– Мы от них оторвались? – спросил Джек.

– Сомневаюсь, – сказала я.

Сент-Одран наверняка знает, куда он нас столкнул. Интересно, где конкретно мы оказались?

Я взяла Джека за руку. Пол пещеры казался необычно гладким. Когда-то тут пролегало русло подземной реки. Глаза мои привыкли к мягкому свечению, и я увидела, что стены поднимаются террасами и уступами вверх. Пещера образовывала естественный амфитеатр, а ее террасы – сиденья и проходы. Идеальное место для человеческого жертвоприношения. Темная Империя явно тут побывала. Песчаник украшала резьба в их типичном стиле, с мордами животных и карикатурными фигурами полулюдей и полузверей. Меня окружали зрители-горгульи, каменные глаза их горели, каменные губы изгибались в жестоких победных ухмылках. Я не могла поверить, что мы попали сюда случайно, а не угодили в специально расставленную ловушку.

Пальцы невольно сжались, и это встревожило Джека. Он поглядел на меня невидящими глазами.

– Что случилось? Я больше никого не слышу.

– Мы все еще на территории империи, – сказала я. – И у меня ужасное чувство, что именно сюда они и хотели нас заманить. Это какой-то театр или церемониальный храм.

Дальше я объяснять не стала.

– И что, мы выходим на сцену в первом акте? – попытался он разрядить ситуацию, но тут до него дошло, что сбежать не удастся. – Или за нами грандиозный финал?

– Помнишь, им нужна была наша кровь? Полная ахинея, конечно, вот только нам от этого не легче!

– Ну, если это стаканчик-другой, то я не против. Сделаем переливание и отправимся домой. Очень уж хочется большую порцию дуврской камбалы с жареной картошкой. А тебе?

Джек вдруг сделался необычайно говорливым.

Я по природе не способна шутить, когда над головой нависает топор, но и злиться на него я не могла. Понимала, почему он это говорит. Я и сама сильно нервничала. Думала, что единственная надежда выбраться из этой пещеры живыми – это рвануть прямо сейчас, пока люди, гнавшиеся за нами, не поняли, что мы здесь, внизу. И я снова поразилась, когда мы опять пошли по руслу древней реки. Все эти стершиеся и рассыпавшиеся изображения напоминали мне то, что я видела во время путешествия с родителями, дедушкой и бабушкой в Египет. Странно, но я отчего-то задумалась: а не находимся ли мы в пирамиде? Стены тут явно слегка наклонялись внутрь и исчезали в полумраке над головой. На нас сверху вниз смотрели головы птиц и рыб, рептилий и млекопитающих. Но им не хватало особой целостности египетских божеств. Возможно, их создатели черпали идеи из более варварского источника. Воплощенная история, плоды человеческого воображения – вероятно, все это придумали, развив идеи футбольных болельщиков, которые, как я упоминала выше, бродили когда-то по городам Англии и континента в поисках неприятностей.

Мне пришла в голову еще одна мысль. А что, если это просто древняя спортивная арена? Может, нас заставят драться с настоящими львами или гладиаторами? Или она предназначена исключительно для футбольных матчей, только с нашими головами вместо мячей?

– Нам стоит затаиться? – прошептал мне на ухо Джек.

Я шепотом поделилась с ним своими мыслями.

– Не понимаю, как они могли бы ошибиться, ведь Сент-Одран сознательно столкнул нас сюда.

– Кто такой Сент-Одран?

– Он был моим другом, – вздохнула я. – А оказался худшим злодеем из всех.

– Этот шотландский тип?

– Ну да!

– Он давно ошивался поблизости. Кажется, это он нашел для меня ту работу – прослушивать выкованные мечи. Может, он и есть «наш общий друг»? Я слышал, как он говорил с Клостергеймом, прежде чем Уна забрала меня оттуда. Сейчас можно подумать, что речь шла о мече! Кажется, они торговались. И я тоже был частью сделки, хотя тогда и не был уверен, что они говорили именно обо мне. А что такое Камень?

– Я тоже слышала, что они его упоминали. Наверное, какой-то религиозный предмет. С кучей самоцветов, поэтому такой ценный. А про Рунный посох ты что-нибудь знаешь?

– Это слово я тоже слышал. Только мне казалось, что они говорят «Лунный посох». Они, видно, его потеряли и отчего-то думали, что я смогу найти.

