— Ну раз все хорошо, тогда одевайся и пригласи ко мне, пожалуйста, Тимофея, это длинноволосый такой, не на коляске. Я так подозреваю, что он в четвертой палате, у пациента в коме, находится.

Она кивнула.

— Они все там были, когда Вы меня вызвали. — Щеки Оли вспыхнули.

Она уже была около двери, когда все-таки осмелилась задать вопрос:

— А почему только один раз?

И могла поспорить, что за ее напряженной спиной Борис Константинович улыбался, когда сказал:

— Потому что уезжаю я, Оля. Насовсем.

Девушка кивнула, ощутив легкий болезненный укол внутри. Вот теперь она не желала бы его отпускать. Зная, каким он может быть. И теперь, зная, какими могут быть отношения между мужчиной и женщиной, будет искать того же.

Борис Константинович оказался на редкость злым гением. Идеальным во всем.

***

— Боря, случилось что? — Или Оля сразу же кинулась на поиски Змея, или Змей не стал затягивать с визитом, но не прошло и пяти минут, как он уже входил в кабинет Бориса Константиновича.

— Давно уже случилось, это мы просто ни о чем не догадывались, садись, разговор есть. Чай, кофе будешь? — Борис устало потер лоб и признался себе, что его способ сбросить напряжения оказался идеальным, но имел существенный недостаток. От него начало клонить в сон, организм расслабился и решил наверстать недополученное за последние двое суток. Первая часть которых ушла на борьбу за жизнь Глеба. Вторая — на повторный забор крови у Лены и первый — у Глеба. И проведение всех возможных вариантов анализов, которые оказались доступными в его лаборатории.

— Кофе, пожалуй.

Борис опять вызвал Олю, которая споро убрала остывший ранее принесенный напиток и заменила его двумя новыми чашками. При этом она отчаянно краснела, когда натыкалась взглядом на Бориса, а натыкалась она на него постоянно.

Борис на этот раз не строил из себя гада и следил за подчиненной с долей лукавства и благодарности.

Когда за девушкой, наконец, закрылась дверь, Тим не выдержал:

— Только не говори, что ты отошел от образа врача-с-холодной-задницей.

— Отошел, — Борис ухмыльнулся, — почему бы и нет… На прощание.

— Ну да, а не боишься по чувствам девушки потоптаться?

— Змей, я хоть и мудак, но не настолько. Сразу сказал определенно, что дальше ничего не будет. Ладно, оставим вопросы моей личной жизни для более благоприятных обстоятельств. Я тебя по другому поводу позвал.

Змей и до этого не особо расслабленный, застыл весь во внимании. Еще идя сюда, он чувствовал, что обстоятельства складываются не в их с Глебом пользу.

Боря вздохнул и выдал:

— Бежать вам всем надо, Тим, но сначала тебе придется подключить свои связи. И молиться, чтобы они смогли нам хоть чем-то помочь.

— Что-то стало известно об Анне? — Тим насторожился и чуть подался вперед, в ожидании ответа.

— И да. И нет… — Борис полез в стол за спрятанной не так давно папкой.

— Не томи, давай уже выкладывай, что там у тебя. — Тим, обычно отличавшийся терпением, был взвинчен. Клуб остался сейчас на него и на Демона, они по очереди пропадали в нем с утра и до поздней ночи. Видимость того, что все идет своим чередом, не случалось никаких ЧП, становилось все сложнее изображать с каждым днем.

Так называемые “партнеры” Глеба требовали его присутствия на сделках и при проведении боев. Пока что с этой частью работы справлялся Демон, но по городу уже пошли слухи о внезапной болезни Белого и начались неудобные вопросы.

Еще неделя-две и практически освободившуюся нишу попытаются занять. Отжать клуб не отожмут — кишка тонка связываться со Змеем. Но потеснить Глеба могут. Хотя…

Демон тоже не мальчик из церковного хора, его попробуй подвинь.

На плечи же Тима полностью опустились заботы о клубе. Если бы не Вера, которая тоже практически в нем жила, но круглыми сутками, от чего Демон уже начинал высказывать недовольство, что его женщину такими темпами доведут до нервного тика, он бы даже и не спал. Но и предложить другие варианты сейчас никто не мог.

Доверять можно было только ограниченному кругу лиц.

Тим уже спал и видел, что половину вычисленных крыс Анны он уволит и наймет других людей. От официантов и стриптизерш, до охраны.

Анна сбежала сразу же, как только поняла, что Тим с Борисом и группой поддержки опередили ее "бригаду" буквально на минуту.

При куче свидетелей устраивать скандал и качать права не имело смысла.

Пока ребята успокаивали буйного Глеба, она успела сбежать через главный вход.

Оставленная Тимом охрана сообщила, что Анна не появлялась ни на квартире, ни в том доме, что они вычислили по письму.

Не появилась тогда, и не появлялась до сих пор.

И квартира, и дом, как вымерли.

— Вот, — Борис кинул на стол папку, в которой Тим нашел всего один лист, исписанный от руки знакомым по учебе почерком. — Надеюсь твоих знаний по химии и фармацевтике хватит…

Тим покрутил лист.

— Похоже на эти, как их…возбуждающие, психотроп? Наркота какая-то что ли? Не, Борь, моих знаний тут явно маловато. Формулы вроде знакомые, но по кускам, вот это, например, что такое? — Тим ткнул на органическое соединение в цепочке.

— Это, радость моя, — Борис обвел карандашом большую часть формулы, — так называемый, “блокиратор”. Причем, он не блокирует в том смысле, в котором мы привыкли, а позволяет, как бы это сказать… Не позволяет веществам, направленным на успокоение центральной нервной системы и на торможение в коре и подкорке, вступать в контакт непосредственно с принимающей стороной. И что мы получаем? Правильно, мы получаем нервную, раздаржительную и неадекватную особь. А вот этот блок, — Борис обвел еще один незнакомый фрагмент, — кстати, он тут не полностью, не нужен был. Так вот, вот этот блок компенсирует негативные последствия воздействия блокиратора, а вот это — карандаш опустился дальше, — продлевает симбиоз двух предыдущих. В итоге — ЦНС должна выносить колоссальные нагрузки, включая многодневные бодрствования без потери концентрации и выносливости. Да что там говорить, возможные положительные эффекты можно описывать до бесконечности. Но проблема в том, что и у самих военных все еще на стадии разработки. И я так подозреваю, там не только этим, — он кивнул на листок, — все обойдется. На самом деле формула еще больше, но мне дали только эти куски, чтобы хоть от чего-то оттолкнуть в понимании, чем и как лечить Глеба. Причем и я и тот, кто поделился, очень рискует, в буквальном смысле — головой.

— Так что это за вещество?

— Это еще одна попытка военных сделать идеального воина при помощи вмешательства в нервую систему. Извини, но даже рабочего названия не знаю.

— Подожди, а в Глебе откуда эта хрень оказалась?

— Не эта хрень, а хрень, созданная на основе это хрени. Во как я загнул, — Борис искусственно рассмеялся.

— Ты хочешь сказать, кто-то умудрился спереть образец?

— Часть образца…

Тим перебил нервно:

— Подожди, мне надо закурить, зажигалка есть?

— Ты вообще-то в больнице, какое курево?! — Но тем не менее Борис порылся в одном из ящиков и кинул в Змея черной зажигалкой самого примитивного образца. — Держи, страдалец.

Тим закурил и кивком предложил Борису продолжить.

— Помнишь такого Пашу Очкарика, учился с нами?

— Конопенко что ли? Помню, он потом на хим. профиль перекинулся. Насколько я знаю, в науку с головой ушел. А он тут каким боком?

— Приходил он ко мне с пол года назад, по-дружески, но с таким сопровождением, что меня даже в дрожь бросило. От возбуждения. Все трое — косая сажень в плечах, сталь в глазах, шаг чеканный. Военные в общем. Один такой противный, все намекал на некие отношения, которые лучше бы не вплывали в моей биографии. Я весь разговор то и дело склонялся к мысли, что с удовольствием засадил бы ему по самые гланды, чтобы его намеки уже, наконец, обрели твердую почву.