– Труги, – сказала Уна.

Я начинал понимать, почему офф-му не опасались этих обитателей пограничных земель. Великанам не хватало ни ума, ни целеустремленности, чтобы вместе напасть на Му-Урию.

Один офф-му что-то пробормотал, и Уна кивнула.

– Все пантеры пропали, – сказала она. – Они больше не защищают нас от тругов. Мы не знаем, погибли ли кошки, околдованы или просто исчезли.

– Как они могли исчезнуть?

– Под действием могучего заклинания.

– Заклинания? – скептически переспросил я. – Вы сказали «заклинания», фройляйн? Неужели мы настолько отчаялись, что готовы прибегнуть к колдовству?

Она нетерпеливо перебила меня:

– Называйте это как хотите, граф фон Бек, но по-другому не скажешь. Они чувствуют Призыв. Существо, которое намного сильнее, чем все обитающее в этих пещерах. Возможно, Владыка Высших Миров. А это значит, что Гейнор каким-то образом вызвал его из другого мира и заключил союз. И если они способы привести с собой все силы, то их будет почти невозможно победить. Но некоторым из них требуются люди, вроде Гейнора и его армии.

– Эти «труги» такие огромные.

– Только здесь, – отозвалась она. – На некоторых ветвях они совсем крохотные. Они не из Высших сфер, но именно такие, какие есть, твари глубин. Пушечное мясо Гейнора. Если его колдовские чары окажутся достаточно сильными, они нас просто уничтожат.

– Похоже, вам довелось пережить подобное нападение в прошлом, – сказал я.

– И не один раз. Борьба идет постоянно, поверьте мне. Вы даже представить не можете, что начинается в вашем собственном мире.

Необходимость взять в руки Ворон-меч становилась все острее. Уна продолжала совещаться с офф-му, и я сказал им, что скоро вернусь.

Я бежал по змеящимся улицам в неверном свете реки, ориентируясь по приглушенным цветам и формам зданий, пока наконец не пришел к себе. Сразу же бросился в комнату, где оставил меч. К моему величайшему облегчению, тот все еще лежал в нише у моей постели. Я развернул ткань, чтобы убедиться, что это действительно мой любимый клинок. Темная вибрирующая сталь замурлыкала, признав меня.

Сунув Равенбранд в импровизированные ножны, я повесил его через плечо и пустился в обратный путь по узким петляющим улицам, замечая, как ложатся отблески серебристого света, как движутся тени и меняются цвета на стенах, на которых они разводили свои странные сады.

Я пересек центральную площадь и подходил уже к улице на другой стороне, когда услышал за спиной издевательский смешок. Обернувшись, я уперся взглядом в торжествующий взгляд кузена Гейнора. Он целился в меня из лука.

Я даже не предполагал, что ему хватит смелости проследить за нами до самого сердца Му-Урии. Не представлял, что можно сразу увидеть две версии одного и того же человека: первый вел жуткую армию на великий город, другой уже находился в нем.

Жестокая усмешка заиграла на губах Гейнора.

– Вижу, кузен, не ожидал. Мое альтер эго занято на другом фронте, так что я могу напасть с этого фланга. Это же мечта любого генерала, не так ли?

У него прямо слюна капала, когда он смотрел на меч.

Клинок зачаровал его, привел почти в полнейший экстаз.

Не раздумывая, я перехватил рукоять меча – направил острие вниз, чтобы при возможности без усилий выбить лук из рук Гейнора. Нужно было лишь заставить его подойти ближе. Но он осторожничал. Держался на расстоянии, со стрелой наготове. В стрельбе из лука он был несомненным новичком, но, похоже, уже успел многому научиться.

Ничего другого мне не оставалось. Лишь ждать, пока он приблизится.

Я начал постепенно, очень осторожно двигаться вперед, пытаясь сократить дистанцию между нами. Но Гейнор ухмылялся и качал головой.

– С чего это ты решил, кузен, что у меня есть хоть одна причина оставить тебя в живых? Ты владеешь тем, что нужно мне. Убью тебя и заберу клинок.

– Для этого ты мог бы застрелить меня и в спину, – сказал я, и в этот миг он выпустил стрелу. Она задела мое левое плечо. Я удивился, не почувствовав боли, и лишь потом сообразил: стрела застряла в плотной ткани моей твидовой куртки-норфолка. Кожу даже не оцарапало.

