сбит с толку.

Снова гул. Очередной камнепад. Словно великан двигался к нам.

Будь я понаивнее, решил бы, что кто-то использовал взрывчатку. Нечто подобное я испытал, когда побывал на прокладке нового железнодорожного тоннеля вместе с братом-инженером, который погиб через три дня после начала войны, копая траншею. Я вгляделся вдаль между огромными каменными глыбами. Увидеть что-то в пещере или определить ее размеры оказалось невозможно. Но где-то далеко мелькали языки бушующего пламени. Фосфор из подземного озера кружился вихрем.

Тонкие воронки торнадо двигались к нам. Визжащие вихри свистящего белого огня касались руин разрушенного города, придавая им новый, безумный вид. Тонкие смерчи казались почти разумными; возможно, кто-то ими управлял.

Мы бросились бежать, надеясь укрыться в какой-нибудь канаве или каменной складке, чтобы огненный смерч пронесся над нами, не задев, как бывает с обычными земными вихрями, но надежда с каждой секундой угасала.

54
{"b":"784621","o":1}