— Гаусса! — и стальной поток раскаленной добела смерти обрушился на берег, вздымая пыль и песок в воздух, закрывая от нее все происходящее…

Глава 12

— Бррррррррррт! — рев постоянного потока уносящихся вдаль медных шариков калибра десять миллиметров, грохот преодоления звукового барьера, тучи пыли и песка, поднятые от ударов скоростных боеприпасов в песок на берегу. Она поливает берег, не скупясь на боеприпасы, зная, что лучше уж переборщить, чем недобить. На что способны эти ребята в кирасах и этот священник с выбритой тонзурой она не знает и знать не желает. Она знает только одно — нельзя недооценивать противника, как бы он не выглядел. Как говорят пилоты боевых вертолетов, полет закончен только тогда, когда ты рассказываешь о нем за кружкой пива в кантине, но не раньше.

Вон, лейтенант Фудзин посмел недооценить противника, сказал что-то вроде «моим людям нет равных в бою» и что? Вон его люди, на песочке валяются, с дырками от аркебузных пуль, а там такие пули, что кулак просунуть потом можно и никакой санитарии в помине нет… хотя какая к черту санитария и медицина, если такая пулька в грудь прилетит, то никакой хирург не спасет. «Огненный Феникс» лейтенанта, секретная клановая техника — не сработала. В первый раз она видела эту технику в бою, но узнала сразу же. Откуда у лейтенанта знание тайного заклинания Ордена Феникса? Или в этом времени секретная техника также как и ее «Гаусс» — стала достоянием общественности? Не умеют хранить тайны старцы Ордена, ох не умеют. Впрочем, какая ей сейчас разница?

— Бррррррррт! — поток медных шариков закончился. Она усмехнулась про себя, чувствуя что практически стреляет деньгами. Откуда в этом веке взять столько одинаковых по массе медных шариков? Ей пришлось бы мануфактуру открыть по производству… однако она поступила проще. Медные монеты из ее запасов, те самые, в тяжелых связках. По крайней мере они все были одинаковой массы, оставалось только скатать их в шарики. Если подать немного Ци в руки, природной, растекающейся по всему плану бытия, если сосредоточиться, то можно скатывать медные монетки в шарики как пластилин. Она бы не заморачивалась с скатыванием, но баллистика медных монет была отвратительной сама по себе, да и вращение такому снаряду не придать. Так что пришлось потратить почти два вечера скатывая пять связок монет в медные шарики, потом все пальцы и ладошки черными были… но зато сейчас она могла смело сказать, что она — стреляет деньгами!

— Война — ужасное дело… — ворчит она себе под нос, прекратив огонь и ожидая, пока пыль на берегу уляжется. Она беспокоится за этого идиота Фудзина, который оказался вовсе не таким крутым, каким казался и каким себя считал. Беспокоится за оставшегося на корабле Кайсеки. Надеется, что испанцы на берегу — или погибли или уже готовы сложить оружие, ведь она только что продемонстрировала подавляющую огневую мощь. Еще она беспокоится о том, насколько ее хватит. Новые пилюли Золотистой Ци — невероятны, даже не горчит во рту, но надолго ли ее хватит? Она все еще не чувствует слабости, хотя сегодня она метнула почти десяток массивных снарядов главного калибра и почти пятьсот медных монет, да и сейчас — скользит над поверхностью воды на Лезвиях Ци, прикрытая Щитом от случайной пули. В общем — расходует Ци как не в себя, еще немного и все. Закончится Ци, закончится Сяо Тай. Принимать вторую пилюлю даже она не собирается. Порвет ее. Как раньше от двух пилюль рвало.

Она наклоняется вперед и устремляется к берегу. Пыль понемногу оседает, нужно найти этого дуралея Фудзина и по голове ему надавать, нашелся тут герой государственной границы, наш друг Мухтар. Кто же с голой пяткой на шашку лезет? Она только по виду испанцев могла сразу сказать, что эти ребята легкой добычей не станут. Рослые, сильные, в кирасах и металлических шлемах-морионах, с суровыми лицами, длинными пиками и аркебузами… это же чертова терция. Лучшая пехота этого времени — испанская терция, пикинеры прореженные аркебузерами. Да и на море испанцы — лучшие мореходы и авантюристы. Колумб, Писарро, Кортес… эти отчаянные ребята захватывали целые страны с сотней-другой испанской пехоты, знаменитой терции. И если этот мир хоть чуточку похож на тот, который она оставила позади, то недооценивать людей, который проплыли полмира и везде отстояли себя и свое имя — никак не стоит. Это уже потом Англия, сэр Френсис Дрейк и красные мундиры колониальных войск затмят славу испанцев как великих мореплавателей и лучшей пехоты в мире. И на долгие века воцарится «Империя над которой никогда не садится солнце», а Юнион Джек будет развеваться над половиной мира. Но это все — потом. Сейчас же перед ними была испанская терция, причем не только с пиками и аркебузами, но и с пушками! А этот Фудзин полетел на них, словно пьяница за крепким баочжу!

И, кстати — если тут есть Ци и заклинатели, то какая-то своя магия должна быть и у лаоваев… например — Благословение Господне, ну или «Изыди Сатана» — массовый диспел магии. Ведь католическая церковь отрицала магию, любую магию, кроме Чудес Божьих. Значит — ей нужно быть осторожней, чтобы…

Она устремляется к берегу, ускоряясь и держа прямо перед собой пять дротиков висящими в воздухе на всякий случай. Любой, кто попробует остановить ее — получит сверхзвуковой дротик в грудь и разлетится в клочья! Пыль и песок оседают, и она видит на берегу все те же баррикады, сгорбившиеся фигур за ними, золотистое сияние щита над ними и выпрямленную фигуру монаха в белом и с выбритой тонзурой. Он поднимает руку, глядя на нее.

— Черт! — она закладывает вираж, уклоняясь в сторону, дротики срываются со своих место, проходя через синие печати-ускорители и исчезая с тем, чтобы — бессильно отрикошетить от золотистого сияния щита.

— InnomineDominiPatrisetFiliietSpiritusSancti! — гремит голос и латинские слова разносятся над морской гладью. Она — уходит в сторону, не понимая, что именно задумал монах, какая именно магия спрятана у него в рукаве. Поспешно — набрасывает на себя еще один щит, меняет направление, закладывая вираж в противоположную сторону, тут не привыкли воевать вот так, он не попадет по ней заклинанием, даже если оно будет бить по площади, она уйдет из зоны поражения. На ее стороне — скорость и маневр, она…

— AMEN! — гремит голос и на секунду ей кажется, что сами небеса — повторяют. Все словно бы замирает на секунду, а потом… потом внезапно стена воды бьет ее прямо в лицо и она — барахтается, не понимая, что происходит! Вода, кругом вода, ослеплённая и оглушенная — она бьет руками и ногами, выныривает на поверхность, и новая волна накрывает ее с головой! Еще волна! Наконец она — нащупывает дно и следующая волна — выбрасывает ее на берег. Она откашливается, выплевывая воду и отхаркивая собственные легкие на песок. В голове светло и пусто, она не понимает, что происходит. Нельзя лежать, мелькает в голове паническая мысль, я же на берегу, они тут рядом, два или три десятка аркебуз, пушки, пики и священник, вставай!

Она пытается встать на ноги, поднимает голову и видит направленные в ее сторону стволы аркебуз. С такого расстояния и ракурса отверстия дульных срезов кажутся просто бездонными и огромными, из них на нее смотрит сама Смерть. Она сглатывает, вставая на ноги и нашаривая скрытый клинок на поясе. Вот и пришла пора нам встретиться вновь, сестрица Ли Цзян, деревня Вечного Праздника и Берег Влажных Костей — подумала она, отжимая защелку скрытого клинка и вынимая его из ножен. Сдаться? О сдаче не может быть и речи. Довольно она уже в колодках посидела, хватит с нее. Уж лучше так… и почему она не может собрать свою Ци? Ни свою, ни природную… она запускает руку в пояс и пытается нашарить драгоценный шарик пилюли Золотистой Ци. Ну конечно, думает она, их нет. Было два шарика, нет ни одного. Или они — растворились в воде, когда она упала? Нет, так быстро не могли раствориться, значит — потеряла. Что же…

Она перехватывает клинок поудобнее и вытягивает его вперед, указывая на рослого испанца в кирасе и шлеме, украшенном позолотой. В отличие от остальных он не держит в руках ни аркебузы, ни пики, он не склонился над пушкой, не суетится, прочищая банником ствол орудия. Он стоит прямо, а на поясе у него висит… меч? Рапира? Корзинчатая гарда, рукоять типичная для испанской рапиры, но ножны широкие. Значит военный броадсворд. Широкий меч, предназначенный именно для боевых действий в отличие от рапиры, гражданского оружия самообороны и защиты чести и достоинства.