Альфа какое-то время молчала, и я слышала, как шумят автомобили, проезжающие под балконом ее номера в отеле, где они с Горацио жили после возвращения в Восточный город. Потом она щелкнула зажигалкой и затянулась, и чем дольше длилась эта пауза, тем тревожнее мне становилось, однако я не могла себя заставить ее прервать.

— У нас с Горацио вчера был секс, — наконец проговорила она.

— Чего? — От таких новостей я мгновенно проснулась и выпрямилась в своем кресле, крепко сжимая телефон возле уха.

Опять пауза и едва слышный выдох в трубку. Я легко могла себе представить табачный дым, сносимый ветром в сторону, и то, как пушистые волосы подруги лезут ей в глаза и липнут к губам. Почти чувствовала этот запах сигарет и мускатных орехов, окутывающий ее худощавую жилистую фигуру.

— Он был… Он вел себя странно, когда мы сели в машину, — наконец снова заговорила она. — Сначала просто ничего не говорил, а потом… сказал, что я пропахла омегой. А я чувствовала себя виноватой перед ним, хотя мы ведь даже не… Я не знаю. — Она снова затянулась и выдохнула дым. — Он остановил машину на обочине, а дальше все как в тумане. Я думала о Дани и о том, что мы сделали, а Горацио как будто… не знаю, вышел из себя. Я даже не уверена, чего он хотел — меня, этот чужой запах или просто… Просто пометить свою территорию. Я не сопротивлялась, как будто просто… онемела что ли. До сих пор не знаю… Хани, у меня это первый раз вот так. Я чувствую… чувствую себя неправильно.

На мгновение мне показалось, что подруга на том конце линии сейчас расплачется, но потом в ее голосе зазвенели знакомые мне упрямые металлические нотки. Словно наперекор самой себе Джен не собиралась даже сейчас давать слабину.

— Думаю, бессмысленно спрашивать, понравилось ли тебе? — тихо уточнила я.

— Все произошло слишком быстро, и он был… Он делал это как будто не со мной, а… Нет, Хани, мне не понравилось. Но я чувствовала… чувствовала, как будто заслужила это.

— За что? — искренне не поняла я. — Между вами никогда ничего не было, ведь так? Ты говорила, вы даже не обсуждали гипотетическую вероятность… чего-либо. В плане отношений за рамками дружеских.

— Да, это так, — с горечью подтвердила Джен. — Я тоже так думала, когда вчера мы с Дани… Мне было хорошо с ним, понимаешь? Я чувствовала себя… настоящей. Живой. Правильной. Как будто вернулась на свое место. Мне этого не хватало в прошедшие месяцы, пока мы с Горацио… работали вместе. Между нами постоянно присутствовало это… напряжение что ли. Но я так к нему привыкла, что считала его нормальным. Считала, что ради всего остального можно потерпеть. А с Дани… Нет, ты не подумай, я вовсе не строю каких-то серьезных планов на счет нашего юного кардинала, я просто…

— Просто рядом с ним тебе было хорошо так, как давно ни с кем не было, — закончила за нее я. — Я понимаю. Он на всех так действует, но, признаться, до тебя я не видела, чтобы кто-то так действовал и на него самого. Джен, где сейчас отец Горацио?

— Ушел, — коротко ответила она. — Мне кажется, еще затемно. Мы с ним не говорили после того, что произошло, но, судя по всему, он в не меньшем шоке, чем я.

— Уж надеюсь, — нахмурилась я. — Я понимаю, что вчера все немного вышло из-под контроля, но то, что он сделал, было неправильно. Он не имел права так с тобой поступать.

— Я знаю, — согласилась она. — Я думала об этом всю ночь и утром тоже. Поэтому и решила тебе позвонить. У вас в вашем небоскребе найдется свободная комната на каком-нибудь из этажей? Я не думаю, что мне стоит оставаться здесь с ним. Я пока совсем не готова его видеть.

— Да, конечно, — ни секунды не думая ответила я. — Приезжай, я обо всем позабочусь. Тебе здесь, однозначно, будет безопаснее. По крайней мере, пока вы оба не придете в себя настолько, чтобы спокойно поговорить.