Прежде чем он успел вновь натянуть тетиву, я сделал несколько торопливых шагов и приставил острый, как игла, клинок к его горлу.

– Брось оружие, кузен, – потребовал я.

Бок кольнуло; я посмотрел вниз и увидел прижатое к моей груди лезвие нацистского кинжала. Поднял голову и посмотрел в безжизненные глаза худощавого Клостергейма.

– Значит, и у вас есть близнец, – вздрогнул я.

– Мы все такие, – пробормотал он. – Мы все. Нас миллионы.

Он был отстранен и взволнован. Даже нервничал.

Ситуация сложилась патовая – мой клинок у горла Гейнора, кинжал Клостергейма у моих ребер.

– Опустите меч, – сказал он. – И положите его на землю.

Я расхохотался ему в лицо.

– Клянусь, что лучше умру, чем отдам вам Равенбранд.

Гейнору не терпелось:

– Твой отец тоже поклялся, что умрет, защищая семейную реликвию. И умер. Улрик, кузен мой драгоценный. Отдай Черный меч, и я гарантирую, что тебе будет позволено и дальше жить в Беке со всей твоей деревенщиной, в замке, как ты и привык. Никто тебя больше не побеспокоит. Поверь мне, кузен, среди нас есть такие же идеалисты, как ты, готовые испачкать руки ради того, чтобы посадить райские семена. Не желаешь мараться – дело твое. Но я уже сделал свой выбор. Я готов принять необходимость ради установления порядка в мультивселенной. Понимаешь?

– Понимаю лишь одно: ты сошел с ума, – ответил я.

Он расхохотался.

– Сошел с ума? Да мы все такие, кузен. Мультивселенная свихнулась. Но мы вернем ей разум. Сделаем ее такой, какой захотим. Разве ты не чувствуешь, что и сам меняешься? Это единственный способ выжить. Именно так выжил я. Человеческий мозг не способен испытать такую интеллектуальную и эмоциональную перегрузку – и не измениться в корне. Неужели ты до сих пор считаешь себя тем же самым человеком, который сбежал из концлагеря?

Он говорил правду. Я не мог остаться таким, как прежде. И все же он пытался сбить меня с толку.

– Герру Клостергейму придется убить меня, – ответил я. – Потому что добровольно я не стану тебе служить и меч не отдам.

Ситуация стала совсем безнадежной. Я поднял взгляд. За спиной Гейнора через всю площадь мчалась к нам знакомая фигура. В черных узорчатых доспехах и мудреном шлеме. Красные глаза горели, бледная рука выхватила меч. Он пробежал прямо сквозь Гейнора, который ничего не заподозрил. Зеркальное привидение. От него исходило ужасное, отчаянное ожидание. Мне захотелось отпрянуть, но разум подсказывал, что надо держаться до последнего.

Фигура двигалась на огромной скорости. И я боялся, что двойник собьет меня с ног. Он не остановился, не пробежал сквозь меня. Вместо этого он влетел прямо в меня. Весь целиком, с доспехами и шлемом, проник в меня, одетого по моде двадцатого века, и впитался без остатка! Мгновением раньше я был один. Теперь раздвоился.

Нас стало двое в одном теле. Ни секунды я в этом не сомневался. Просто не мог. Неожиданно раздвоилась память. Появились две личности, отличные друг от друга. Два будущих. Чувства тоже раздвоились. Но и общее у нас с двойником тоже было. Усилилась ненависть к Гейнору, его жестокой своре и всему тому, что он представлял здесь и в моем мире. Решительность моего двойника только усилила мою и разожгла гнев. Я сразу понял, что этого он и добивался. Он сознательно сложил наши силы. И я мог полагаться на него, ведь во многом он был мной. Двойник не мог мне солгать. Только себе. Черный меч вдруг начал пульсировать и бормотать, красные руны побежали вверх и вниз по лезвию, словно вены. Я чувствовал, как клинок корчится в руке. Он ожил по собственной воле и поднялся вместе с рукой, до самого плеча. Я издал дикий боевой клич, меч наполнял тело волнующей силой, тысячами противоречащих друг другу мыслей и чувств, жестокостью, не знакомой мне прежде, и желанием убивать. Я ощутил вкус сладкой крови и горьких душ, которые вскоре поглотит мой меч. Облизнул губы. Я оживал!