— Ты к себе несправедлива, милая, и ты это прекрасно знаешь, — мягко заметила старшая омега, наблюдавшая за нашей возней в ее гардеробной. После того, как в Доме начался масштабный ремонт и подготовка к новому открытию уже в совершенно ином качестве, эта комната заметно преобразилась. Ория тщательно и методично перебрала все хранившиеся у нее наряды, вычистила и починила те, что еще можно было восстановить, и с тяжелым сердцем, но решительной рукой избавилась от остальных. А на освободившиеся стойки накупила новых, благо что теперь ни она, ни остальные не нуждались в деньгах — Йон, благодаря их за все, что они сделали и для него, и для Никки, и потом для меня, не скупился на финансовую помощь. Да и Медвежонок, как я слышала, не остался в стороне, хотя о его связи с периодически поступающими на счет старшей омеги денежными переводами можно было только догадываться — в своем нынешнем положении он не мог себе позволить объявлять об этом во всеуслышание даже в компании самых близких друзей. Мне правда почему-то казалось, что на столь категоричной секретности настояла его мать. Госпожа Боро по-прежнему отказывалась принимать тот факт, что ее сын столько времени жил и работал в борделе — и это порой доходило до абсурда. Так, она ни разу не пообщалась с Орией лично и даже не подумала поблагодарить ее за то, что она присмотрела за Медвежонком и, возможно, уберегла его от куда более трагичной участи после того, как он оказался на улице.
— Бери пример со своего альфы, Хана, — посоветовала Нора, продолжая перебирать висящие на стойках с вешалками вещи, на некоторых из которых все еще болтались магазинные бирки. — Вот уж где ничего особенного ни в роже, ни в заднице, а ведет себя так, будто он король мира. И ему все верят! Просто потому, что он знает, как себя подать.
Несмотря на то, что я в корне была с ней не согласна относительно того, что в Йоне не было «ничего особенного», главную мысль омеги я уловила — порой достаточно было казаться, а не быть на самом деле, чтобы тебе и так все поверили.
— Я согласна с нашей врединой, — подтвердила Поппи. — Йону уверенности в себе не занимать, и это неотъемлемая часть его личной харизмы. Тебе бы стоило у него поучиться, детка.
— Иногда я не понимаю, как ему это удается, — призналась я. — Откуда в нем берется столько силы воли и…
— Мне кажется, ты путаешь силу воли и отсутствие мозгов, — фыркнула Нора. — Он просто не заморачивается лишнего, вот и все. А ты вечно слишком много думаешь. Вот, смотри. Отличный вариант, как по мне.
Она вытащила откуда-то с вешалки элегантное платье-футляр до колена. Оно было одновременно скромного и по-королевски изысканного цвета шампанского, с открытыми плечами и небольшим разрезом снизу.
— Будешь как современная принцесса из этих мыльных опер, — поддакнула Поппи, одобряя ее выбор. — Строго, но сексуально. С твоей фигуркой и ногами тебе очень пойдет такой фасон.
Все еще немного сомневаясь, я приняла вешалку с платьем из рук подруг и приложила его к себе, осматривая себя перед зеркалом и пытаясь вообразить, как я буду в этом смотреться. Образ, возникший у меня в голове, отторжения не вызвал, и я должна была признать, что даже хочу его на себя примерить.
— Что думаешь? — Я обернулась к Ории, как к последней и главной модной инстанции.
— Мне нравится, — кивнула она. — Сверху подберем какой-нибудь короткий пиджачок, соберем тебе волосы и разыщем подходящие туфли. Потренируешься дома ходить на каблуках, чтобы привыкнуть к ощущениям, и все будет отлично. Главное, помни, что сказали девочки — уверенность в себе это ключ к успеху. Ты красива, когда чувствуешь себя красивой, и одежда тут вообще не при чем. А если вдруг все же начнешь сомневаться — просто попроси Йона посмотреть на тебя. Поверь, в его глазах ты увидишь ответы на все свои вопросы. И… ты нужна ему, милая. Ты нужна ему там больше, чем можешь себе представить, иначе бы он просто не позвал тебя с собой.
— Хорошо, — собрав всю имевшуюся у меня храбрость в кулак, кивнула я, решительно сдвинув брови. — Я его не подведу.
Поддерживая в себе этот боевой настрой, я строго-настрого запретила себе думать о плохом и сомневаться в чем-либо и следующим вечером, спустившись в наш подземный гараж, уверенно села на переднее пассажирское сидение машины рядом с Йоном, не пропуская через нашу связь ни одной лишней эмоции.
— Может, и не стоило тебя брать, — пробормотал альфа, скользнув по мне взглядом. — Я ведь планировал думать сугубо о делах, но с такой красотой рядом… не уверен, что смогу. — Он положил ладонь на мое колено, погладив кожу подушечками пальцев.
