– Ты как торговка на базаре – лишь бы вставить свои пять драхм первой. Кто спешит, тот ошибается, слыхала, ракшаси?

– А кто ТЫ такой, чтобы учить меня? – ощетинилась девушка. – Ты что выбрал, сбежать, боясь неизвестности или остаться и сражаться?

– Я выбрал самые мучительные смерти для всех светоносцев, что я смогу найти, – холодно ответил незнакомец. – Мне нет дела до мира, вас или кого бы то ни было. Важна лишь смерть и огонь, клинок и задание.

– Кто ты? – наконец вмешался Александр, пока не случилось смертельного недоразумения. – Я Александр, из гильдии Сноходцев, а это Айса, могучий эфириал. А вы?..

– Нергал, – коротко ответил Предвестник. – Бывший светоносец, бывший легионер. Бывший дезертир. Теперь – убийца.

Фразы Нергала стали еще более отрывистыми, видно было, что ему неприятно вспоминать. Однако, кажется, Александр заинтересовал его больше, чем спор о трусости.

– Сноходец? – маска стала прозрачной, открывая опаленный череп за ним. – Ты из тех, кто лечит душевные травмы, залезая в голову?

– Да, грубо говоря, – улыбнулся Александр.

Я… – чувствовалось, что Нергал собирается сказать что-то очень-очень важное, но не может.

– Не можешь довериться первому встречному магу, назвавшему себя сноходцем? – понимающе сказал Александр и повернулся к Айсе. – Давай так. Если ты не собираешься цапаться с моим новым другом, или кем бы то ни было еще, то мне нужно, чтобы в библиотеке ты нашла сборник сказок эльфов, обязательно за авторством Шии Цусу; мне библиотекарь Шахибдийи рассказывал, что здесь хранится единственный экземпляр. Когда найдешь, скопируй оттуда все, что касается Вату, поняла?

– Тебе надо – ты и… – Айса споткнулась, поймав взгляд Александра. – Будь ты проклят. Я уверена, ты как-то манипулируешь моими мозгами.

Айса нарочито церемонно поклонилась Нергалу, получив в ответ слабый кивок, и удалилась.

– Ну а теперь, – произнес Александр, напитывая голос магией, – ты заснешь.

«К делу я подошел со всей ответственностью. Свет обжигает нежить, но если наложить пару заклинаний, то пройдет некоторое время, прежде чем ты начнешь гореть. Личину человека на меня наложил лично Бар-Талмай. Фальшион и арбалет были надежно закреплены и спрятаны.

На дело я отправлялся один. Во-первых, потому, что оно считалось легким. Во-вторых, потому что если погибать, то только одному. И в-третьих – это же, все-таки, мое первое задание!

Чтобы не вызывать подозрений, мне пришлось сделать изрядный крюк. Сначала в Налькипатку, оттуда с торговым караваном светоносцев уже в Бралгу, где и пребывала моя цель. Вид знакомых земель, которые мы проезжали, не вызывал во мне ничего. Все это осталось в жизни. Смерть не взяла мою душу, но забрала чувства.

Я почувствовал это, когда мы въехали на территорию Империи. Моя защита начала… плавиться. Не быстро, но достаточно, чтобы понять: время ограниченно. Стражу у ворот мы прошли достаточно быстро, среди инквизиторов не оказалось ни одного, способного раскусить чары.

И вот, я снова здесь. Как будто не было смерти, как будто не прошло года, полного тренировок, а до этого не было смертей всех моих родных. Первым делом я установил слежку за целью. Госпожа Шерани, благообразного вида пожилая дама с добрым лицом, всегда придерживалась одного и того же расписания. В шесть утра она просыпалась, стараясь не разбудить слуг, устраивала себе ледяную ванну, завтракала. После отправлялась в лавку Гримсона, торговца старыми книгами, находилась там ровно полчаса. Потом отправлялась в святилище Света, где еще час молилась и лишь после этого отправлялась в больницу. Там она проводила время, ухаживая за больными светоносцами и прочими, кто, как и я когда-то, терпел их. Ровно в двенадцать Анна отправлялась домой.

Я не заметил в ее поведении злобы или презрения к кому бы то ни было, но это было не важно. Она – светоносец, а значит должна умереть. Так просто ночью сунуть ей в печень нож! Но мне показалось, что этого недостаточно. Убийца моей матери должна страдать. К тому же, почему бы вместе с Анной не убить и пару светоносцев? Они заслужили это, в любом случае.

Уроки алхимии были сложны, но я был прилежным учеником. Особым образом обработанная ржавчина, смешанная с солью из минерального источника западного Шиб Йоддок и смолой – страшный состав, горящий подобно адскому пламени, который невозможно потушить. А благодаря смоле его невозможно отлепить. Ржавчины можно найти сколько угодно, смола продается в любой лавке. Соль… ну, я думаю, аптекарь согласится, что я болен. Смертельно.

К полуночи я завершил все приготовления. Двери и окна больницы были надежно заблокированы. Остался только парадный вход, который будет нужен в случае, если все пойдет наперекосяк».

В эту ночь Анна Шерани задержалась. У плотника Григория воспалилась нога, отдавленная бревном, надо было срочно ее ампутировать. К несчастью, плотник не нес в себе благодатного Света, а потому Анна не могла позвать волшебников-целителей: магия Света очень плохо действовала на тех, кого инквизиция называла «еретиками». Пожилая женщина не считала своих пациентов еретиками; скорее, заблудшими душами, которые рано или поздно примут Свет и поймут, как он прекрасен. А до тех пор надо помогать им и лечить их недуги в меру сил.

Бедняга Григорий отдыхал после операции; Анна дала ему маковое молоко, чтобы унять боль. Стоя у постели больного, женщина вспоминала молодого человека, приходившего вечером по приказу муниципалитета, чтобы проверить безопасность больных в случае пожара. Странно, как несветоносец занял такую должность, однако Анна не страдала предрассудками большинства относительно всех, не несущих в себе Свет. Наоборот, она радушно встретила инспектора, показала ему палаты и отделения. Инспектор лично проверил крепость окон и дверей и похвалил умную планировку. От предложенного чая молодой человек отказался, поспешив обратно, видимо, чтобы успеть сдать доклад.

Анна шла в прачечную, забрать белье для первого этажа, когда услышала протяжный писк. Это было странно, ведь мышей вывели еще в прошлом месяце.

Писк оборвался резким хлопком, за которым последовало потрескивание, очень быстро переросшее в рев пламени.

«Пожар!», – ужасная мысль пронеслась в голове Анны. Страх охватил ее, но страх не за себя. Григорий, спящий с одной ногой, близнецы Ротт, чудом спасшиеся от стаи диких собак, Антон, искалеченный на войне… Они же не могут двигаться! Нужно срочно выводить больных!

Анна схватила одну из влажных простыней, что сушились рядом, накинула на себя, прикрыв рот и нос, и помчалась к палатам.

В коридоре царил хаос. Доктора и больные, кто мог ходить, ломились в окна, оказавшиеся намертво заклиненными. С первого этажа неслись крики ужаса и боли, там, кажется, было еще хуже.

С треском обвалилась часть коридора, ведущего в восточное крыло, где лежали послеоперационные больные. Огонь перекинулся на перила. Казалось, он течет, подобно меду, охватывая не только дерево, но и камень. На полу уже лежали полуобугленные тела тех, кому не повезло.

Анна бросилась в западное крыло, где лежали дети. Там же находилось и помещение для докторов. Ей навстречу пронесся, истошно крича, горящий человек, судя по пижаме, один из пациентов. Споткнувшись, он покатился вниз по лестнице, поджигая ступени. Как бы Анна ни хотела, она ничем не могла помочь ему. Вперед, вывести тех, кого еще возможно…

Сестры пытались спасти маленьких пациентов, спуская их на скрученных простынях из выломанных окон. Огонь постепенно подбирался к ним. Вода не спасала, пламя, словно заколдованное, продолжало гореть. Дым резал глаза, мешал разглядеть хоть что-то, забивал легкие удушливой ватой, навевал смертельную дремоту; только поддайся – уже не проснешься.

Анна присоединилась к тем, кто выводил детей из палат и вел к окнам. Эвакуация шла своим чередом, когда на лестнице, объятой пламенем, появилась темная фигура. Существо в плаще держало короткий окровавленный меч, к другой руке был приделан складной арбалет. Застыв в ужасе, Анна наблюдала за приближающейся сквозь огонь фигурой, не в силах даже предупредить остальных. Сама смерть сегодня явилась за ее подопечными. Мальчик и девочка, которых женщина вытащила из горящей комнаты, бросились обратно. Словно спало заклинание оцепенения: твердо направив близнецов в сторону окон, женщина бросилась вперёд, загораживая своим телом остальных.