Я объяснила то немногое, что знала сама. Все это время, пока мы говорили, я оглядывалась, пытаясь понять, нет ли тут кого-нибудь еще. В этой части амфитеатра камень походил скорее на вулканическую лаву, которая текла по террасам, а потом застыла. Он блестел, отражая гротескные головы, и я вспомнила, какое первое впечатление произвел на меня Нижний мир. Может, мы находимся не просто под землей, а в странном зеркальном отражении Верхнего мира? Мы явно шли по руслу реки. Или даже древнему дну озера. Неужели наши преследователи собираются затопить и это место, как затопили Миренбург? Даже для причудливых вкусов Гранбретани такой план выглядел чересчур сложным.

Я отчаянно пыталась отыскать другой тоннель, вроде того, по которому мы пришли сюда, но то, что находилось ближе к земле, разглядеть было сложно. Со временем я просто сдалась и начала рассматривать террасы. Похоже, человеку, находящемуся на арене, невозможно было бы вскарабкаться наверх, где размещались сиденья. Нам, несомненно, отводилась роль актеров, а не зрителей.

Не было смысла даже пробовать вернуться. Я решила подойти к гладкой стенке, чтобы в тени нас сложнее было заметить. В этот момент я гораздо сильнее жалела Джека Д’Акре, чем себя. По крайней мере, я не провела большую часть жизни слепой.

– А-а-аххх! – донесся сверху удовлетворенный вздох.

Я взглянула, но никого не увидела. Остановилась. И хотя точнее определить я не смогла, мне показалось, что мы добрались примерно до центра амфитеатра. Там, прямо посередине, стоял огромный куб из зеленого камня выше моего роста. Возможно даже, чудовищных размеров изумруд. Чуть мутноватый, он отражал пастельный свет лишайников, растущих пятнами вдоль восходящих ярусов этого перевернутого конуса. А потом я заметила и блеск глаз. Не очень много. Пара глаз здесь. Пара там.

Кто-то шмыгнул, кто-то хрюкнул, кто-то заскулил. Стало по-настоящему жутко, словно нас двоих кинули сюда развлекать кучку пускающих слюни зверей. Они хлюпали и чавкали. Хихикали и каркали. Настоящие звери таких звуков не издают, в этих все еще оставалось что-то человеческое.

Может быть, театр заполнен аристократами Темной Империи? Я все еще не видела людей. Я потащила Джека за собой к стене, пытаясь спрятаться в тени. Пристально всматривалась в ряды застывшей лавы, чтобы разглядеть гранбретанцев со звериными головами, но лишь странные тени сливались с резными фигурами – они могли оказаться местными домашними божками, могли быть или вообще не быть людьми.

Звучный голос, отраженный эхом, подтвердил мои худшие опасения.

– Не надо стесняться, мои дорогие. Все, что мы искали, наконец на месте, не хватает лишь Рунного посоха. Но вскоре появится и он. Подобное отвечает подобному. Ребенок отвечает ребенку. Кровь отвечает крови. Вы принесете его нам. Посох не может оставаться сокрытым, как не смогли скрыться и вы. Мы все это знаем. Мы ждали этого момента, и ожидание тянулось веками. Теперь Родство доказано. Смотрите!

Желтый свет заиграл на огромном изумрудном кубе. На нем, будто на алтаре, стояли две неглубокие золотые чаши. А еще, я не сразу это заметила, светящийся зеленый камень слева направо пронзал огромный черный меч с широким клинком. На клинке, возле рукояти, дрожали и изгибались, горели жутким неоновым светом алые символы. Как дым в закрытой банке. Все переливалось невероятно яркими цветами, словно предметы не только ожили, но и обладали душой.

Вокруг, прямо над головой, раздавались хруст, звяканье и сдавленный кашель. Сомнений не осталось: за нами наблюдали зрители, пусть их было и немного.

Джек втянул носом воздух.

– Уф! Тут Боус-Юнге.

– Мы чувствуем ваш запах, мистер Боус-Юнге, – сказала я. Удар ниже пояса, но я и не планировала ничего хорошего.

– А это еще один. Я его тоже унюхал. Как же его звали? Готов поспорить, они жирдяи, эти двое, – с усилием проговорил Джек – у него пересохло во рту. – Один не лучше другого.