— Значит, хорошо, что образ дорогой эскортницы мы все-таки забраковали, — коротко улыбнулась я, ощущая, как по коже бегут мурашки. — Расскажи мне о них, пока мы едем. Что ты знаешь?
— Знаю, что ни у кого из них нет такой потрясающей женщины, — пробормотал он, но потом все же встряхнулся, завел мотор и продолжил более конструктивно: — Их шестеро, не считая меня. Каждый отвечает за определенный район Восточного города и за какую-то… часть общего пирога, назовем это так. Джерому, как ты знаешь, подконтрольна территория южных трущоб, где находится Дом. Это самые бедные районы, их используют для сбыта дешевых наркотиков или как… своего рода базу рекрутов — когда клану была нужна свежая кровь, они всегда приходили к Джерому. Причем неважно, шла ли речь о новых громилах или о девочках для развлечения. Стоун был посредником, он мог найти кого и что угодно, если его об этом просили. Думаю, поэтому он и нас в итоге нашел.
Пока Йон говорил, его черный механический зверь, подчиняясь воле хозяина, покинул гараж и нырнул в расцвеченную электрическими огнями синь вечернего города. Благодаря кондиционеру казалось, что на улице прохладно, но я точно знала, что, стоит приоткрыть окно, внутрь дохнет переспевшим дневным жаром. Лето в этом году было совершенно безжалостным, и я уже не раз ловила себя на мысли, что скучаю по дождям и прохладе.
— Не он, а Кэсс, — поправила альфу я, провожая глазами ледяной силуэт нашего небоскреба. — Я вообще не уверена, что этот бугай занимался чем-нибудь, кроме секса с обдолбанными омегами и самолюбования.
— Уже неважно, — пожал плечами Йон. — Теперь все его контакты в моих руках. И я уже дал ребятам задание найти все, что они смогут, по Обществу Оймаха.
Я повернулась к нему, на мгновение поймав его взгляд, прежде чем он снова перевел его на дорогу впереди. В эти дни, занятые подготовкой к встрече с боссами, я почти о них не вспоминала. Мне было сложно одновременно концентрироваться на двух разных и как будто бы одинаково важных и сложных темах. Поэтому я предпочитала держать в фокусе внимания только одну. И все же…
— Я уже не знаю, как будет правильно, — тихо проговорила я, чуть поежившись, после чего мой альфа без слов убавил кондиционер в салоне. — Я пытаюсь понять, но… не могу. Слишком много… таких разных интересов и таких разных точек зрения. У меня просто голова разрывается, когда я пытаюсь собрать все воедино.
— Лично для меня будет правильным защитить тебя и наших друзей, — твердо и категорично отозвался Йон. — То, что обеспечит твою безопасность — хорошо. То, что подвергнет тебя опасности — плохо. И пока я не вижу в Обществе ничего хорошего.
На мое лицо, помимо моей воли, выбралась слабая улыбка. Если бы только все действительно было так просто, если бы я тоже могла себе позволить забыть обо всех тех людях и бестиях, что доверяли мне, что ждали нашей помощи и что зависели от нас… Но Йон сам сказал — мне нельзя меняться. И в этом я собиралась быть хорошей послушной омегой.
— Спасибо тебе, — тихо проговорила я, сжав его руку, не лежавшую на руле. — За все.
Альфа не ответил, просто молча прижал мою руку к своим губам, а чуть позже мы вернулись к прерванному разговору. Красная Лилия, по его словам, крышевала игорный бизнес, предоставляла территорию своего казино для проведения крупных переговоров и сделок, на которой гарантировала всем участникам безопасность — по меньшей мере, от официальных властей — и занималась производством Звездной пыли. Одному из других боссов принадлежала «Империя» — тот самый отель, где у нас с Йоном случился первый раз, когда мы оба еще понятия не имели о том, что однажды будем сидеть за одним столом с ее владельцем. Самому старшему из боссов было за пятьдесят, он прошел две войны, пережил несколько крупных переделов власти и до сих пор отказывался уходить на заслуженный отдых, из-за чего шестеро его сыновей и десятеро внуков уже успели потерять надежду на то, что однажды кто-нибудь из них займет его место. Йон же теперь официально считался самым младшим — поэтому не было ничего удивительного в том, что официальную церемонию его принятия в число «избранных» так долго откладывали. Откладывали бы и дальше, если бы мой альфа не приостановил поставки Звездной пыли, поставив под угрозу срыва множество контрактов и международных договоренностей, завязанных на этом уникальном продукте, секрет изготовления которого хранили фермы Сэма Ортего.
