Ближайшие соседи жили в получасе ходьбы вверх по холму. До этого старого фермерского дома без водопровода добирались по колее, проложенной телегой, даже полноприводным джипам тут приходилось нелегко. Большого участка земли к дому не прилагалось, так что работники здесь менялись довольно регулярно. Мы редко видели постояльцев, они жили затворниками. Дом назывался Старр-боттом, и, когда мы были маленькими, мои старшие брат и сестра говорили, что там живут привидения. Заросшие шерстью овцы паслись у неухоженных кирпичных стен дома.
В нашем Тауэр-хаусе не было газа, зато имелись электричество, центральное отопление, камины и большая плита на угле (на кухне, выложенной гранитными плитами), потому что когда-то здесь располагалась школа. Дом построили на склоне Инглеборо, одной из знаменитых Трех Вершин, отсюда расстилался прекрасный вид на двадцать миль холмов и долин до самой Атлантики, до залива Моркам. В ясный день с центральной башни можно было увидеть чудесный дикий пейзаж с блестящими на солнце скалами из песчаника и с кустами боярышника – из-за сильных ветров и зимних снегопадов они искривлялись и жались к скалам. Наши края даже показывали по телевидению в старом сериале «О всех созданиях, больших и малых», а красоты здешней природы охраняются государством и местными фермерами, которые искренне любят свою землю.
Мы жили неподалеку от Лейк-Дистрикт и примерно в часе езды от Лидса, поэтому наш дом годился для чего угодно. Иногда мы ездили в Лидс – просто поразвлечься, сходить в гости к папиным друзьям и провести день в «Аркадах», прекрасном крытом рынке с позеленевшими от древности викторианскими чугунными решетками и блестящим стеклом. Я очень любила поездки в Лидс.
Лишь один случай портит мои детские воспоминания о Йоркшире. Однажды я проснулась, когда полная луна заглянула в окно моей спальни и осветила всю мою дневную жизнь – коробки с игрушками, стол для лепки, пластинки, книги, незаконченные проекты, – но все это отчего-то казалось таинственным и даже зловещим. Помню, уже засыпая, я громко и жутко закричала, и это разбудило всех в доме, кроме меня самой. Больше я не помню ничего. Но после этого всегда просыпалась в страхе.
Один особенно страшный сон запечатлелся в моей памяти (остальные обычно забывались).
Мне снилось, будто я гуляла на общественных землях и каким-то образом забрела в глубокую пещеру. Заблудилась, хотя знала, что дом где-то рядом. Нужно лишь найти его. Подо мной в полутьме находился город с бледными тонкими башнями, похожими на каменные шпили. Ко мне подошли странные существа в колпаках, высоких, точно капюшоны ку-клукс-клана, они вели себя вполне дружелюбно. Лиц их я не разобрала, но отчего-то решила, что они не совсем человеческие. Я услышала крик и обернулась. За мной шел мужчина. Он напугал меня гораздо больше, чем эти существа. Лицо его закрывала тень широкополой черной шляпы. На нем была черная куртка с широким белым воротником. Как у пуритан. Пытаясь убежать от него, я бросилась в сторону и внезапно оказалась в мирном зеленом лесу. На мгновение ощутила себя в полной безопасности. А затем увидела человека с белоснежной кожей и красными глазами, он стоял на огромной ветке, нависшей над тропинкой, по которой я шла. На нем был тюрбан, плащ яркой расцветки и развевающийся кушак, он бежал ко мне по ветвям, держа в руках огромный черный меч. «Как?..» – спросил он. Я видела, как он открывает рот, но голоса не услышала. Он мог помочь мне, только если я отвечу ему. Мужчина напоминал мне дедушку в молодости. Я понимала, что он хочет спасти меня, но что-то его останавливало.
«Как?.. Грюнвальд? Миддлмарш?» – это все слова, что я запомнила.
Затем я побежала прочь от него, туда, где ждали меня существа в колпаках, и наткнулась на другое, странное, высокое, оно смотрело на меня добрыми карими глазами. Я решила, что это друг моего деда. Огромный лис в роскошном костюме по моде конца восемнадцатого века улыбался, обнажив острые белые зубы, словно радовался встрече.
«Должно быть, я в хороших руках», – сказала я, ощущая признательность за то, что он отнесся ко мне весьма по-дружески.
«В лапах, если на то пошло, – произнес он, следуя буквальной логике сна. – Нам нужно поторопиться, моя дорогая мадемуазель…»
А затем позади него появился тот самый пуританин, на худом, похожем на череп лице заиграла ухмылка, когда он поднял огромный пистолет и выстрелил лису в спину. С выражением удивления и печали на морде лис упал. Я снова бросилась бежать… И закричала.
Родители позвали местного врача, но он не особенно помог. Он выписывал мне одно средство за другим, но со временем признал, что понятия не имеет, в чем тут дело. Затем я несколько раз побывала у психиатра, и мне стало лучше – кошмары и страхи больше не возвращались. Я все еще помнила тот свой сон, но больше всего мне помог мистер Хендфорт, местный викарий и друг семьи. Он отнесся ко мне со всей серьезностью и сказал, что у меня, должно быть, много «ангелов-хранителей», которые за мной приглядывают. Глубоко образованный человек, он говорил о моем беспокойном духе: он думал, что душа моя подверглась нападению. Помню, мой отец тогда спросил, должны ли они волноваться, раз я считаю, что подверглась атаке.
– Мистер Бек, на нее напали, – настойчиво повторил викарий. – Я в этом убежден. Трудно сказать, вернутся ли назад эти силы. Но пока… – Он всплеснул руками и вздохнул.
– Странно, что из всех нас не пощадили именно ее, – сказала как-то бабушка, и эта фраза меня озадачила. Я не представляла, что она имела в виду, но это меня не слишком заботило. К тому времени кошмары прекратились, и я забыла обо всем, хотя огромный лис мне очень понравился. Казалось, что он вышел из сказки «Алиса в Стране чудес»!
Семейное поместье дедушки находилось в Германии, но много лет тому назад он отдал его в пользу государства, и там устроили дом престарелых для страдающих от деменции. Дед был высоким и стройным и поразительно красивым, как и ба. Она же была чуть крепче него, но такая же яркая. Примечательно то, что оба они – альбиносы с красными глазами, как и тот человек, который приходил ко мне во снах. Они крепко любили друг друга. Чем слабее становился дед, тем больше ба хлопотала о его здоровье. И хотя мои родители с явной теплотой относились к графу и графине, иногда они считали их старомодными, особенно из-за устоявшихся взглядов на современную поп-культуру. Мама с папой обожали рок-н-ролл, но у графини фон Бек имелись особые взгляды на современную поп-музыку. Музыку она принимала лишь ту, которую в тридцатые исполняли большие оркестры.
Иногда к дедушке с бабушкой в Инглетон приезжали давние друзья. Довольно разношерстная компания стариков. Они порой казались невероятно далекими от нас, хотя им очевидно нравилось общаться с детьми, и они почти всегда привозили нам подарки. Затем они исчезали в крыле, где жили дедушка с бабушкой, или уходили на долгие прогулки, разговаривая о непонятных и загадочных вещах. У нас они особого любопытства не вызывали. Как мы поняли, они когда-то тоже боролись с нацистами в Германии и знали наших предков еще со времен Второй мировой войны.
Большую часть года мы проводили в Лондоне, поэтому умели позаботиться о себе и наслаждались в Йоркшире неограниченной свободой. Нам дозволялось бегать по холмам сколько угодно, лишь бы мы брали с собой мобильные телефоны. Идиотами мы не были и старались не залезать в пещеры, которые находились почти повсюду. Пещерные системы притягивали спелеологов – они мечтали обнаружить новые проходы и пути, – точно так же, как сияющие террасы скал стали любимым местом для альпинистов: некоторые возвращались сюда на протяжении многих лет, и мы знали почти всех. Постепенно они начали снисходить до нас, и под их руководством мы с братом и сестрой обучались азам альпинизма и спелеологии. Для меня Йоркшир был лучшим местом в мире.
Приключение началось в один из тех спокойных, прекрасных, мечтательных, сверкающих летних дней, какие обычно случаются в долине. Весь ландшафт вдруг наполняется волшебством. И легко представить, что ты очутилась в сказке. В густом воздухе жужжат насекомые, на лугу среди травы обнаруживаются удивительные цветы – дикие орхидеи и рябчики, разные виды мха и мельчайшие существа, живущие в нем. Холмы кажутся бескрайними, а дни – бесконечными. Только полному идиоту все это может не понравиться. Но в тот день я осталась совсем одна.