— Не уверена, что… хочу говорить с ним, — помолчав и затянувшись в последний раз, пробормотала альфа. — До сих пор чувствую его запах и его руки на себе. Я думала, что виновата перед ним, понимаешь? И потому позволила ему…

— Я понимаю только одно — даже если ты позволила ему, это все равно было насилием, — категорично возразила я. — И он не мог этого не понимать. Ты альфа, он тоже, и то, что он с тобой сделал, больше похоже на наказание за неповиновение, чем на выражение привязанности.

— Мне… тоже так показалось, — через силу призналась подруга. — И это бесит больше всего. У нас с ним были такие хорошие отношения, мы… так хорошо друг друга понимали, зачем он… — Она замолкла на секунду, а потом с чувством выругалась по-испански, и у меня немного потеплело в груди. В этих яростных, полных праведного возмущения ругательствах я узнала свою прежнюю Джен.

— Ты красивая женщина, милая, — выразительно проговорила я. — Женщина, которая никогда не будет ему принадлежать, потому что так решила природа. Я не знаю, о чем он думал — и думал ли вообще, — но будь я на его месте, я бы тоже все локти себе уже с досады обкусала. Послушай, сейчас вы оба можете наговорить и наделать лишнего, если позволите этой ситуации зайти слишком далеко. Так что ни о чем не думай и приезжай, ладно?

— Ладно, — покладисто согласилась Джен. — Спасибо, Хани.

— Я тебя жду, — ответила я, прежде чем закончить звонок.

После, какое-то время глядя на погасший экран телефона, я размышляла о том, стоит ли позвонить Медвежонку, но в конечном счете пришла к мысли, что все равно не знаю, что ему сказать. Вчера мы все были на взводе и потеряли контроль над происходящим, но как теперь было в этом всем разобраться? Джен и Дани — одна мысль о том, чтобы эти двое были вместе, казалась абсурдной. И дело было не только в их разнице в возрасте, куда более ощутимой, чем, например, у меня с Йоном. Они принадлежали к двум совершенно разным мирам, они в принципе были слишком разными. И до вчерашнего вечера, задай мне кто прямой вопрос, я бы без запинки ответила, что отец Горацио и Джен, не будь они представителями одного вида, составили бы прекрасную пару, ведь их роднило столь многое, начиная от интересов и заканчивая уровнем образования. Они были, что называется, на одной волне и смотрели в одну сторону. Да вот только нашей биологии не было до этого никакого дела. Доводы рассудка и здравого смысла мало ее интересовали, а вот тот факт, что Дани и Джен в интимном плане сочетались вместе как два кусочка пазла, внезапно оказался важнее всего прочего.

Признаться честно, в ту самую минуту, размышляя обо всем, я вдруг с некоторым постыдным облегчением подумала, что не мне в итоге придется со всем этим разбираться. Эти трое, хоть и были моими друзьями, уж совершенно точно не нуждались в том, чтобы я объясняла им, что им следует делать и как поступать дальше. Потому что на самом деле я понятия не имела. Ну, не считая того, что обоим альфам следовало держаться подальше друг от друга, пока они оба не поймут, какого Зверя вчера между ними произошло и было ли в случившемся хоть что-то, помимо агрессивного собственничества и раненого эго с одной стороны и чувства вины с другой.

Джен приехала в «Элизиум» спустя еще где-то час с лишним. Я встретила ее внизу и проводила в одну из пустующих квартир на пару этажей ниже нашего пентхауса. По обрывочным сведениям, полученным от управляющего, раньше в этих квартирах жили омеги Джерома — те самые, которых Кэсс периодически вытряхивала из их общей постели. Сейчас те апартаменты простаивали без жильцов, поэтому они идеально подошли для моей подруги. Я видела, что она все еще пребывает в состоянии растерянности и шока, а потому не стала на нее давить, выспрашивая подробности произошедшего или требуя каких-то незамедлительных решений — вместо этого сказала, что бар и ресторан внизу в ее полном распоряжении за счет заведения и что если она захочет включить джакузи, то в шкафчике в ванной есть пенящиеся бомбочки и морские соли. Кажется, это немного ее подбодрило — по крайней мере, я на несколько секунд снова увидела улыбку на ее бледном и откровенно несчастном лице.

— Тебе хочется оправдать его, да? — тихо вздохнула я, когда альфа торопливо выхватила телефон из кармана, когда тот звякнул пришедшим уведомлением, а потом снова сникла, когда выяснилось, что это всего лишь реклама.