— Почти приехали, — объявил Кадо, выключив дворники, разгонявшие по лобовому стеклу дождевую пыль. — Отсюда по гравийной дороге еще несколько километров, и мы на месте.

Он съехал с шоссе и, немного попетляв по проселочным дорогам, наконец вывез нас к высокому сплошному забору, тянувшемуся влево и вправо, насколько хватало глаз. Мне сразу бросились в глаза камеры, установленные в его верхней части через относительно равные промежутки, и подумалось о том, что посторонних тут явно не любят. Впрочем, взяться им тут было особо неоткуда — по моим прикидкам, последний и совсем небольшой населенный пункт мы проехали минут за двадцать до того, как свернули с шоссе. Забрести сюда случайно было едва ли под силу самым стойким грибникам, а заехать на машине, не зная точно, куда едешь, можно было только при самом неудачном раскладе.

Кадо сбавил скорость, но это не особо помогло рассмотреть окружающую территорию — забор с одной стороны компенсировался глухой стеной леса с другой, что в целом создавало все нараставшее у меня в груди чувство, что мы заехали куда-то не туда и стоило бы, пока не поздно, повернуть обратно. Да и пасмурная погода как-то совсем не добавляла окружающему пейзажу красок и дружелюбия — наверное, поздней осенью на этой дороге можно было бы снимать самые депрессивные арт-хаусные клипы из всех, которые когда-либо пытались нагнать безысходности на фестивальных критиков.

Наконец наша машина притормозила около раздвижных ворот. Кадо без лишних слов вышел наружу и направился к маленькой будочке, в которой, видимо, сидел охранник. Он провел возле нее пару минут, и у меня вдруг появилось идиотское ощущение, что он уговаривает того, кто был внутри, нас пропустить. Как если бы мы были любопытными туристами, отбившимися от общей группы, а не хозяевами всего, что находилось за этими воротами. Я чувствовала, что Йона это напрягает все больше — его раздражение докатывалось до меня обжигающими волнами и грозилось в любой момент перехлестнуть через край. Но, к счастью, Кадо вернулся до того, как это произошло.

— Ну? — недовольно спросил мой альфа, когда тот открыл дверцу водителя.

— Все в ажуре, босс, — невозмутимо отозвался тот. — Ребята немного на взводе в последнее время, ну да я их понимаю. Сменить трех хозяев за пару месяцев — та еще встряска для нервной системы. Они уже и не знают, чего ждать.

— Если не научатся проявлять подобающее уважение, ничего хорошего их не ждет, так им и передай, — сухо произнес Йон.

— Все будет в лучшем виде, босс, — пообещал тот.

Наконец ворота открылись, и наш автомобиль вкатился на территорию ферм. Не знаю, что я ожидала там увидеть — возможно, что-то, что больше подходит к определению «фермы» как таковой, — но по факту мы словно бы оказались на территории тюремного лагеря. Повсюду были мужчины с оружием, какие-то бараки, огороженные колючей проволокой переходы и сторожевые собаки, злобно рычащие на незнакомые запахи.

— Хана, ты можешь подождать в машине, — проговорил Йон, оглядываясь по сторонам.

— Остаться тут одной? — мгновенно среагировала я. — Да ни за что на свете!

— Как знаешь, — не стал спорить он.

Когда Кадо остановил машину, Йон почти сразу вышел наружу, не став дожидаться, пока подбежавший персонал ферм выстроится в подобие шеренги. Возглавлял оную обильно потеющий невысокий мужчина в очках — судя по всему, управляющий. И отчего-то он выглядел таким беспомощным и несчастным, словно именно сегодня в его работе категорически все шло не так, а тут еще и начальство приехало. Он сразу кинулся к Йону и начал что-то ему говорить, иногда промокая дрожащие губы платком. Я не слышала, о чем шла речь, но судя по тому, как нахмурился мой альфа, услышанное ему не слишком понравилось. Меж тем Кадо открыл передо мной дверцу машины и галантно раскрыл черный зонтик, предлагая нырнуть под него, чтобы не замочить прическу. Пусть даже дождь вроде бы уже кончился, в воздухе все равно носилась какая-то морось, и его жест показался мне даже милым.

