Кажется, что младшие и старшие находятся на двух кладбищах по разные стороны от реки: одно кладбище детских тел, а второе – детских мечтаний.

– Я тут подумал, – шепчет Ларри идущему рядом Мышке, – хочу звукоизоляцию небольшую сделать в комнате.

Произнеся мысли вслух, Ларри понимает, как же они глупо звучат.

– Зачем? – удивляется Мышка. – Ты же всё равно играешь на беззвучном инструменте.

– Ну, знаешь, а вдруг когда-нибудь всё-таки разрешат… – пожимает плечами Ларри. Ему не хочется жить только среди могил своих детских мечтаний, должна оставаться хотя бы свобода для возможностей. Исполнятся ли его желания? Вероятность же есть!

– Хорошо, не знаю как, но я тебе помогу, – улыбается Мышка, и Ларри радостно вздыхает.

Спустя время, когда их распределили по сараям и объяснили, что кому нужно делать, Ларри заходит в курятник вместе с несколькими одногруппниками. Он не особо понимает, зачем ему всё это нужно знать, но деваться некуда, поэтому предпочитает воспринимать это как некое развлечение. Да и до лошади охота как-нибудь добраться, что уж.

– Так вот, я вчера полвечера камни с поля собирала и выкидывала за территорию. У меня всё болит, даже те мышцы, которых я думала у меня нет! – жалуется Нелл своей подруге Саре. Им тоже выпал жребий ухаживать за курами в этом году. – Там столько ребят работает, столько старших курсов. Но мне кажется, они там по большей части расслабляются, знаешь… Ну, с каждым годом правила всё сильнее морально давят, там, видимо, какая-никакая свобода.

При слове «свобода» Ларри роняет бидон и разливает чистую воду для поилок. Куры недовольно бурчат.

– Блин, снова менять, – поднимает его и идёт на водокачку, слыша позади себя девчачий смешок. Сладкое слово крутится в голове, не давая покоя. Ларри и так чувствует постоянное ограничение, ещё и сейчас с этой новой «стаей» так вообще словно удавку потуже на шее затянули. Мышка пока ни о чем не спрашивает, так как Ларри сказал, что Тео просто предложил ему тогда, в комнате, играть в футбол, и Ларри не отказался, поэтому теперь по вечерам, после уроков, пропадает на тренировках. Однако его друг не дурак и знает, что Ларри никогда не тяготел к спорту, а тут внезапно сорвался. Но другой версии Ларри пока не смог придумать.

Дойдя до водокачки, он слышит фыркание и ржание, доносящееся из конюшни. До этого, когда он приходил за водой, стояла тишина: видимо, только вернули с прогулки обратно.

«Кони!» – радуется он и, поставив бидон на землю, подходит ближе к конюшне, заглядывая в окно. Красивые, блестящие, чистые, а рядом с ними уродливый, тусклый и грязный человек. Нет, на внешность он, вроде как, и ничего, но вот своей сутью… И почему Ларри так не везет на встречу с ним?

Он тихо отходит от конюшни, чтобы Тео не услышал его, но воду ему как-то накачать придется в любом случае. Нажав на рычаг, Ларри подставляет поближе к крану бидон. Предательски бурлящие потоки выдают присутствие Ларри с потрохами, и Тео тут как тут выглядывает из окна.

– Ну что, цыпа, нашел себе подобных? – ехидничает тот, изогнув видимую из-под челки бровь.

Ларри ничего не отвечает, продолжая наливать в бидон чистую воду.

«Лейся скорее!»

Разрезающий воздух звук – и удар по рукам Ларри хлыстом.

– Бля, Тео, ты что, совсем? – Ларри отпрыгивает в сторону, даже не заметив, как тот подошёл.

– Ой, прости, я нечаянно, – издевательски произносит Тео и, пнув бидон и разлив всю воду, уходит обратно в конюшню, довольно насвистывая себе под нос. Ларри, снова нажав на рычаг водокачки, подставляет под холодный поток руки. Красный след блеклой тропинкой украшает запястья. Вновь набрав полный бидон, уносит его в курятник, не оглядываясь назад.

– Что с твоими руками? – интересуется Мышка по пути в столовую: скоро обед.

– Да ниче, ударился… – отвечает Ларри. Он так радовался, что шрам от собственного укуса прошел, и можно было уже не прятать руку, но теперь снова приходится натягивать посильнее рукава. А вот Мышка, наоборот, любитель закатывать их по самые локти. – А с твоими-то что? – Ларри замечает кучу царапин на его пальцах и предплечьях.

– А, да мне уход за котом достался же, – смеётся друг. Да уж, одни раны могут вызывать улыбку, а другие – только лишь неприятные воспоминания. – Упрямый, как ты порой, – смотрит на Ларри, подмигивая. – Он такой лохматый и огромный, но очень юркий. Мне нужно было его помыть… Вот мне интересно, нафига нам в пансионе кот? Ну, куры ясно, коровы там, собаки тоже ладно еще, а вот кот? Бесполезное же животное.

– Ну, раз оно заставило тебя, несмотря ни на что, улыбнуться, значит, не такое уж и бесполезное, – пожимает плечами Ларри.

– Да, наверное, ты прав.

Октябрь встречает восьмикурсников вечерним посвящением. Ларри не знал, что их ожидает, до последнего. Но в итоге посвящение ничем не отличается от стандартного такого танцевального вечера в младших классах. Ничем, кроме одного – вокруг нет детей.

Медленные танцы, от которых в восторге все девушки, наконец выгуливающие свои платья; живая музыка, от которой в восторге Ларри, ласкающий свой слух звуками пианино и флейты; ломящиеся от яств столы по периметру стен – от обилия блюд в восторге, наверное, все. Столовая наполнена голосами, смехом, мелодией и парочками, вальсом летящими по пространству, словно планеты вокруг Солнца.

Ларри любуется вечером, стоя у стенки и болтая с Мышкой о каких-то глупостях. Сегодня наконец можно расслабиться: не носить уже изрядно надоевший мундир и отдохнуть от тупых отработок, правда, из-за которых – к счастью – приходилось иногда пропускать футбол. Бордовый пиджак сел на Ларри как и прежде – идеально. Мышка же напялил на себя какой-то черный свитер – со вкусом у него явные проблемы. Столовая кажется огромной после того, как столы расставили по сторонам. Мягкий свет накрытых скатертями люстр заставляет Ларри зевнуть. Танцевать совсем не хочется, да и в сон клонит. Мышка вдруг замолкает, и Ларри замечает, что тот украдкой следит за Нелл. Она и правда выглядит как-то по-особенному сегодня: белый сарафан мешком висит на её тощих плечах, но от этого она кажется такой… хрупкой? Мышка рядом с ней наверняка будет выглядеть как настоящий богатырь. Скромный, правда, застенчивый и слегка неуклюжий, но тем не менее. Ларри, улыбнувшись своим же мыслям, аккуратно локтем подталкивает друга на танец:

– Мышк, да иди, предложи ей, уверен, она не откажется.

– Ни за что, ты видел её? А теперь ещё раз посмотри на меня, если за все эти дни не разглядел, – качает головой Мышка, на что Ларри, раздраженно закатив глаза и отобрав у друга стакан с соком, подпинывает его коленкой вперед.

– Иди-иди, вон как глазками сверкает в твою сторону.

Нелл периодически поглядывает на них, разговаривая с подругой Сарой чуть поодаль и заправляя чёлку за ухо. Атмосфера вечера немного затуманивает разум: всё вокруг такое медленное, плывущее, а люди становятся необычайно привлекательными. Будто сейчас в них видна частица их сокровенной тайны, которую они скрывают в обычный будний день под маской заурядности.

– Вот ты, блин… Ладно. Но если я вернусь в слезах, знай, это – твоя вина! – нервно усмехается Мышка.

– Ага-ага, – кивает Ларри, потягивая через трубочку яблочный сок.

Мышка, опуская голову и приглаживая по пути волосы, смущенно подходит к Нелл. Что-то ей говорит, она улыбается – и вот они уже неуверенно танцуют, скрываясь среди толпы. Сара, оставшись одна, поглядывает на Ларри, смущённо теребя волнистый черный локон волос. Даже издалека кажется, будто она мысленно посылает сигнал о том, что пора бы и её пригласить. А может, её постукивающая по полу ножка набивает именно такой шифр по азбуке Морзе? Ларри, отвернувшись, решает, что пора валить, пока в него не вцепились мертвой хваткой. Не ему быть дешифровщиком: парней в зале и так достаточно.

Поставив пустой стакан на один из столов и вытерев рукавом влажные губы, он выходит из столовой, затем по лестнице наверх и, почти поднявшись до своего этажа, слышит приглушенные голоса и тихий плач.