Когда я вышла из машины и меня заметили, управляющий на пару секунд сбился и его без того большие и круглые глаза за стеклами очков стали как будто еще больше и круглее.

— Такой подставы этот жирный говнюк точно не ожидал, — довольно хмыкнул Кадо, а потом спохватился: — Простите за грубость, молодая госпожа.

— Все нормально, — жестом остановила его я, и мы приблизились к разговаривающим.

— Мы бы в любом случае хотели все осмотреть, — проговорил Йон, слегка отставив правый локоть в сторону, чтобы я могла за него взяться, что я и сделала.

— Нет, право, сейчас не самое лучшее… Сейчас у нас тут… Может быть, в другой раз? Вы объявили о своем визите так внезапно, мы еще не успели все подготовить.

— Подготовить? — не скрывая иронии, уточнил мой альфа. — Рассовать самые крупные куски дерьма по углам в надежде, что я их не учую? Покорнейше благодарю за заботу, но меня интересуют факты, а не то впечатление, которое вы хотели бы на меня произвести.

— Факты… ну так факты я вам могу и так показать, — уцепился за его слова он. — Желаете пройти ко мне в кабинет? У меня есть отличный виски, и там вашей жене будет куда удобнее, чем тут, в этой грязи. Я покажу вам все бумаги, цифры-то у нас отличные!

— Если бы я хотела сидеть в удобном кресле и пить виски, я бы просто осталась дома, — вежливо, но без улыбки ответила ему я.

— Босс, я сам могу вам тут все показать, — будничным тоном вмешался Кадо, стоявший с зонтом рядом со мной. — Я тут бывал и знаю, где и что находится.

Управляющий метнул на него полный ярости взгляд, а тот лишь ухмыльнулся в ответ, явно получая небывалое удовольствие от происходящего.

— Я не против, — кивнул Йон, начиная терять к управляющему интерес, отчего тот вспотел еще сильнее и, кажется, едва сдержал порыв схватить моего альфу за руки.

— Не надо! Не надо, я сам… сам покажу. — Он судорожно выдохнул и снова прижал платок к губам. — Но, право, я в самом деле думаю, что вашей жене не стоит видеть… производство. Это неприятный процесс, я бы не хотел…

— То, что видела моя жена, тебе даже не снилось, — жестко перебил его Йон. — Еще раз упомянешь ее, я с тобой церемониться больше не буду.

— Понял, — судорожно выдохнул он, в полной мере ощутив эту угрозу не только в словах, но и в изменившемся запахе. Даже несмотря на то, что он был человеком — как и все окружающие нас работники ферм, как я вдруг осознала, — не почувствовать нарастающую ярость альфы было невозможно. — Нам сюда.

Нахохлившись и вжав голову в плечи, он зашагал в сторону одного из ближайших бараков, и мы последовали за ним. И уже на подходе к нему наткнулись на обходящих территорию охранников с громадным псом на поводке. Я в жизни не видела таких огромных собак — в первую секунду от удивления мне даже показалось, что это целый медведь, пусть и какой-то грязно-серый. А уж когда эта громадина, учуяв нас, вдруг глухо зарычала, а потом без предупреждения рванула вперед, у меня в голове не осталось вообще ни одной связной мысли. Не ожидавший такого мощного рывка охранник не удержал ее и его буквально швырнуло на землю, где он, конечно же, тут же выпустил поводок. Пес же припустил к нам, раззявив пасть, полную клыков. Я завизжала в голос, перепугавшись до смерти, и в следующую секунду произошло сразу несколько событий, которые, казалось, уложились буквально в пару секунд.

Кадо оттолкнул меня назад, свободной рукой выхватив пистолет из-под пиджака и прицелившись в собаку, а Йон загородил нас обоих — но, как я поняла уже позже, скорее встал между оружием и животным. От его резко усилившегося запаха я сдавленно охнула, прижав руки к болезненно напрягшимся мышцам живота, а пес резко затормозил, упираясь во влажную после дождя землю всеми четырьмя лапами. Однако все еще продолжил рычать, глядя на Йона сверкающими черными глазами и словно только ища удобный момент для того, чтобы вцепиться ему в горло. Мой альфа же медленно поднял руку над его головой и жестким, позванивающим металлом голосом приказал: